Империя атома - Ван Вогт Альфред Элтон - Страница 22

• Предыдущая
• 22/49
• Следующая

Однажды, идя по улице Линна в сопровождении марсианской рабыни Селк — охранник незаметно шел в 50 футах сзади, — Клэйн увидел молодого художника за работой. Клэйн остановился. Художник улыбнулся зрителям и продолжал наносить быстрые искусные мазки на полотно. Картина представляла веселый водоворот красок, создающий впечатление городской улицы. Клэйн, чье художественное образование было исключительно религиозным, удивился. «Сколько?» — спросил он.

— 500 сестерций. Мутант заплатил половину и сказал: « Когда картина будет окончена, принеси мне ее домой.» Он написал на карточке свое имя и адрес и протянул художнику. У того поднялись брови при виде подписи, но он ничего не сказал. На следующий день он пришел в городской дом Клэйна в сопровождении темноволосой подвижной девушки и приземистого встрепанного молодого человека. Все они были очень приветливы, увлечены живописью и готовы обсуждать, в какую раму нужно поместить картину. Клэйн, повинуясь неожиданному порыву, пригласил их остаться на обед. В ожидании обеда он следил за девушкой. Она непрерывно двигалась, разнося выбранные в баре напитки и смешивая себе другие. От услуг рабов она оказалась.

— Я не верю в рабство, — холодно сказала она в присутствии троих рабов. — Считаю это отвратительным варварским обычаем. Клэйн ничего на это не ответил. Он был знаком с доводами противников рабства, но знал, насколько политически опасна эта тема. Поэтому он продолжал наблюдать за гостьей и заметил, что она внимательно осматривает дорогие занавеси и мебель. Приподняв конец бесценного ковра и ощупывая его, она почувствовала на себе его взгляд. Подойдя к нему, сказала:

— Я хочу спросить. Все равно это будет оставаться барьером между нами? Вы мутант Линн? Его охватил озноб. Но ее манеры были так привлекательны, что оцепенение длилось недолго. Он склонил голову и впервые в жизни вслух рассказал о своей беде:"Атомные боги отметили меня узкой грудной клеткой, перекрученными руками и покатыми плечами.»

—Вас это беспокоит?-спросила она.-Меня нет. Прежде чем Клэйн смог ответить, объявили, что обед подан. Поскольку он обслуживался рабами, Клэйн следил за реакцией девушки. Но если она и поняла парадокс, то ничем не проявила этого. Очевидно, высказав свое мнение, она не стала требовать невозможного. Во время обеда выяснилось, что непричесанный молодой человек композитор. «Если хотите,-сказал он,-я сочиню музыку по этому случаю и посвящу ее вам.» Клэйн заинтересовался. «Какие инструменты будут преобладать в вашем сочинении?»

—Струнные. -Сочините,-сказал Клэйн.-Я буду счастлив заплатить за это и велю, чтобы струнный оркестр сыграл для нас.

—Заплатить!-сказал молодой человек. Казалось, он рассердился. Девушка быстро сказала:"О, мы можем сами собрать оркестр, но будет прекрасно, если вы заплатите Медде. Он ничего не смыслит в деньгах. Его родители торговцы, и с тех пор как отец отрекся от него, за то что Медда стал музыкантом, он говорит, что деньги ничего не значат». Медда нахмурился и повернулся к Клэйну. «Ваше превосходительство, — сказал он, — у этой девушки прекрасный голос и великолепная фигура. Она прекрасно играет на всех струнных инструментах. Но она так и не научилась не вмешиваться в чужие дела.» Девушка не обратила на это внимание. Она обратилась к Клэйну:"Сколько вы заплатите за десятиминутное сочинение, приятное и мелодичное?» Клэйн улыбнулся."500 сестерций?» Девушка захлопала в ладоши."Договорились,-сказала она. -Медда, у тебя на месяц есть еда.» Медда что-то пробормотал, но не выглядел недовольным. Вскоре он согласился через неделю представить композицию. Позже, когда они уходили, девушка чуть задержалась и сказала Клэйну:"Я слышала, вы ведете очень ученый образ жизни и окружены стариками и рабами. Почему бы вам не встречаться чаще с молодыми художниками? Вы узнаете, что люди создают красоту и сегодня.» Клэйн уже подумал об этом. Он не сделал ошибки, отказываясь от своего прошлого, но вечер был для него приятным сюрпризом. Прежде чем он смог ответить, девушка снова заговорила, на этот раз негромко.

—В городе немало талантливых художников и очень талантливых и привлекательных девушек, включая меня.-Она улыбнулась и отступила на шаг, чтобы он смог взглянуть на нее. Она была настолько новым типом личности и настолько привлекательна физически, что Клэйн был потрясен. Он наконец с усилием ответил:"Очень привлекательны.» Она с удовольствием улыбнулась и сказала:"Я уверена, что девушки с радостью включат вас в нашу группу. Но у нас есть правило, ваше превосходительство, и мы ни для кого его не нарушаем. Пока вы дружите с нами, у вас не должно быть рабынь. До свидания.» Она повернулась и легко вышла из комнаты к ожидавшим ее товарищам. Клэйн, оставшись один, думал о своих посетителях. Он догадался, что встретился с представителями безденежной артистической колонии, и предположил, что человек, платящий по 500 сестерций, будет с радостью принят в их ряды. Может ли он позволить себе это? Теоретически, как главный ученый, предполагается, что он живет в аскетическом воздержании. Но как мутант Линн, чья главная задача-приобрести контроль над собственным поведением, он вполне может стать покровителем искусств. И он улыбнулся несовместимости понятий. Клэйн тщательно и осторожно избегал встреч с Лидией. Когда она находилась в Линне, Клэйн целые месяцы проводил в своих имениях, чтобы не рисковать встречей с женой лорда-правителя. Только когда она уезжала в один из отдаленных дворцов, он возвращался в свой городской дом. Сохраняя такую дистанцию, он беспристрастно оценивал опасность для себя. Он знал, чего от нее ожидать, и действовал соответственно. Он продолжал учиться. Ресурсы храмов и библиотеки Джоквина истощились. Знаменитые ученые, которых одного за другим приглашали к нему, один за другим отдавали свои мысли и знания. Среди многих других интересных сведений он узнал, что величайшим хранилищем знаний в империи является библиотека его деда в Капитолийском дворце. Здесь, сказали ему, хранится много недоступных древних книг, которые агенты Деглетов и Линнов собирали сотни лет по всей Солнечной системе. Некоторые из этих книг никогда не были прочитаны за последние поколения. Происходило это потому, что лорд-правитель сохранял их для себя, надеясь когда-нибудь пополнить свое образование. Но, как и следовало ожидать у такого занятого человека, это время никак не наступало. Клэйн подождал, пока леди Лидия выехала из города на отдых. Потом вернулся в Линн и попросил разрешения лорда-правителя на чтение редких книг. Великий человек, который давно перестал интересоваться книгами, дал разрешение, и Клэйн в сопровождении трех секретарей— рабов (двух мужчин и одной женщины) ежедневно в течение нескольких недель приходил в дворцовую библиотеку и читал о прошлом. Книги были написаны после золотого века, но прежде чем многие подробности забылись или были объявлены бессмысленным вымыслом. Книги добавили немногое к тому, что он уже знал, но их авторы передавали слухи, которые от отца к сыну прошли через много поколений от самых туманных дней. Они указывали направление. Они прибавили ему уверенности, что он на правильном пути и впереди еще более ценные открытия. Однажды он увлеченно читал, когда краем глаза замерил входящую в библиотеку свою неродную бабушку. Он не знал, что она в городе. Для леди Лидии встреча была такой же неожиданностью, как и для Клэйна. Она почти забыла о его существовании, а вернулась в Линн, потому что получила сообщение о болезни лорда-правителя. Получив сообщение, она поняла, что больше нельзя тратить время. Нужно добиться возвращения Тьюса из изгнания. Она увидела Клэйна в благоприятных для его внешности условиях. Он был скромно одет в одежду храмового ученого. Этот костюм очень хорошо скрывал его физические недостатки. Складки костюма искусно скрывали изуродованные руки. Ладони казались продолжением нормального тела здорового юноши. Плащ был перевязан у шеи узкой красивой лентой, скрывая шею и грудь. Над воротником возвышалась прекрасная юная голова лорда Клэйна. Такая голова заставляла любую женщину взглянуть вторично, красивая, благородная, с изумительно чистой кожей. Лидия, никогда не видевшая внука своего мужа, разве что на расстоянии — Клэйн заботился об этом, почувствовала страх в сердце. «Клянусь Ураном!-подумала она.-Еще один великий человек. Как будто мне мало забот вытягивать Тьюса из изгнания.» Казалось маловероятным, чтобы следовало позаботиться о гибели мутанта. Но если она хочет, чтобы Тьюс унаследовал империю, нужно присматривать за всеми прямыми наследниками. И вот она добавила этого нового родственника к списку наиболее опасных родных больного лорда-правителя. Она видела, что Клэйн смотрит на нее. Лицо его изменилось, застыло, утратило свою привлекательность, и она вспомнила то, что слышала о нем. Его легко вывести из себя эмоционально. Эта перспектива заинтересовала ее. Она с тонкой улыбкой пошла к нему. Он дважды попытался уйти. И не смог. Вся краска сбежала с его щек, лицо еще больше исказилось, исчезли последние следы красоты.Губы шевельнулись, но только нечленораздельные звуки донеслись до нее. Лидия заметила, что стоявшая рядом юная рабыня почти так же возбуждена, как и ее хозяин. Девушка умоляюще смотрела на Лидию и наконец сказала:"Можно мне говорить, ваше превосходительство?» Это шокировало Лидию. Рабы говорят, только когда к ним обращаются. Это не просто порядок, устанавливаемый отдельными владельцами, — это закон государства, и всякий, кто сообщит о таком проступке, получит половину штрафа, налагаемого на владельца. Леди Лидию поразило, что именно она стала предметом такого унижения. Она была настолько ошеломлена, что девушка успела выговорить:"Вы должны простить его. У него бывают приступы нервного паралича, когда он не может ни двигаться, ни говорить. Неожиданное появление его благородной бабушки…» И тут к Лидии вернулась речь. Она выпалила:"Плохо, что у рабов нет подобного паралича. Как ты смеешь обращаться ко мне?» Но тут же спохватилась. Не так часто позволяла она выходить из себя. Девушка отшатнулась, как будто ее ударили. Лидия теперь с любопытством смотрела на нее. Может быть только одно объяснение, почему рабыня так смело говорит в присутствии хозяина. Должно быть, это его любимая наложница. Странно только, что сама рабыня как будто довольна их отношениями, иначе она бы не беспокоилась так о нем. «Похоже, этот мой родственник-мутант может быть привлекателен, несмотря на свое уродство. И привлекателен не только для рабыни, побуждаемой обстоятельствами.» В этом скрывались какие-то возможности. «Как тебя зовут?» — спросила она.

• Предыдущая
• 22/49
• Следующая