Разбиватель сердец (сборник рассказов) - Веллер Михаил Иосифович - Страница 67

• Предыдущая
• 67/68
• Следующая

Если школа растит разбойников – надо ее закрыть. Если школа борется с разбойниками – то что делает милиция? Плачет. Вместе со школой. А смеются разбойники. Над ними? Нет – над нами.

Я не могу смеяться, когда другие плачут. Отвечают: так будешь плакать, когда другие смеются. А третьего пути нет? Есть: с музыкой и цветами.

Я в него не верю: кругом неразбериха, похоронят вместо меня кого-нибудь более пробивного. Со связями. Без очереди.

Слушайте, вот бы их всех? А? Со связями, музыкой и цветами… Вы случайно не музыкант?

А то: похоронят, а меня? Выпишут. Исключат. Снимут. Вычеркнут. И хоронить нечего будет: сожрут так, что только предметы легкой и обувной промышленности сплюнут.

Однажды так уже похоронили вместо меня начальника. Сначала он смеялся надо мной, потом я плакал над собой. Хорошо смеется тот, кто может тебя уволить.

На работе никто ничего не делает, все над всем смеются. Один работает и плачет. Этот один, естественно, я. Вы тоже? Меня уволили по сокращению штатов: не сработался с коллективом. Вас еще нет? Теперь я смеюсь дома, а они плачут на работе.

Смотрю кино: стреляют, рубят, топят, ломают, взрывают и крушат, пособие для диверсантов или травматологов? Написано: цветная зарубежная кинокомедия. Хорошо они там смеются. А мне здесь хочется плакать. Потому что люди гибнут, чего ж смешного?!

Говорят, смех продляет жизнь. Кому? Почему те, над кем смеются, живут дольше тех, кто над ними смеется?

Потому что смех – это оружие. Для самоубийства. Которое не тех укорачивает и не там удлиняет.

Поэтому не смейтесь над дураками. Над ними смеются – все. Так что же – все…? Тогда давайте смеяться зеркалу. Результат тот же никакого, зато и опасности тоже никакой.

Осторожней со смехом – это горькое лекарство: его глотают и кривятся. Смех может убить любую болезнь – если повезет. Если совсем повезет – вы сами при этом можете остаться живы. И даже выздороветь. От чего? От всего, на что глаза бы не глядели. Пусть глядят. А вы смейтесь.

В крайнем случае можете смеяться надо мной. Я не обижусь. Ваш смех продляет мою жизнь. Так что спасибо.

– понять невозможно. Фантасты занимаются планированием или плановики занимаются фантастикой? Читаешь роман – какой-то производственный доклад. Читаешь доклад – какой-то фантастический роман. Не говоря уже о жалобной книге – просто какое-то полное собрание трагедий Шекспира.

Как отличить? На какое место бирки привязывать? Вот в морге – там ясно: у каждого на ноге – кто такой.

А то. Как называются люди, работающие в поле? Полеводы? Нет – это симфонический оркестр. В полном составе. А вот там поют. Наверное, хор? Нет – это бригада механизаторов празднует шефскую помощь. А кто, собственно, кому помогает? Механизаторы помогают – выполнить план магазину.

Те, кто разводит свиней, – это свиноводы? Ошибаетесь – это летчики. Ведут подсобное хозяйство. А где же свиноводы? А вот – ведут пионеров. Деревья сажать. А что делают лесники? Может, водят самолеты, поскольку летчики заняты?

Говорят, где-то недавно поезд с рельсов сошел. А что странного, у железной дороги тоже план по сдаче металлолома. Они его разом перевыполнили. Премии получили.

Вон в кабинете зубы сверлят – думаете, зубной врач? Нет, сверловщик третьего разряда. Врач на овощебазе картошку перебирает. А грузчики оформляют наглядную агитацию. А художник на стройке работает – квартиру хочет получить. Строитель квартиру уже получил и ушел работать в автосервис. Объясните, кем он там работал, что получил восемь лет с конфискацией?

Инженеры кроют крыши. А вот продает им шифер – это продавец? Нет, кровельщик. И сует он кому-то в лапу. Взяточнику? Нет – ревизору. Недаром призывают – овладевайте смежными профессиями!

А как отличить: какая смежная, какая основная? На основной зарабатывает сто рублей, на смежной – покупает "Жигули".

Вот в темноте из магазина топают фигуры с мешками. Воры? Не оскорбляйте, это по смежной профессии. По основной – скромные герои торговой сети.

Вот ударники вкалывают по двенадцать часов в сутки. Работяги? Нет это отдыхают в законном отпуске научные сотрудники. На шабашке. И зарабатывают за этот отпуск столько, сколько за весь остальной год. Как же они выдерживают? А они весь остальной год отдыхают: сидят в лаборатории и играют в шахматы.

А вот эти туфли шил уж точно сапожник. Нет – шофер. Сапожник работает на кране.

Учтите, что написал все это электрик, пока я чинил проводку.

Нам некогда. Мы сдаем. Мы сдаем кровь и отчеты, взносы и ГТО, рапорты и корабли, экзамены и канализацию, пусковые объекты и жизненные позиции. Жены говорят, что мы сдаем. Сдаем к юбилеям и сверх плана, по частям и сразу, в красные будни и черные субботы. Сдаем в гардероб и в поддержку, на подпись и на похороны, в ознаменование и в приемные пункты, сдаем на время и на ученую степень, деьгами и зеленым горошком, в местком и в архив, сдаем раньше срока, стеклотару и билеты в театр, потому что в театр некогда.

У нас – своя трагедия. Нам некогда. Мы работаем. Труд красит человека. От этой краски за месяц отпуска еле отходишь.

У нас слишком много начальников и лейкоцитов в крови, воды в сметане и конкуретнтов в списке не жилье, проблем для голов и голов для ондатровых шапок, поэтому мы плохо выглядим.

Нам надо отдохнуть. Придти в себя. Полежать. Послушать тишину. Понюхать молодую травинку. А то некогда. Некогда читать книги и нотации детям, писать жалобы и диссертации, ходить в гости и на лыжах, посещать театр и дантиста, думать о жизни и рожать детей.

А если не будет детей, то на черта нам вообще вся эта карусель?

Енералов принес главному редактору условленную повесть. После ухода автора главный устало снял улыбку: Енералов имел имя, имел репутацию, имел вес, из чего следует, что он много что имел, а в частности шестьдесят процентов аванса по договору.

На редколлегии все посмотрели друг на друга, и курящие закурили, а некурящие достали валидол.

И стали редактировать. Завотделом прозы ознакомился с первым абзацем и передал рукопись редактору. У него было особое мнение о Енералове. Редактор не ознакомился с первым абзацем и передал рукопись практиканту. У него было еще более особое мнение о Енералове. Практикант прочитал и тоже составил мнение о о Енералове, кое и высказал вслух в непосредственной форме, за что ему прибавили рецензий на десять рублей.

Практикант хотел стать писателем: он пеерписал все по-своему.

Редактор был начинающим писателем: он вычеркнул все «что» и «чтобы» и убрал две главы, а также одного героя, чтобы прояснить психологическую линию.

Завпрозой был молодым писателем; он снял концовку, а завязку поместил после кульминации с целью усилить последнюю.

Ответсекр был профессиональным писателем: он заменил название, усилил звучание и поправил направление.

Машинистка не любила писателей (кроме одного, славного…); она авторизировала, чтобы не скучать, и сократила, потому что все равно было скучно.

А главный редактор был главный редактор; он любил свой журнал и занл хорошо, что любви без жертв не бывает. Он вздохнул и понаводил глянец, хотя знал хорошо, что на валенок глянец не наводится.

На редколлегии все не смотрели друг на друга, и некурящие закурили, а курящие достали валидол.

Вычитывая гранки, Енералов сказал, что это единственная редакция, где умеют прилично работать с рукописью. Когда вышел номер, он появился в новой дубленке и сделал главному приглашение в ресторан. А прочим преподнес по журналу с трогательным посвящением от автора. Машинистке подарил шоколадку. А практиканту ничего не подарил. У того уже практика кончилась.

• Предыдущая
• 67/68
• Следующая