Затвор и другие истории - Ваншенкин Константин Яковлевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/2
У нас был безответный белобрысый парень Коля Свистков. Однажды утром, перед началом занятий, возле пирамиды раздался его полный отчаяния вопль:
– Товарищ сержант! Затвора нет!
Сбежались – действительно нет. Остальные винтовки стояли чинно и строго. Эта – резко выделялась. У нее как будто вынули челюсть. Сержант сказал:
– Ищи!
Свистков покрутился возле пирамиды – затвора не было. Доложили взводному, потом ротному. Целый день искали, скорее, ждали, что найдется. Пришлось доложить командиру батальона. Потеря затвора оказалась невосполнимой для училища. Это было чрезвычайное происшествие. ЧП! Все-таки еще надеялись. Комбат разрешил проверить номера затворов у винтовок всего батальона. Несколько сотен номеров.
Осунувшийся Свистков в сопровождении сержанта пошел по длинному коридору, по крашеному полу, который ему уже случалось с помощью отжатого байкового одеяла столь невинно освежать. Теперь дело было посерьезнее. Уже сыграли отбой. Все спали. Винтовки мерцали в своих пирамидах.
Мне доводилось пользоваться и ловким, удобным карабином, и легким автоматом ППС, и другим добротным оружием. Но ни с чем не сравнима красота винтовки с примкнутым штыком, ее подчеркнутая элегантность и боевое изящество. Ее длинная полированная ложа, синий четырехгранный штык, вороненый ствол и светлая сталь затвора.
Теперь винтовки с открытыми затворами и свернутыми курками стояли в пирамидах. Они только выглядели совершенно одинаковыми.
Свистков протягивал руки, нажимал на спусковой крючок, и винтовка доверчиво отдавала ему затвор, падающий в левую ладонь, – холодный, чуть скользкий от тонкой смазки. Он проверял номер. В глазах рябило от цифр.
Пропажа не обнаруживалась.
Старшина притащил откуда-то бросовый, насквозь проросший ржавчиной затвор. Днем, пока Свистков был на занятиях, затвор отмокал в жестянке с керосином.
Ночами Свистков чистил его. Он драил его песком, битым кирпичом, наждачной шкуркой, – ничего не помогало, даже не видно было никакого просвета. И не раз встающие оправляться видели ночью Свисткова, сидящего на полу возле пирамиды. Он спал, держа рыжий затвор в руке.
Я потом думал: куда же мог деваться тот свистковский затвор? Кто-то по злобе, по подлости, мстя, не знаю за что, сунул его незаметно в карман, а потом бросил в очко длинной батальонной уборной.
Не знаю, чем бы это все кончилось, если бы в соседней роте не объявился курсант, бравшийся достать новый затвор, если его отпустят – на неделю домой, в Тулу, где его родня работала /на оружейном заводе. Его отправили в служебную командировку, он отгулял неделю, вернулся и действительно привез новенький затвор, даже с выбитым на нем нужным номером.
Мучения Свисткова завершились. Командиры тоже были довольны. Но уже следующей ночью дежурный по роте будил помкомвзвода, говоря громко и взволнованно, почти крича:
– Опять затвора нет!
– У Свисткова?!
– Свистков! Подъем!
Свистков, свесив с двухэтажной койки белобрысую голову, протягивал что-то сержанту. Это был завернутый в носовой платок новый затвор.
Война тянулась еще долго, не один месяц и не один год, и многих из этих ребят не осталось. А те, что уцелели, повидали такое, что давнее, училищное, совсем стерлось, забылось и всплыло в памяти лишь потом, немало лет спустя.
1974
- Предыдущая
- 2/2
