Убийство в Кантоне - ван Гулик Роберт - Страница 19

• Предыдущая
• 19/45
• Следующая

Он обнял Зумурруд за талию.

— Сейчас ты была очень добра ко мне! — с надеждой выдохнул он.

Танцовщица оттолкнула его.

— Оставь меня в покое! — гневно крикнула она. — Ты получил все, что хотел, разве нет? Я стонала и вскрикивала когда надо и извивалась как угорь, так что тебе подали и блюдо, и вкусную подливку к нему. Но не жди, что я стану и дальше нежничать и ворковать с тобой! Кроме того, ты совсем не в моем вкусе! Мне нравятся утонченные господа, а не такие здоровенные мужланы!

— Ну-у, — неуверенно протянул Чао Тай. —Может, я и смахиваю на увальня, однако…

— Не трудись! С малых лет я принимаю мужчин такими, как есть. Какое мне дело до того, что они думают о себе? А если тебе хочется потолковать о самом себе, найми для этого няньку. Я приблизила тебя к себе лишь потому, что ты начальник тысячи императорской стражи и, если верить Мансуру, правая рука Верховного судьи. А значит, ты мог бы устроить так, чтобы я получила подданство Срединного государства. Ведь ты же понимаешь, что по закону я никто? Женщина народа танка, лишенная права выйти замуж за ханьца или хотя бы поселиться га земле Поднебесной?

— Так вот почему твой покровитель устроил тебя на этой джонке?

— Ты удивительно догадлив! — издевательски бросила Зумурруд. — Конечно, он просто не мог подарить мне дом на берегу. Этот господин копается в деньгах, но никакого поста не занимает. Ты же — из столицы, а твой начальник — сам Верховный судья. Возьми меня с собой в столицу, сделай так, чтобы я получила подданство и познакомь с каким-нибудь по-настоящему влиятельным человеком. Все остальное можешь предоставить мне. — Зумурруд прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась. — Быть истинной госпожой, носить парчовые платья, иметь собственных ханьских прислужниц, свой садик… — Она вдруг вновь заговорила равнодушным тоном: —А до тех пор в награду за помощь я стану угождать тебе так хорошо, как только сумею. Думаю, после вашей любовной схватки под пологом ты признаешь, что я прекрасно знаю свое дело. Ну что, по рукам?

Холодные и расчетливые слова Зумурруд глубоко уязвили Чао Тая, однако ему удалось ответить спокойно:

— По рукам!

Мысленно он поклялся, что заставит эту женщину полюбить себя. Он должен суметь!

— Вот и хорошо. Скоро мы опять встретимся и обсудим все подробности. У моего покровителя есть домик, где он проводит со мной вечера, если слишком занят, чтобы прийти сюда. Это к югу от храма Гуань-инь, в западному квартале. Я пришлю тебе записку, как только буду знать наверняка, что нам никто не помешает. Ты ведь не можешь вести переговоры с моим покровителем, во всяком случае пока. Этот человек не отпустит меня, он обладает страшной властью и при желании может вообще погубить. Но как только мы тайно уедем в столицу, я назову имя, и ты сможешь вернуть заплаченные за меня деньги, если, паче чаяния, тебя будет мучить совесть!

— Но ты ведь не совершала никакого преступления? — с тревогой спросил Чао Тай.

— Однажды я сделала непростительную ошибку. — Зумурруд поплотнее запахнула тонкое платье на роскошной груди. — А сейчас тебе и в самом деле пора идти, иначе могут быть неприятности. Где я смогу тебя отыскать?

Чао Тай назвал свой постоялый двор, поцеловал на прощанье танцовщицу и удалился.

На палубе он прикинул, что до кормы самого большого судна в соседнем ряду вполне можно допрыгнуть. Так он и поступил, а потом вновь проделал долгий путь до причала.

Войдя в город через ворота Куэй-дэ, он бодрым шагом добрался до «Пяти Бессмертных». У ворот стояли небольшие носилки. Едва Чао Тай полюбопытствовал, не мореход ли Ни их прислал, носильщики вскочили на ноги и хором подтвердили, что так оно и есть. Тайвэй сел, и его быстро понесли прочь от постоялого двора.

Судье Ди плохо спалось. Сначала он долго ворочался в постели, а сейчас, восстав от неспокойного, прерывистого сна, мучился тупой головной болью. До рассвета был еще час, но Ди, зная, что больше не сумеет заснуть, встал с широкого ложа. Не снимая ночного халата, он немного постоял у сводчатого окна, разглядывал крыши дворца, вырисовывавшиеся на бледном фоне предрассветного неба. Набрав полную грудь свежего воздуха, судья решил, что прогулка перед утренней трапезой ему совсем не повредит.

Он надел серый хлопчатобумажный халат, шапочку и спустился вниз. В передней смотритель дворца давал указания на день полудюжине заспанных слуг. Судья Ди распорядился, чтобы его проводили в сад.

Ночные светильники уже погасили, и смотритель повел судью полутемными переходами в глубину огромного дворца. Вдоль задней его стены тянулась широкая мраморная терраса, а под ней лежал прекрасно ухоженный сад с петляющими среди усыпанных цветами кустиков мощеными дорожками.

— Не ждите меня, — сказал судья смотрителю. — Я и сам найду дорогу обратно.

Ди спустился по влажным от росы ступенями выбрал дорожку к большому пруду с лотосами. Сквозь легкую утреннюю дымку над водой он разглядел на противоположном берегу беседку и, решив прогуляться туда, неторопливо обошел пруд, любуясь изящными цветами лотоса, только что раскрывшими розовые и алые лепестки.

Подойдя к беседке, судья увидел сквозь открытый проем спину высокого мужчины, склонившегося над столом. Очень знакомая широкоплечая фигура! Поднимаясь по ступенькам, Ди заметил, что человек поглощен созерцанием стоящего перед ним зеленого фарфорового горшочка, во, очевидно, услышал шаги, так как, не отрывал глаз от горшочка, пробормотал:

— Ну наконец-то ты тут! Нет, полюбуйтесь-ка юна этого долговязого малого!

— Доброе утро, — поздоровался Ди.

Наместник, нахмурясь от изумления, повернулся, но, увидев, кто к нему пожаловал, поспешно вскочил.

— Прошу прощения, господин! — забубнил он. — Я… я и в самом деле никак ню…

— Сейчас еще слишком рано для соблюдения церемоний! — нетерпеливо отмахнулся судья. —Я плохо спал, вот и решил немного прогуляться. — Он пододвинул себе другой стул. — Прошу вас, садитесь. А что там у вас в горшочке?

— Мой лучший боец, господин! Посмотрите, какие у него крепкие и сильные лапки! Ну разве он не великолепен?

Судья Ди слегка привстал. Ему показалось, что здоровенный сверчок смахивает на препротивного черного паука.

— Отличный экземпляр! — одобрил он, снова усаживаясь на стул. — Однако, должен признать, я не знаток. Вот императорский цензор — тот, что приезжал в Кантон несколько недель назад, — настоящий ценитель!

— Мне выпала честь показать ему свою коллекцию, — с гордостью заявил наместник, но его лицо тотчас помрачнело, и, смущенно поглядел на судью, чиновник промямлил: — Знаете, он снова приехал сюда тайно. Я доложил в столицу, что господина Лю видели здесь, и мне было велено с ним связаться. Но вскоре после того, как я отправил на поиски людей, приказ ни с того ни с сего отменили. — Наместник, нервно подергивая ус, немного помедлил. — Конечно, я юте настолько дерзок, чтобы осмелиться сунуть нос в дела столичных господ советников, во, в конце концов, Кантон — моя территория. И полагаю, что кое-какие разъяснения… — Наместник, не договорив, выжидающе посмотрел на судью.

— Да! — бодро подхватил судья Ди. — Вы совершенно правы! На последнем перед моим отъездом заседании Великого совета цензора не было. Ну что ж, раз вам велели поумерить пыл, значит, господин Лю, очевидно, вернулся в столицу к своим обязанностям.

Судья, неспешно поглаживая бороду, откинулся на стуле. Наместник взял круглую бамбуковую. крышку и аккуратно накрыл ею зеленый горошек.

— Мой лекарь доложил, что вчера вы узнали о втором убийстве, — с бледной улыбкой заметил он. — И жертвой оказался один из ваших людей! Надеюсь, градоправитель еще не слишком стар для своей должности. Ведь Кантон — очень большой город и…

— Дело не в этом, — учтиво возразил судья. — Оба дела уходят корнями в столицу, а мои люди допустили непростительные ошибки. Так что это мне следует извиняться за них!

• Предыдущая
• 19/45
• Следующая