Валлийская колдунья (Где обитает магия,Цветок страсти) - Бекнел Рексанна - Страница 39
- Предыдущая
- 39/74
- Следующая
Он удивленно приподнял бровь, затем расхохотался.
— Так, говоришь, за плату? Ты выводишь из строя моих людей своими варварскими снадобьями, а затем назначаешь цену. И я еще должен платить тебе за то, что ты сама натворила, — Прежде чем она успела ответить, Клив поймал ее запястье. Брови его в ярости сошлись на переносице. — Вылечи моих людей, колдунья, или жестоко поплатишься…
— Поосторожней, Клив, — вмешался Дрюс, подходя к ним. — У тебя нет причины так с ней обращаться. Она уверяет, что ничего не сделала…
— Нечего за меня заступаться, — сказала Уинн, посылая Дрюсу злой взгляд. Затем она повернулась к Кливу, яростно сверкая глазами. — Какая бы ни была болезнь у ваших людей, я здесь ни при чем, — заявила она ледяным тоном. — В их еду не попало ни крупицы порошка, ни капли масла моего приготовления. Иначе сейчас стонали бы от боли не только эти трое, а гораздо больше.
Он по-прежнему крепко держал ее за руку. Даже слишком крепко. Но она отвечала злостью на его злость и вскоре почувствовала, что гнев покидает его.
— Ты уже пыталась раньше проделать это. Мне не верится, что ты не попробовала еще раз, дождавшись удобного случая.
Она позволила себе чуть скривить губы в улыбке.
— Тем не менее это так. Но, видимо, мой колдовской дар становится сильнее. Возможно, все дело в силе моих чувств. Я только хотела, чтобы вы, англичане, занедужили, и вот… — Она не договорила, а просто пожала плечами и взглянула мимо него на трех несчастных.
Он дернул ее за руку, чуть не лишив равновесия, и тут же схватил ее за плечи.
— Хватит этой болтовни о колдовстве. Это всего лишь трюк, к которому ты прибегаешь, когда общаешься с легкоеверными селянами…
— И английскими воинами, — добавила она, откровенно смеясь.
Уинн увидела тревогу на лицах англичан. Похоже, ее заявление о новых способностях произвело впечатление даже на Барриса.
— Не все из нас дураки, Уинн. Не обманывай себя.
Они уставились друг на друга: темно-карие глаза против голубых. Но она отказывалась уступить, даже несмотря на то, что от его близости ей было трудно дышать. Его руки подчинили себе ее тело, а взгляд, казалось, боролся за ее душу.
Да, он был умен, она признавала это. Но она тоже была умна и потому не могла позволить ему не считаться с ней.
Понадобился Дрюс, чтобы они вышли из тупика.
— Пусть она их посмотрит, Клив. Если она говорит, что сумеет вылечить их, значит так и есть.
— Но сумеет ли? — прорычал он, все еще не сводя с нее глаз.
— Если тебе не нужны мои услуги, так и скажи. Не бойся, я не обижусь.
— Нет, ты будешь их лечить, — ответил Клив, приближая к ней лицо. — Только я стану наблюдать за каждым твоим шагом.
Но, в отличие от Клива, его люди не проявили такой готовности.
— Нет, только не колдунья, — простонал Ричард, умудрившийся, несмотря на слабость, выбраться из лагеря.
Маркус и Генри, однако, не сумели сделать даже это. Хотя было ясно, что они тоже хотят избежать ее врачевания. Особенно Генри волновался и бормотал, пока она раскладывала свой походный запас лекарств на маленьком шерстяном коврике.
— Нет, не позволяйте ей…
— Успокойся, парень, она только приготовит целебный настой, — процедил Клив скорее нетерпеливо, чем ободряюще.
— Нет, нет. Это яд, — лепетал бедняга чуть не плача. Даже Уинн тронул его неподдельный страх. И хотя она прибегала к своему таинственному дару вещуньи как к последнему средству защиты в борьбе с англичанами, тем не менее ее неприятно укололо чувство вины. Ведь почти все врачевание строилось на безоговорочной вере в искусство врачевателя. Ее успехи объяснялись не только знанием трав и внутренним чутьем в таких делах, но в большой степени — верой людей в нее.
Но сейчас больного чересчур сильно встревожило ее присутствие, чтобы он мог поддаться се лечению, и это беспокоило Уинн. Чуть нахмурившись, она опустилась на пятки.
— Ничего не выйдет, — пробормотала она, пристально вглядываясь в покрытое испариной лицо больного.
— Ты, наверное, сама не хочешь этого, — возразил Клив, оказавшийся за ее спиной.
Уинн резко повернула голову и сердито посмотрела на него.
— Если больной мне не поможет, я не сумею ничего сделать для него.
— Он боится, черт возьми. Ты же этого добивалась.
— Как бы там ни было, я не могу побороть его страх.
— Ты приготовь лекарство, а я позабочусь о том, чтобы он его принял, — сказал Клив, глядя на перепуганного Генри говорящим взглядом.
— Этого мало, — огрызнулась Уинн. — Если он не примет его по доброй воле, если станет сопротивляться лекарству, то он не излечится.
Клив посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, в котором она прочитала усталость. Вчера вечером он слишком много выпил, а сегодня встал ни свет ни заря. На какую-то секунду ей захотелось стереть с его тонкого лица усталость и волнение. Она хотела видеть его улыбающимся и счастливым, а не хмурым.
Потом она моргнула, и тревога сошла с его лица. Если он чувствовал усталость или беспокойство, то это его личное дело. Он заслужил все это, и даже больше. Она отвела взгляд от его волнующих глаз и сосредоточилась на своих крошечных запасах снадобий.
— Возможно, есть выход, — пробормотала она, осененная дьявольской мыслью. При этом она подняла голову и послала Кливу насмешливую улыбку. — Если ты отведаешь моего лекарства — если твои люди увидят, что ты охотно доверяешь моим способностям, — возможно тогда они не будут такими трусами. Если, конечно, ты сам не боишься. — Она громко расхохоталась, увидев, как он потупился. — Да, такова будет моя цена за лечение — ты должен первым отведать лекарства. Ну что, хватит смелости?
Тишина, последовавшая за ее вызовом, казалось, повисла повсюду. Даже иволга замолчала в ожидании, что ответит Клив на это немыслимое предложение. Уинн не спускала с него глаз. Она не знала, как он отреагирует, и сама не понимала, откуда у нее взялась эта странная идея. Хотя, возможно, все получится. На самом деле не забота о благополучии Генри и его больных друзьях подсказала ей прибегнуть к такой мере. Она сразу определила, что они заразились той самой болезнью, что свалила добрую половину жителей в нескольких деревнях Раднорского леса. Она всех их пользовала чаем из черной лилии от тошноты, а желтой горечавкой и корой козьей ивы от лихорадки. Через два дня все выздоравливали. Несомненно, они поправились бы и без ее помощи. Правда, не так быстро.
Но Клив этого не знал, и, ожидая его ответа, она молилась, чтобы он принял ее вызов.
— Ну и какое же снадобье ты предлагаешь? — поинтересовался он слегка настороженно.
— Черную лилию. И смесь двух очень действенных трав, которую я случайно захватила с собой. Здоровому человеку они пойдут только на пользу, потому что успокоят живот и сделают ясной голову. А больной сразу почувствует облегчение.
Они встретились взглядами, да так и замерли, причем надолго, так что Уинн даже покрылась испариной от напряжения. Но первой отводить взгляд она не хотела.
Тут он улыбнулся, и она еще раз почувствовала волнение. Только на этот раз оно принесло облегчение, и Уинн не могла не улыбнуться в ответ.
— Постарайтесь, мадам, раз вам выпала такая возможность. Но я обещаю тебе, Уинн, — последние слова он прошептал ей на ухо, — что потребую такого же доверия к себе. Наступит миг, когда тебе придется полностью довериться мне. — Он легко дотронулся до ее щеки. — Придет время, оно не за горами. Помни тогда, что сегодня я доверился тебе.
Когда он наконец освободил ее от своего пристального взгляда, она сразу занялась делом, ей стало намного легче оттого, что теперь можно было сосредоточиться на приготовлении лекарства для больных. Уинн была готова заняться чем угодно, лишь бы избежать ощущения, что она теряет волю рядом с этим человеком.
Он ее враг, напомнила она себе. Человек, состоящий на службе у какого-то английского лорда-мародера и получивший приказ украсть у нее ребенка. Между ними никогда не может быть ничего похожего на доверие.
- Предыдущая
- 39/74
- Следующая
