Торговый дом оружейников - Ван Вогт Альфред Элтон - Страница 7
- Предыдущая
- 7/41
- Следующая
Ах вот в чем дело…
Он не испугался. Скорее, ему стало немного грустно и даже забавно при мысли, что наступил-таки час расплаты. Возможно, он в чем-то допустил промашку.
— У вас есть все мои данные, — наконец вымолвил он. — Я родился в Централии, Штат Мидл Лейксайд.
— Что-то вы помедлили с ответом, — придрался один из членов Совета.
— Я пытался сообразить, — невозмутимо пояснил Хедрок, — что стоит за этим вопросом.
— Как звали вашу мать? — спросил Кадрон.
Хедрок в удивлении остановил взгляд на лице вопрошающего: уж не думают ли члены Совета, что такой простой вопрос приведет его в замешательство?
— Делмира Марлтер, — ответил он.
— У нее было еще трое детей?
Хедрок кивнул:
— Два моих брата и сестра умерли в юношеском возрасте.
— А ваши отец и мать?
— Отец скончался восемь лет назад, мать — шесть.
Поразительно, как трудно было ему вымолвить последнюю фразу. Он буквально выдавил из себя эти печальные сведения о двух пожилых людях, которых никогда в глаза не видел, но о которых разузнал почти все.
— Итак, джентльмены, — с нотками удовлетворения в голосе произнес Кадрон, обводя взглядом членов Совета, — вырисовывается следующая картина: человек, чьи родители и все близкие родственники умерли, поступает на службу в Торговый Дом оружейников, пройдя обычную процедуру оформления. Затем, благодаря своим необыкновенным, как утверждают, способностям, быстро продвигается по служебной лестнице и занимает весьма высокое положение, то есть пользуется нашим большим доверием. А мы между тем даже не предполагаем, как много он о себе скрывает. Вскоре он убеждает Высший Совет пойти на авантюру. Мы соглашаемся, поскольку встревожены поведением императрицы — не замышляет ли она чего-то против нас, — и решаем понаблюдать за ней более пристально. Теперь мы подходим к вопросу, требующему вдумчивого анализа. Не кажется ли вам странным, что из десятков тысяч способных мужчин, какими располагает наша организация, мы выбираем того единственного, кто вопреки логике в течение долгих шести месяцев пребывает в обществе императрицы Иннельды, вызывая к себе ее интерес?..
— И кого она только что отлучила от своей особы, — язвительно вставил Хедрок. — Вы ведь не поинтересовались, но именно это явилось причиной сегодняшней суматохи во дворце. К вашему сведению, меня изгнали на два месяца.
Питер Кадрон вежливо поклонился ему и обратился к членам Совета, молча сидевшим за столом:
— Будьте внимательны — сейчас я задам мистеру Хедроку вопрос по поводу его образования. — Серые глаза Кадрона сверкнули. — Итак? — спросил он.
— Моя мать преподавала в университете, — сказал Хедрок. — Она учила меня частным образом. Вы ведь знаете, что все богатые люди делали так в течение столетий. Конечно, мне приходилось периодически сдавать экзамены. Вы можете проверить: к заявлению о принятии в организацию приложены мои экзаменационные ведомости.
Кадрон мрачно улыбнулся.
— Все члены семьи значатся на бумаге, как и сведения об образовании, кроме документальных, нет никаких иных подтверждений.
Плохо дело. Настолько плохо, что Хедрок не стал даже искать сочувствия в суровых лицах членов Совета. Случилось то, что раньше или позже должно было случиться. Неизбежно. Ибо альтернативного выхода из его ситуации не существовало. Довериться какому-нибудь милому человеку, который в критический момент подтвердил бы подлинность его личности, чревато полным провалом. У людей всегда можно выведать правду, как бы дружески они ни были к тебе расположены, сколько бы ты им ни платил. А составленный по всем правилам документ вряд ли у кого-нибудь вызовет подозрение. Хедрок гнал от себя мысль, будто Совет близок к раскрытию его тайны.
— Послушайте, — сказал он. — Чего вы добиваетесь? Если я не Роберт Хедрок, то кто же?
Выражение мрачного удовлетворения не сходило с лица Кадрона.
— Именно это мы и пытаемся выяснить, — резко произнес он. — Однако еще один вопрос. После того как родители вступили в брак, ваша мать уже не поддерживала отношений со своими университетскими друзьями, с бывшими коллегами?
Хедрок прикидывал, как лучше ответить, пристально глядя в глаза собеседнику.
— Все стыкуется, не так ли, мистер Кадрон? — наконец произнес он глухим голосом. — Но вы правы. Жилье мы снимали. Отец по работе часто, каждые несколько месяцев, переезжал с места на место. Вряд ли вы найдете кого-нибудь, кто вспомнит моих родителей или меня. Мы действительно жили очень уединенно.
Он сам себе вынес обвинительный вердикт. И хотя это был искусный психологический ход, в его основе лежал чистый вымысел.
— Мы собрались здесь не для того, чтобы заслушивать свидетельские показания. Торговый Дом оружейников не проводит судебных расследований в прямом смысле слова, но приговоры выносит. При этом единственным критерием всегда является не доказательство вины, а сомнение в невиновности. Если бы вы занимали в нашей организации менее высокое положение, наказание было бы не столь значительным. Вас просто освободили бы от должности, предварительно стерев в вашей памяти служебные тайны. Но беда в том, что вы слишком много знаете, и наказание должно быть суровое. Сами понимаете, в нашем положении нельзя поступать иначе. К счастью, мы основываемся не только на подозрениях, поэтому наша совесть чиста… Может быть, хотите что-нибудь добавить?
— Нет, — отрезал Хедрок.
Он не шелохнулся, стараясь трезво оценить ситуацию. Некогда в обстановке полной секретности он убедил руководство корпорации «Метеор» занять под конторы верхние этажи отеля «Ройал Ганил», поскольку ему казалось, что их конспиративная штаб-квартира будет там в большей безопасности, чем где бы то ни было. Одновременно, преследуя собственные интересы, изъял из их части здания все перстни-активаторы и вибрационные установки, столь необходимые ему сейчас. Если бы он проявил тогда большую предусмотрительность, вон за той дальней панелью находился бы его перстень.
Между тем Питер Кадрон начал обвинительную речь:
— Естественно, прежде чем Совет пришел к решению, психологи быстро, но довольно тщательно проанализировали персональную карту Хедрока. И выявили экстраординарный факт.
Он замолчал, всматриваясь в лицо Хедрока, словно пытаясь что-то выведать по его выражению.
— Обнаружилось разночтение, — продолжал Кадрон, — между вашей действительной и потенциальной смелостью, отраженной в Рр-карте. Исходя из прежних данных, вы даже не задумались бы над тем, оставаться во дворце на чреватый опасностью обед или нет.
Кадрон снова умолк. Хедрок ждал, когда тот закончит. Пауза затягивалась, и Хедрок, обведя взглядом сидевших за столом людей, вздрогнул. Их лица не предвещали ничего хорошего. Сомнений не осталось: они его осудили.
Итак, специалисты сверились с его анамнезом, как сказали бы в старину. Что он знает о новых способах исследований и о сложнейшей аппаратуре? Изобретение было сделано не менее тысячи лет назад. Изначально аппарат был похож на анализатор умственных способностей «Империал Ламбет». Затем он совершенствовался, расширялась сфера его применения, увеличивалась точность определения интеллекта, эмоциональной стабильности и прочих параметров. А ему этот аппарат был ни к чему — он и сам мог с пристрастием оценить свои умственные и психологические возможности. Во время периодических обследований он старался скоординировать уровень собственного развития и втиснуть его в ограниченные рамки того типажа, каким хотел бы предстать перед Торговым Домом оружейников.
Хедрок встрепенулся, словно загнанный конь перед стойлом, — у них же ни черта на него нет!
— Итак! — выпалил он столь резко, что у самого же зазвенело в ушах. — Итак, я на пять процентов смелее, чем следует. Какая чушь! Смелость зависит от обстоятельств. В определенной ситуации даже заяц становится львом.
Он уже не осознавал, как крепнет, наливается силой голос. Убежденность в собственной правоте наряду с глубокой тревогой за свою судьбу придавали его словам страстное звучание.
- Предыдущая
- 7/41
- Следующая
