Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович - Страница 78
- Предыдущая
- 78/166
- Следующая
Не сговариваясь, все направились подальше от бушующих волн, к обрыву, надеясь укрыться от ветра среди камней. Свалили в кучу добытую на корабле одежду и поставили корзины с сухарями. Рядом положили трофейное оружие. К великому разочарованию бывших рабов, добыча оказалась невелика: команда галиота состояла из трех десятков турок, поэтому одежды и оружия на всех не хватило. К тому же никто не хотел брать ружья и пистолеты без запаса пороха и свинца — каждый стремился завладеть саблей или ятаганом, схватить лук со стрелами или копье.
С тонущего корабля спасались беспорядочной толпой, хватай все, что подвернется под руку. Но, оказавшись в относительной безопасности, привычно начали искать знакомые лица тех, кто сидел рядом на скамье, ворочал с тобой тяжелое весло и делился сухарем. И почти сразу же послышались выкрики:
— Болгары! Есть болгары?
— Греки! Эллада!
— Македония! Македония!
— Итальяно, италъяно!
— Польска!
Люди старались найти соплеменников и земляков. Толпа бывших рабов пришла в движение, забурлила, стала быстро дробиться на кучки, которые немедленно выдвигали собственных предводителей.
— Где мы? Чей это берег? — раздавались голоса.
Всем хотелось знать, где они очутились, поскольку это могло стать важнейшим условием сохранения жизни и свободы.
Кроме того, надо было решать, что делать дальше: не век же сидеть на продуваемом ветрами берегу? Один из бывших рабов — рыжеволосый гигант со следами давней страшной раны на бедре — указал на грека, который взял на себя командование тонущим кораблем:
— Он должен знать!
— Да, да, пусть ответит! — поддержали другие.
— Тихо! — Грек взобрался на камень. — Я не могу ручаться за точность, но если мы недавно были около устья Дуная, а потом плыли на юго-запад, то это Болгария.
Он топнул ногой по камню, и в ответ раздался ликующий вопль нескольких бывших рабов-болгар. Остальные восприняли его сообщение сдержанно: Болгария стонала под гнетом турок. Конечно, отсюда ближе до Польши, Греции и Македонии, чем от скамьи галерного раба, но путь к дому долог и опасен. Предстояло идти через чужие страны, не имея одежды, оружия и не зная языка. Это между собой гребцы общались на галерном жаргоне, а как договориться с местными жителями, среди которых есть и мусульмане? Толпа опять зашумела, разгорелись споры о том, что делать дальше. Каждая группа земляков тянула в свою сторону.
— Двинемся по берегу моря, — горячо убеждал рыжеволосый гигант. — По крайней мере, не заблудимся и найдем пресную воду.
— Зачем? — возразил один из эллинов. — На галиоте осталась фелюга. Спустим ее на воду и поплывем. Море не хранит следов, а шторм скоро утихнет.
— Да, да, в море! — закричали другие греки.
— Надо уходить в горы, — твердили болгары. — Там лес, быстрые реки, глубокие ущелья. Ни одна погоня не найдет.
— Кто хочет в море? — кричали третьи. — Посмотрите, турецкая галера еще не ушла.
— Мы пропадем в горах! — вопил кто-то из итальянцев. — Болгары разбредутся по домам и оставят нас!
— Эллада там! — показал на юго-запад один из греков.
— А Польша там, — повернулся на север жилистый поляк с разорванным ухом.
— Как мы проплывем мимо Константинополя? — мрачно спросил черноглазый испанец.
Тимофей не вмешивался в спор; он присел на камень и молча слушал, что говорили его товарищи по несчастью. Естественно, каждому хочется побыстрее оказаться дома и совсем не хочется вновь попасть в лапы турок. Какой же путь избрать ему?
Морское путешествие отпадает: лодка всего одна, и никто не согласится плыть в сторону Крыма. Грекам, итальянцам и испанцу нужно добраться до пролива, умудриться проскочить мимо Константинополя, а там уже рядом Эллада и Средиземноморье. Скорее всего, они поплывут ночью, а днем будут прятаться в уединенных бухточках. Нет, им он не попутчик. Пожалуй, хватит с него морских путешествий, лучше мерить шагами сушу.
Рыжеволосый гигант звал идти по берегу. Казалось бы, вполне разумное предложение, однако на побережье ты все время на виду и негде укрыться в случае опасности. А самое главное — он зовет идти в том же направлении, в каком собираются плыть эллины. Наверное, лучше вместе с болгарами забраться в горы, раствориться в дремучих лесах и пробираться к Дунаю. Спуститься по нему и пешочком до Днестра: там уже валашские земли, от которых рукой подать до черкасских казаков, до Запорожской Сечи. Язык, говорят, до Киева доведет, а Тимофей свободно говорил на татарском и турецком. Подкараулит какого-нибудь басурмана, завладеет его конем и оружием, переоденется, прыгнет в седло и…
На грека, стоявшего на камне, давно перестали обращать внимание: главное, он сказал, где очутились бывшие галерники, а дальше пусть каждый решает сам за себя. Он слез с камня и сел рядом с Тимофеем. И тут же к ним подскочил возбужденный болгарин:
— С кем вы пойдете, братья?
Подошел озабоченный франк. За ним притопал невозмутимый огромный арнаут. Опустился на корточки рядом с греком и уставился на волны, яростно трепавшие полузатопленный галиот.
— Твои земляки хотят взять лодку, — обратился болгарин к греку. — Другие собираются идти по берегу моря, а мы уходим в горы. С кем вы отправитесь?
— Шторм скоро утихнет. — Грек посмотрел на тучи. — Сердце зовет меня плыть в Элладу, а разум подсказывает уйти в лес.
— А мне все равно, — беззаботно рассмеялся франк. — Но морем я уже сыт по горло. Лучше в горы, там безопаснее.
— Что решил ты? — Болгарин обернулся к казаку.
— В горы, — лаконично ответил тот.
Арнаут молча переводил взгляд своих темных глаз с одного товарища на другого и согласно кивал.
Тем временем стихийно образовались три группы беглецов. Первую составили болгары, к которым примкнули Тимофей, поляк с разорванным ухом, арнаут, франк и два македонца. Грек все еще колебался, не зная, на что решиться. Он то подходил к землякам, давал им советы, как лучше спустить на воду фелюгу, куда плыть и где искать пресную воду, то возвращался к болгарам.
Вторую группу сколотил рыжеволосый гигант: его избрали своим предводителем почти четыре десятка македонцев, сербы, греки и несколько итальянцев, — он убедил их, что путь по берегу моря самый удобный и безопасный. К ним же пристал и карлик-черпальщик, так и не бросивший свой ковш, хотя цепь разбили камнями. Двадцать семь бывших рабов — преимущественно греки, итальянцы и один испанец — решились плыть на фелюге.
При дележе оружия спорили до хрипоты, но, в конце концов, разобрались без драки. По общему согласию, большую часть сухарей и запас пресной воды отдали тем, кто собирался вновь пуститься в плавание. Зато их обделили оружием.
Прощание было недолгим. Короткий взмах руки, пожелание удачи, и две группы людей направились в разные стороны, а третья осталась на берегу. Оставшиеся смело полезли на полузатопленный галиот, надеясь спустить на воду подвешенную за его кормой фелюгу. Грек, который был прикован вместе с Тимофеем, вдруг заметался. Он горячо обнимал остающихся и никак не мог оторваться от них. Потом кинулся догонять уходящих в горы, но вдруг остановился и вернулся к галиоту.
— Эй! — окликнул его болгарин. — Ты остаешься?
Эллин жалко улыбнулся, потоптался на месте, потом обреченно махнул рукой и бегом догнал карабкавшихся на откос товарищей.
— Я с вами!
На откосе Головин оглянулся. У полузатопленного галиота копошились маленькие фигурки полуголых гребцов. В море по-прежнему качалась на волнах огромная турецкая галера, выгребая против ветра. По небу неслись рваные облака, но в промежутках между ними кое-где проглядывало чистое небо. А вдоль пенистой полосы прибоя, растянувшись неровной цепочкой, уходили галерники, предводительствуемые рыжим гигантом. Он широко шагал впереди, положив на плечо длинное копье, казавшееся издали тонкой тростинкой в его могучих руках. Позади всех вприпрыжку скакал по камням карлик-черпальщик, так и не расставшийся с ковшом.
Неожиданно болгары остановились и заспорили, в какую сторону идти. К сожалению, итальянец оказался прав — они хотели разбрестись по домам, и никто не желал зря терять время, забираясь глубоко в лес. Среди болгар уже образовались маленькие землячества по три — пять человек, чьи селения стояли неподалеку друг от друга. Все хотели получить как можно больше оружия: кричали, ссорились и размахивали руками. Тимофей с трудом понимал, о чем они говорят, но и так было ясно, что единым отрядом дальше двигаться не удастся.
- Предыдущая
- 78/166
- Следующая
