Убийство гвоздями - ван Гулик Роберт - Страница 1

• 1/36
• Следующая

В прошлую ночь я в полном одиночестве сидел в павильоне своего сада, наслаждаясь прохладным ветерком. Час был поздний, и мои жены давно удалились в свои покои.

Весь вечер я работал в своей библиотеке, заставляя мальчика-слугу доставать с полок книги и переписывать нужные мне отрывки.

Как вам известно, я посвящаю часы своего досуга написанию краткого руководства по преступлениям и их раскрытию при нашей современной великой династии Мин, добавляя в виде приложения биографии знаменитых детективов прошлого. Сейчас я работаю над биографией Ди Женчжи, выдающегося государственного деятеля, жившего семьсот лет назад. В начале своей карьеры, служа окружным судьей в провинциях, он раскрыл бесчисленное множество таинственных преступлений, так что теперь его знают в основном как судью Ди, превосходного детектива нашего славного прошлого.

Отослав зевающего мальчика-слугу спать, я написал длинное письмо старшему брату, который служит главным секретарем префекта Пейчоу, это далеко на севере. Он был назначен туда два года назад, оставив на мое попечение здесь старый дом па соседней улице. Я написал ему, что в одной из книг прочел, якобы Пейчоу был последним местом, где судья Ди служил судьей, прежде чем получить высокую должность в столице. Поэтому я попросил брата разыскать для меня местные материалы; может быть, ему удастся найти интересные данные о преступлениях, раскрытых там судьей Ди. Я знал, что он сделает все, что может, потому что мы всегда были очень близки.

Закончив письмо, я почувствовал, что в библиотеке очень жарко, и вышел в сад, где над заросшим лотосом прудом дул прохладный ветерок. Мне захотелось перед сном некоторое время спокойно посидеть в небольшом павильоне, построенном мною в дальнем углу, в тени банановых деревьев. Спать мне не очень хотелось, потому что, если сказать честно, у меня недавно возникли неприятности, когда я привел в дом третью жену. Она прелестная женщина, к тому же высокообразованная. Я не понимаю, почему мои старшие жены сразу же невзлюбили ее и ворчат всякий раз, когда я провожу с нею ночь. Сегодня я обещал остаться на ночь у старшей жены и, должен признаться, не слишком туда торопился.

Сидя в удобном бамбуковом кресле, я лениво обмахивался веером из лебединых перьев, созерцая сад, омываемый прохладными лучами серебряной луны. Вдруг я увидел, как открылись маленькие задние ворота. Кто может описать мой восторг и удивление, когда в них появился мой старший брат!

Я вскочил и бросился по тропинке ему навстречу.

– Какими судьбами? – воскликнул я. – Почему ты не дал мне знать, что едешь?

– Мне пришлось уехать совершенно неожиданно, – ответил брат. – Моей первой мыслью было повидаться с тобой, надеюсь, ты извинишь, что я пришел в столь поздний час!

Я с нежностью взял его за руку и повел в павильон. От меня не ускользнуло, какая у него влажная и прохладная рука.

Усадив его в свое кресло, я сел в кресло напротив и окинул его заботливым взглядом. Он очень похудел, лицо у него было серое, а глаза, казалось, стали больше и словно выпучились.

– Может быть, это эффект лунного света, – с тревогой в голосе произнес я, – но у тебя больной вид. Наверное, путешествие из Пейчоу было очень утомительным?

– Оно действительно оказалось трудным, – спокойно ответил брат. – Я надеялся приехать сюда несколькими днями раньше, но стоял такой туман! – Стряхнув засохшую грязь с простого белого халата, он продолжил: – Знаешь ли, в последнее время я не слишком хорошо себя чувствую, меня мучает тупая боль вот здесь. – Он слегка коснулся макушки. – Она проникает глубоко за мои глаза, а кроме того, мне не дают покоя приступы дрожи.

– Жаркий климат наших родных мест пойдет тебе на пользу, – утешил я его, – завтра мы покажем тебя нашему старому доктору. А теперь расскажи мне, что происходит в Пейчоу!

Он вкратце рассказал мне о своей работе. Казалось, со своим начальником, префектом, он ладил хорошо. Но, перейдя к своей личной жизни, брат, похоже, разволновался. Он рассказал, что его первая жена в последнее время ведет себя как-то странно. Ее отношение к нему изменилось, и он не понимал почему. Брат намекнул, что его отъезд связан именно с этим. Внезапно его охватила сильная дрожь, и я больше не стал вдаваться в суть проблемы, явно причинявшей ему немалые страдания.

Чтобы отвлечь его, я завел разговор о судье Ди и рассказал о письме, которое только что написал.

– О да, – подтвердил мой брат, – в Пейчоу до сих пор рассказывают о трех мрачных тайнах, которые разгадал судья Ди в свою бытность тамошним судьей. Передаваемая из поколения в поколение, рассказываемая и пересказываемая в чайных домиках, эта история, разумеется, значительно приукрашена фантазией.

– Сейчас едва за полночь, – возбужденно произнес я, – и, если ты не очень утомлен, я бы хотел ее услышать!

Изможденное лицо моего брата скривилось от боли. Но когда я поспешно принялся извиняться за свою неразумную просьбу, он остановил меня, подняв руку.

– Тебе не помешает услышать эту странную историю, – серьезно произнес он. – Если бью я сам раньше придал ей больше значения, может быть, все сложилось бы иначе… – Он замолчал, снова коснулся макушки и продолжил: – Ну, ты, конечно, знаешь, что во времена судьи Ди, после победоносной кампании против татар, северная граница нашей империи впервые отодвинулась к равнинам севернее Пейчоу. Сейчас Пейчоу – процветающая, густонаселенная префектура, оживленный торговый центр северных провинций. Но в то время это был еще довольно изолированный округ; среди немногочисленного населения жило много семей смешанной татарской крови, которые тайком осуществляли таинственные ритуалы варварских колдунов. Еще севернее располагалась великая Северная армия полководца Вен Ло, защищающая империю Тан против нашествий татарских орд.

После этого предисловия брат начал свое жутковатое повествование. Пробили четвертую ночную стражу, когда он, наконец, встал и сказал, что ему пора.

Я предложил ему остаться в моем доме, потому что его все еще била дрожь, а хриплый голос так ослабел, что я едва его слышал. Но он решительно отказался, и мы расстались у ворот моего сада.

Спать мне совсем не хотелось, и я вернулся к себе в библиотеку. Там я быстро принялся записывать фантастическую историю, поведанную мне братом. Когда в небе забрезжил красный луч рассвета, я положил писчую кисточку и лег на бамбуковое ложе на веранде.

Когда я проснулся, приближалось время полдника. Я велел своему мальчику-слуге принести мне рис на веранду и с аппетитом поел, злорадно предвкушая встречу со старшей женой. Я торжествующе оборву ее разглагольствования о том, что обманул ее прошлой ночью, приведя в качестве неопровержимого предлога неожиданное появление моего старшего брата. Отделавшись таким образом от этой надоедливой женщины, я отправлюсь к брату и приятно с ним побеседую. Вероятно, он мне расскажет, почему покинул Пейчоу, и я попрошу его объяснить мне некоторые моменты, которые я не понял из рассказанной им истории.

Но не успел я положить палочки, как вошел слуга и доложил, что прибыл гонец из Пейчоу. Он протянул мне письмо от префекта, в котором с прискорбием сообщалось, что четыре дня назад, в полночь, мой старший брат скоропостижно скончался.

Судья Ди, одетый в толстую пушистую шубу, сидел в кресле за письменным столом в своем кабинете. На нем была старая меховая шапка с наушниками, но он все равно чувствовал ледяной ветер, гуляющий по просторной комнате.

Взглянув на двух своих старших помощников, сидящих на табуретах за столом, он пожаловался:

– Этот ветер проникает даже в самые маленькие щели!

– Он дует прямо с пустынной равнины на севере, ваша честь, – заметил старик с распушенной бородой. – Я позову служащего, чтобы он добавил угля в жаровню!

• 1/36
• Следующая