Мой галантный враг - Бекнел Рексанна - Страница 8
- Предыдущая
- 8/81
- Следующая
— Тогда будь я проклят, если допущу, чтобы отродье Колчестеров сидело на моем месте! — Лорд Бартон в сердцах смахнул со стола свою кружку с элем, и она с грохотом упала на пол.
— С твоего согласия, старик, или силой оружия — я заполучу ее в жены. И будь уверен, король Эдуард поддержит мое сватовство!
Наступило долгое молчание. Даже старый слуга почел за благо замереть на месте. Затем лорд Бартон движением руки отослал Томаса, а потом, весело блеснув глазами, спросил:
— А что, если она откажет вам? Она не питает любви к дому Колчестеров…
— Она женщина. Ее мнение не имеет значения, — насмешливо отпарировал рыцарь. Судя по выражению лица старого лорда, можно было подумать, что такой оборот беседы его сильно позабавил; однако это выражение тотчас же исчезло, и перед Корбеттом снова сидел озабоченный и осторожный барон.
— В этом вы правы. Последнее слово останется за мной. Но, по моему рассуждению, у меня нет причин соглашаться. Мы слишком долго воевали с Колчестером, чтобы отдавать вам мою дочь. Она — мое старшее дитя. Моя плоть и кровь. — Он помолчал. — Она всегда была моей любимицей.
— Почему же она до сих пор не замужем? — спросил Корбетт напрямик. — Я скажу вам почему. Она не слишком привлекательна, иначе вас осаждали бы искатели ее руки. Поэтому ясно, что я оказываю вам любезность, забирая ее из-под вашей опеки.
— Вы не оказываете мне никакой любезности этим предложением. Сначала вы женитесь на моей дочери и вступите во владение замком и поместьем Оррик. А потом получится так, что я умру во сне — как можно скорее после вашей свадьбы. Нет, — лорд Бартон встал, как бы собираясь уйти. — У меня уже есть два зятя. И я не отошлю мою Лиллиану в Колчестер-Касл.
— Мы будем жить здесь.
Корбетт тоже встал, и лорд Бартон испытующе взглянул на него:
— Следует ли это понимать так, что в Колчестере вас приняли не слишком приветливо? Или этот план придумал Хью?
Сэр Корбетт напрягся и еще больше помрачнел. Но когда он заговорил, он уже достаточно овладел собой, и лорд Бартон это заметил.
— Моя женитьба — это мое и только мое дело.
И снова наступило молчание.
— Моему зятю Олдису ваше присутствие здесь придется не по вкусу, — предупредил лорд Бартон.
— Ах, да. Олдис Хэндли. Позвольте мне самому разобраться с Олдисом и с любым другим, кто станет возражать.
Тупая боль ударила лорда Бартона в бок, и он поспешил опуститься на стул.
— Я не могу так быстро сказать «да» или «нет». Это дело, которое касается в Оррике всех до единого. — Он поднял косматую бровь. — Не надо меня торопить.
Корбетт пожал плечами и также сел.
— Будь по-вашему. Но когда Сэнтон женится на Туллии, тогда же я женюсь на Лиллиане.
Напряжение в толпе, заполнившей двор, было непереносимым. Несколько человек узнали в дерзком рыцаре сэра Корбетта Колчестера, недавно вернувшегося из крестового похода. Но Лиллиана не позволяла себе в это поверить. Она помнила сэра Корбетта таким красивым юношей! Некогда он всецело завладел ее детским воображением. Она знала за ним некоторую угрюмость и молчаливость, но у него и следа не было этой свирепости и устрашающей манеры держаться. Кроме того, уверяла она себя, сэру Корбетту Колчестеру просто незачем было сюда являться. Какое дело могло быть у него с ее отцом?
Ответ на этот вопрос — ужасный ответ — принес старый Томас. Когда он вышел из главной башни, его окружили и забросали вопросами. Но он не поделился новостями с любопытствующей толпой, а направился к старому каштану, под кроной которого собрались дамы. Подобно сказочному музыканту, который ведет за собой людей, зачарованных его игрой на дудочке, Томас медленно приближался к дереву. Лиллиана заметила, что его взгляд прикован именно к ней, и почувствовала холодную дрожь страха.
Когда он остановился перед ней, толпа затихла; каждый с беспокойством ожидал, что скажет слуга.
— Леди Лиллиана, — начал он, и его старые глаза смотрели с невыразимой печалью. — Они там…
— Нет! Не здесь. — Лиллиана должна была выслушать ужасную весть не при всех, и пусть Оделия и другие дамы возмущаются, сколько им угодно. Ей приходилось замедлять шаг, чтобы приноровиться к походке немощного старика, и она была вне себя от тревоги. Но даже пока они шли по многолюдному двору, она могла уже слышать, как начинаются пересуды.
— Вот мы и пришли, Томас, — начала она, когда они добрались до пустующей каморки сокольничего, — что там надумали эти двое?
— Ваш брачный договор, миледи, — объяснил он. — Молодой Корбетт требует, чтобы вы вышли за него замуж.
Лиллиана глубоко вдохнула воздух.
— А… а отец? Что он ответил?
— Знаете, он не сказал вот точно «да». Но…
— Но?.. — шепотом переспросила Лиллиана.
— Я состою при лорде Бартоне с тех пор, как я был просто молодой парнишка, а он — просто младенец на руках у матери. — Томас покачал лохматой головой. — Он согласится. Он всегда этого хотел.
— Но почему?.. В этом просто нет никакого смысла!
Внезапно ее поразила ужасная мысль:
— Но ведь это может быть подлая ловушка, Томас! Может быть, Колчестеры задумали под этим предлогом проникнуть в наш дом, приблизиться к отцу и убить его, чтобы утолить свою месть, — хотя им не за что мстить ему!
Старик некоторое время обдумывал ее слова, но потом возразил:
— Вы плохо знаете своего отца, если думаете, что его так просто заманить в ловушку.
— Но он-то почему хочет видеть меня замужем за нашим врагом? Он забыл, как они обвинили его и пытались его погубить? Или как они убили Джарвиса? Неужели у него нет гордости?
— Вы уж простите меня, миледи, только для хозяина на первом месте должен быть Оррик. А такой союз Оррику на пользу.
— Такой союз покончит с нами раз и навсегда! — возмутилась Лиллиана. Но она знала, что зря вымещает зло на Томасе. Ее отец и тот варвар, с которым он столковался, — вот те двое, кто заслуживает всей силы ее гнева. Не в силах совладать с собой, она помчалась к главной башне. Зловещая решимость, написанная на ее лице, отбивала у любого встречного всякое желание подступаться к ней с расспросами, и она без задержки добежала до резных дверей, ведущих в парадную залу.
Она вознамерилась уже толкнуть одну из двух тяжелых дверных створок, чтобы открыть ее. Но в это самое мгновение створку рванули изнутри, и Лиллиана, потеряв равновесие, уткнулась прямо в твердую грудь мужчины, который собирался выйти из залы. Его сильные руки подхватили ее и не дали упасть.
Она, испуганная, подняла глаза — перед ней стоял сэр Корбетт Колчестер с выражением явного неудовольствия на лице. Глаза у него сузились и потемнели; когда он поставил ее на ноги, он, казалось, смотрел как будто сквозь нее. Потом он бесцеремонно отодвинул ее в сторону и, обернувшись, обратился к хозяину:
— Кажется, Оррик нуждается в более крепкой руке, если служанкам здесь дозволяется врываться к лорду, когда он ведет важные переговоры!
От абсолютной наглости этого человека Лиллиана просто лишилась дара речи, и не успела она придумать подходящий ответ, как он уже сел в седло и уехал. В бешенстве она собралась изо всей силы хлопнуть дверью. Но, словно в насмешку над тщетой ее ярости, массивная панель только слегка скрипнула и почти бесшумно закрылась… Ее переполняли возмущение и обида, сердце билось часто и дыхание прерывалось, когда она повернулась к отцу. Но умиротворенное выражение его лица погасило в ней все пылающие чувства. Заранее зная ответ на свой вопрос, она устало прислонилась к двери.
— Отец, что вы наделали?
Он ответил не сразу и некоторое время пристально всматривался в нее.
— Я сделал только то, что сделал бы каждый хозяин, если он хоть чего-нибудь стоит…
— Продал дочь самому дьяволу? — прошептала она в отчаянии.
— Возможно, не все в нем придется тебе по нраву, дочь моя, но он будет хорошим хозяином для Оррика. И хорошим мужем для тебя.
— Да я лучше в монахини постригусь, — запротестовала Лиллиана, вновь загораясь гневом. — Вы же не можете всерьез рассчитывать, что я выйду за него?
- Предыдущая
- 8/81
- Следующая
