Красная беседка - ван Гулик Роберт - Страница 6
- Предыдущая
- 6/39
- Следующая
– Хозяину не следовало предлагать вам эти покои, почтенный судья. Именно там три дня назад цзиньши Ли Линь покончил с собой. Я немедленно распоряжусь, чтобы вам предоставили…
– Я вовсе не возражаю! – поспешно перебил Фан Дая судья Ди. – Живя в Красной беседке, я смогу внимательнее изучить место происшествия. И не надо упрекать хозяина. Насколько я помню, он пытался меня предупредить, но я не стал слушать. Скажите, в какой из двух комнат произошло самоубийство?
Фан Дай не сказал ни слова – по-видимому, он никак не мог оправиться от удивления, уж больно неожиданно все обернулось. И судье ответил Тао Паньта.
– В спальне, почтенный Ди, – спокойно проговорил он. – Дверь была заперта изнутри, и судье Ло пришлось ее взломать.
– Я обратил внимание, что замок новехонький, – кивнул Ди. – Что ж, раз ключ торчал в дверях с внутренней стороны, а единственное окно забрано бронзовой решеткой с частыми прутьями, можно не сомневаться хотя бы, что в комнате никого, кроме Ли Линя, не было. А каким образом он покончил с собой?
– Перерезал вену на шее собственным кинжалом, – ответствовал Фан Дай. – Дело было так: перекусив на террасе в одиночестве, ученый пошел в комнаты разбирать бумаги —по крайней мере, так он сказал прислужнику, добавив, что просит его не беспокоить. Однако несколько часов спустя прислужник вспомнил, что забыл принести постояльцу чай. Когда он постучал в дверь Красной комнаты, никто не отозвался. Слуга взошел на террасу, чтобы заглянуть в комнату через окно и убедиться, что ученый уже лег спать. И тут он увидел, что Ли Линь лежит на спине возле кровати и вся грудь у него залита кровью. Прислужник тотчас уведомил хозяина, а тот без промедления сообщил о несчастье мне. Мы поспешили на постоялый двор, где остановился судья Ло, а затем вместе с ним и его людьми отправились в «Вечное блаженство». Судья приказал взломать дверь Красной комнаты. Тело отнесли в даосский храм, расположенный на другом конце острова. И там ночью было проведено тщательное обследование.
– И во время осмотра не обнаружено ничего необычного? – поинтересовался Ди.
– Нет, почтенный судья. Впрочем, теперь я припоминаю, что на лице и предплечьях ученого оказалось несколько длинных царапин непонятного происхождения. Судья Ло сразу отправил посыльного к отцу покойного, знаменитому императорскому цензору Ли Вайчжи, каковой, отойдя от дел, живет в горном имении в семнадцати ли отсюда. Гонец вернулся обратно с дядей усопшего, поскольку сам Ли Вайчжи вот уже несколько месяцев прикован к постели. Родственник Ли Линя распорядился уложить тело в гроб и увез его, дабы похоронить на семейном кладбище.
– А в кого был так страстно влюблен молодой ученый? – осведомился судья Ди.
Вновь наступило неловкое молчание.
– В Осеннюю Луну, почтенный Ди. В этом году она удостоилась звания Владычица Цветов, – наконец, откашлявшись, проговорил Фан, и в голосе его явственно слышалась грусть.
Судья Ди вздохнул. Именно такого ответа он и боялся!
– Ли Линь не оставил для нее никакой записки, как обычно поступают влюбленные, испытавшие глубокое разочарование, – продолжал Фан. – Но мы обнаружили два круга, нарисованные им на верхнем листе пачки бумаги, что лежала на столе. Под кругами Ли три раза подряд написал имя Осенней Луны. Поэтому судья Ло вызвал девушку к себе для беседы, и та призналась, что ученый был в нее влюблен, хотел ее выкупить, но она это предложение отвергла.
– Волею случая сегодня, незадолго до того, как прийти сюда, я познакомился с Осенней Луной, – холодно сказал судья Ди. – И мне показалось, эта особа испытывает некую странную гордость от того, что из-за нее человек совершил самоубийство. По-моему, это испорченная и черствая женщина, а следовательно, ее присутствие здесь…
– Надеюсь, – торопливо вставил Тао Паньтэ, – почтенный Ди лучше поймет Осеннюю Луну, учитывая особенности жизни на Райском острове. Известность танцовщицы неимоверно возрастает, если из-за нее кто-то сводит счеты с жизнью, и тем более когда этот человек знаменит. Такие истории облетают всю провинцию и приманивают много новых богатых гостей, движимых нездоровым любопытством…
– Все это в высшей степени прискорбно, и никакие скидки на местные особенности дела не меняют, – довольно бесцеремонно перебил его судья Ди.
В это время слуги принесли большое блюдо с жареной уткой. Отведав ее, Ди не мог не восхититься искусством повара. По крайней мере, его друг Ло не солгал насчет того, что в Журавлиной беседке подают превосходные блюда.
В комнату, вежливо кланяясь, вошли три молодые девушки. Одна из них держала в руках лютню, другая – небольшой ручной барабан. Девушки с музыкальными инструментами уселись у стены на табуретах, третья же, весьма привлекательная особа, приблизилась к столу и разлила по чашам вино. Фэн представил ее как танцовщицу и певичку по имени Серебряная Фея, добавив, что это ученица Осенней Луны.
Поэт Киа Юпо, до этого не проронивший ни слова, явно оживился. Юноша обменялся несколькими добродушными шутками с Серебряной Феей, а потом завел с судьей беседу о древних сказаниях. Тем временем девушка с лютней заиграла веселую песенку, а другая стала ладонью отбивать ритм на ручном барабане. Когда они закончили играть, судья Ди вдруг услышал сердитое ворчанье Вэнь Юаня:
– Почему ты так робка, дитя мое?
Судья увидел, что Серебряная Фея с красным от смущения лицом пытается ускользнуть из цепких объятий старика, а тот уже успел сунуть руку в широкий рукав ее платья.
– Еще слишком рано, почтенный Вэнь! – резко бросил молодой поэт.
Вэнь Юань тут же отпустил девушку, а Фэн Дай громко крикнул:
– Налей уважаемому Киа полную чашу вина, Серебряная Фея! И будь с ним полюбезней – скоро ему придется оставить веселую жизнь кандидата в сюцаи! – Затем он повернулся к Ди: – Я рад уведомить вас, почтенный судья, что через несколько дней наш друг Тао Паньтэ, выступая в роли посредника, объявит о помолвке славного Киа Юпо и моей единственной дочери по имени Нефритовый Перстень.
– Давайте выпьем за это! – жизнерадостно откликнулся Тао Паньтэ.
Судья Ди тоже хотел было поздравить молодого поэта, но передумал, увидев в дверном проеме высокую молодую женщину, чьи выражение лица и манера держаться выдавали привычку повелевать. На ней было роскошно платье из фиолетовой парчи с высоким воротом и длинными рукавами, расшитое золотыми птицами и цветами. Туго стянутый широкий пурпурный пояс подчеркивал тонкую талию и полноту груди. Волосы, уложенные в высокую прическу, украшали золотые заколки с застежками из драгоценных камней. Гладкое, овальной формы лицо было в меру набелено и нарумянено, а маленькие, красивой формы уши украшали резные подвески из зеленого нефрита.
Фэн при виде гостьи разразился шумными приветствиями. Она же ограничилась небрежным кивком. Быстро оглядев присутствующих, женщина нахмурилась.
– Разве судья Ло еще не прибыл? – спросила она Фэна.
Тот принялся торопливо объяснять, что судье Ло пришлось срочно покинуть остров, но его представляет почтенный Ди, судья из соседнего уезда. Затем он предложил гостье сесть за стол рядом с судьей. Ди подумал, что раз уж Осенняя Луна оказалась здесь, имеет смысл попытаться с ней поладить и собрать кое-какие сведения о покойном ученом. Приняв такое решение, он радостно воскликнул:
– Ну вот, теперь вас надлежащим образом представили друг другу! Сегодня мне определенно улыбается удача!
Осенняя Луна смерила его холодным взглядом.
– Налей мне вина! – бросила она Серебряной Фее.
Как только пухленькая ученица выполнила приказание, танцовщица залпом осушила чашу до дна и вновь потребовала ее наполнить, а после этого как ни в чем не бывало обратилась к Ди:
– Судья Ло не оставил вам для меня никакого послания?
– Правитель уезда поручил мне передать его глубокие и искренние извинения всем сидящим за этим столом, – с легким удивлением ответил судья Ди. – Несомненно, это распространяется и на вас.
Осенняя Луна хмуро уставилась на свою чашу. Судья заметил, что все остальные взирают на нее с нескрываемой тревогой. А танцовщица, вдруг подняв голову, крикнула двум юным музыкантшам:
- Предыдущая
- 6/39
- Следующая
