Выбери любимый жанр

Малый алхимический свод - Великий Альберт - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Альберт Великий

Малый алхимический свод

(Libellus de Alchimia)

Предуведомление

«Вся мудрость исходит от Господа нашего и всегда с ним и присно и ныне, и во веки веков»[1]. И да возлюбит каждый эту божественную мудрость, взыскует ее и вымолит мудрость и разумение у Того, «кто дарует разумение и мудрость, изобильно и без препон», – каждому, не укоряя, не попрекая, Он есть высочайшая высота и глубочайшая глубина всякого знания. Он есть сокровищница всякого знания, Он есть сокровищница всей мудрости. Вот почему «все сущее – от Него, через Него и в Нем»; без Него ничто не может быть сделано, без Него ничто не может быть совершено. Честь и слава Ему во веки веков. Аминь.

Итак, приступая к сему рассуждению, я, уповая на помощь и благоволение Того, Кто первопричина и Кто исток всякого блага и любви, прошу Его сподобить скудные мои знания частице божественного Духа, дабы я оказался в силах высвободить свет, открытый во мраке, и повести тех, кто погружен во грех, по тропе истины. Да поможет мне в замысленном предприятии моем Тот, Кто вечно пребывает в высочайшей высоте высот. Аминь.

Несмотря на все мои многотрудные странствия по многочисленным землям и провинциям, городам и замкам, странствия, вдохновленные моим интересом к науке, зовущейся алхимией, несмотря также и на то, что я вдумчиво собеседовал с учеными людьми и мудрецами, хранителями алхимической премудрости, употребляющими ее, чтобы исследовать свой предмет сполна; несмотря даже на то, что поглощал их писания одно за другим, бессменно склоняясь снова и снова над трудами мудрецов, я не нашел в них сути того, что сии мудрецы провозглашали в своих сочинениях. Я изучал алхимические книги двояко, стараясь уразуметь в них и то, что говорит в пользу мужей, их написавших, и то, что говорит против них, но установил, что эти книги никчемны, бессмысленны и бесполезны.

Вдобавок я обнаружил еще, что многие ученые: богачи, аббаты, епископы, каноники, знатоки натуральной философии – будто вовсе были они неграмотными, потерпели крах, затратив бездну бесплодных усилий и вконец разорившись. И все только потому, что, увлеченные своим искусством, они оказались неспособными вовремя остановиться или свернуть с начатого пути.

Однако меня не оставляла надежда. Я продолжал безостановочно трудиться. Я продолжал тратить имеющиеся у меня средства и, путешествуя по городам, монастырям и замкам, продолжал наблюдать. Но наблюдал, размышляя, ибо, как говорит Авиценна, «возможно ли это? Но если этого не может быть, то каким образом этого не может быть? [2] Я настойчиво изучал алхимические сочинения и размышления над ними, пока наконец не нашел того, чего искал, но не посредством моих собственных скудных знаний, а посредством божественного Духа. Но как только я стал отличать и понимать то, что лежит за пределами природы, я начал более пристально и с большим тщанием следить за процедурами вываривания[3] и возгонки, растворения и перегонки, размягчения, обжига и сгущения в алхимических и иных работах. Я делал это до той поры, пока не убедился, что превращение в Солнце и Луну возможно, причем алхимическое Солнце и алхимическая Луна в испытаниях и обработке оказываются лучше природного и природного <серебра>[4].

Вот почему я, ничтожнейший из философов, вознамерился ясно изложить истинное искусство, свободное от ошибок, для моих единомышленников и друзей; но таким, однако, образом, чтобы они увидели и услышали то, что для них самих сокрыто и остается невидимым, неслышимым и неумопостигаемым. Вот почему я прошу тебя и заклинаю тебя именем Творца всего сущего утаить эту книгу от невежд и глупцов[5]. Тебе я открою тайну, но от прочих утаю эту тайну тайн, ибо наше благородное искусство может стать предметом и источником зависти. Глупцы глядят заискивающе и вместе с тем надменно на наше Великое Деяние, потому что им самим оно недоступно. Поэтому они и полагают наше Великое Деяние отвратительным, но верят, что оно возможно. Снедаемые завистью к делателям сего, они считают тружеников нашего искусства фальшивомонетчиками. Никому не открывай секретов твоей работы! Остерегайся посторонних! Дважды говорю тебе: будь осмотрительным, будь упорным в трудах твоих и при неудачах не расхолаживайся в рвении своем, помня о великой пользе, к коей ведет твой труд.

1. О многоразличных ошибках

А сейчас в этом малом своде я поведаю тебе коротко и просто о том, как тебе следовало бы поступить, зачиная столь великое искусство. Но прежде я укажу тебе на всевозможные уклонения, ошибки и камни преткновения, встающие на пути подвижников этого искусства. Об эти препятствия многие – даже почти все – спотыкаются.

Я видел немало таких, кои с большим тщанием совершали процедуру возгонки, проходящую обычно наверняка, но не доводили до конца, спотыкаясь на непонимании изначальных принципов.

Я видел и иных, хорошо начинавших, но склонных к выпивке и прочим глупостям. И они не доводили дело до конца. Я видел, например, и таких, кои хорошо умели вываривать, перегонять и возгонять. Но путь был длинным, и терпения им не хватало. Поэтому – то и они оставляли дело незавершенным.

Мне попадались и такие люди, которые вполне владели истинным искусством и которые умело и терпеливо совершали разные операции, но теряли летучие начала[6] при возгонке, потому что сосуды их были дырявыми. Усомнившись, они не шли дальше.

Среди встреченных мною были и такие, что желали добраться до цели нашего искусства, но в нетерпении дождаться окончания дела слишком быстры были в совершении возгонок, перегонок и растворений. В результате летучие начала оказывались разложившимися, оскверненными (rubiginatos), а водные растворы и дистиллаты – взболтанными и взмученными. Так вот и рушилась вера сих нетерпеливых в истинность нашего искусства.

Бывали и такие, которые терпеливо продвигались вперед, но по пути их ждала неудача, потому что им не хватало приличествующей их занятию выдержки и твердости. Ибо, как сказал поэт:

Коль смертные страхи мерещутся вам в благородном труде, То и знания сущностей многих вещей не помогут, – Вас ждет пустота в результате [7].

Наше искусство не для бедняков, ибо у каждого взявшегося за дело должно быть достаточно денег по меньшей мере года на два. Так, если кому – то случится ошибиться и потом начать все заново и продолжить начатое вновь, этот кто – то не должен впасть в нищету. Между тем как раз противоположному я бывал свидетелем не единожды.

Мне встречались мастера, коим удавалось осуществлять чисто, хорошо многократные – до пяти раз – возгонки. Но на этом умение их кончалось. Если они шли дальше, то все больше и больше впадали в заблуждение и обман: они выбеливали медь, прибавляя к ней пять или шесть частей серебра, равно дурача себя и других.

Я видел людей, которые возгоняли летучие, а потом, сгущая, осаждали их, надеясь с их помощью окрасить медь или олово. Когда же ничего не отпечатлевалось на меди или олове и не происходило проникновения окрашенных сгущенных летучих в металлы, ими овладевало сомнение в истинности <искусства>.

Я видел тех, кто осаждал и сгущал летучие, нанося проникающее масло, до проникновения оного в субстанциальную массу. Затем они добавляли одну часть серебра на одну часть меди. При этом медь выбеливалась, становясь похожею на серебро по ковкости и прочим проверкам (examinationem), а по белизне могла выдержать двух – или трехкратное испытание и все – таки не была совершенной, потому что медь, прежде чем выбелить, не обожгли и не очистили от примесей. Недаром Аристотель говорит: «Я не верю, что металлы могут превращаться один в другой без того, чтобы прежде не быть превращенными (transformari) в первоматерию, то есть приведенными к состоянию золы обжиганием на огне. Вот тогда – то и возможно [8].

вернуться

1

1 Реминисценция на тему Екклизиаста.

вернуться

2

2 Алхимический трактат Авиценны «Anima» («О душе») особенно часто цитировали в XIII столетии. Так, алхимические реминисценции из него встречаются, кроме Альберта, у Роджера Бэкона и Винсента из Бове. Впервые трактат «О душе» напечатан в Базеле в l527 г. Принадлежность этого трактата Авиценне оспаривают. Л. Торндайк приводит перечень алхимических сочинений, необоснованно приписываемых Авиценне (thorndike l. А history of magic and experimental science. v. 1 – 8. london, 1923 – l941. v. 2. Р. 47l).

вернуться

3

3 От decoguere (лат.) – отваривать, варить. В алхимическом опыте это действие означает принудительное выпаривание воды или иной жидкости, для того чтобы извлечь растворимые или взвешенные частицы твердого вещества. «Выпаривание»осуществляют также для концентрирования растворов.

вернуться

4

4 В оригинале – Solem et Lunam»(лат), то есть «в Золото и Серебро». Планетарная символика широко распространена в алхимии. Ею пользуется и Альберт. Двоякое именование металла – именем соответствующей планеты или своим собственным, «мирским», создает определенныетрудности при переводе. Так, venus (Венера) и cuprum равно означают медь. Однако эмоциональное, сакрального свойства различие здесь вполне ощутимо. Мы посчитали возможным отличить эти почти синонимы, переводя venus как Медь, а cuprum как медь. См., например: kihre Р. the achimia minor ascribed to albertus magnus // isis. 1949. june. xxxii (2) и др.

вернуться

5

5 Такого рода выражения весьма характерны для герметической фразеологии приверженцев христианства. Однако эта фразеология имеет давнюю традицию, уходящую во времена александрийской учености. М. Бертло, например, усматривает подобное в одном греческом манускрипте: «Возжелав поведать друзьям моим о таинствах нашего искусства, я буду писать или говорить так, чтобы те, кому не следует знать о наших тайнах, глядели в мой текст, ничего в нем не видя, и слушали, ничего не понимая. Заклинаю вас именем Бога нашего сохранить эту книгу мою от невежественных глупцов»(berthelot М. introduction а l'etude de la chimie des anciens et du moyen age. l889. Р. 205 – 207). Не правда ли, почти прямая реминисценция?

вернуться

6

6 Spiritus (лат) – душа, дух, жизнь, воздух, энергия, дуновение, веяние, дыхание. Возможно, Альберт имеет здесь в виду одну из четырех «летучих субстанций»: ртуть, серу, аурипигмент или нашатырь.

вернуться

7

7 Cum labor damno est, crescit mortalis egestas: / Multa eicet sapias, re sine nullus eris (лат). Автор этих стихов в оригинале не назван.

вернуться

8

8 Л. Торндайк считает, что эти слова принадпежат Авиценне, а не Аристотелю, хотя «аристотелизм»Альберта представляется бесспорным. Ф. Тейлор, например, утверждает, что «главное дело святого Альберта и святого Фомы состояло в том, чтобы очистить Аристотеля от арабских фальсификаций и лишь после этого осуществить синтез аристотелевой философии и католической доктрины»(taylor Е. st. albert. patron of scientists. oxford, 1950. Р. 7). Трактаты Альберта Великого изобилуют ссылками на Аристотеля, по большей части апокрифического.

1
Перейти на страницу:
Мир литературы