Галактический враг - Уэйс Маргарет - Страница 40

• Предыдущая
• 40/124
• Следующая

Брат Фидель смотрел вслед лорду Сагану и монаху, пока тень не поглотила их.

Сначала брат решил пойти за ними, выяснить, куда они идут. И он торопливо пошел следом, пока не нагнал их и не увидел высокую фигуру Сагана, возвышающуюся над низеньким монахом. Фидель замедлил шаг, оставаясь в тени, он ступал неслышно, словно мягкий ветерок, бежавший по каменным плитам. Повернул за угол. Из проема дверей внезапно появились три фигуры монахов. Они окружили его.

– Простите, братья, – сказал он, пытаясь выбраться из болтающихся длинных рукавов и развевающихся фалд их ряс.

Братья пробормотали в свою очередь извинения, отступили вроде бы в сторону, чтобы дать ему пройти, но, когда он повернул налево, они тоже повернули налево. А когда Фидель повернул направо – сделали то же самое.

Он попытался вырваться от них, чуть было не подрался с одним монахом, нечаянно толкнул его, сорвал с него капюшон. Пламя свечи, которую он держал в руках, осветило лицо монаха. Фидель посмотрел в это лицо и ужаснулся.

Глаза монаха были пустыми, ничего не выражающими глазами мертвеца.

Услышав учащенное дыхание изумленного Фиделя, монах быстро натянул капюшон. Фидель попытался еще раз заглянуть ему в глаза, но тот убыстрил шаг.

«Неужели у него такие глаза? Или это из-за освещения? У живого человека не бывает таких глаз!»

Фидель не мог найти утешительного ответа, но еще больше огорчился, когда обнаружил, что потерял из виду Сагана и странного брата Микаэля.

Фидель тщетно пытался нагнать их. Потом, вспомнив об идее пойти в храм, решил, что лучше именно туда и пойти. Если за ним следят, то все подозрения улетучатся, как только он появится в храме. К тому же юному священнику сейчас, как никогда, хотелось убедиться в том, что Всевышний не оставил его.

И он пошел быстрым шагом по монастырским проходам, зорко высматривая своего повелителя и странного монаха. Но никого не увидел, ни одного монаха. Это удивило его: в такое время дня это было подозрительным. Его повелитель приказал ему разузнать, что тут и как, он не знал, с чего же ему начать свои поиски. Подумал было пойти к аббату, изложить ему свои сомнения и вопросы, но решил отправиться к нему после того, как облегчит душу молитвой. Наконец юный священник оказался у дверей храма, возрадовался и вошел в него.

Главный неф был построен в классическом стиле, как строили раньше, на старой Земле, он был пуст, после всенощной все разошлись. Фидель перекрестился, прошел между деревянными скамьями, опустился на колени и стал молиться. Вокруг стояла тишина, сладко пахло ладаном и свечами. Но слова молитвы застыли на губах Фиделя.

Ему было не по себе, он дрожал, непонятный страх объял его. Храм больше не был его родным домом, святость исчезла, мир и покой были кем-то нарушены. Он поднял голову, огляделся, чтобы найти источник опасности, подтверждение его страхам, но все тут было, как обычно. И тем не менее, точно дитя, интуитивно чувствующее еще за порогом дома, что родители сердятся, Фидель ощущал повсюду в храме гнев Господень.

Он услышал шум, оглянулся. Трое монахов, может те, что перегородили ему проход, вошли в храм. Внезапно Фидель понял, что не хочет, чтобы монах с мертвыми глазами заметил его. Он задул свечу, которую держал в руке, поставил ее на пол.

«Что мне делать?» – подумал он.

Он увидел краем глаза, как вспыхнуло пламя. Это разгорелась одна из свечей, стоящих у алтаря, перед тем как окончательно погаснуть, оплыть горячим воском. Но Фидель нашел решение. Он оглянулся, чтобы понять, следят за ним монахи или нет.

В храме было сумеречно, так что даже если они и заметили его, то смогли только увидеть неясные очертания силуэта. Не исключено, что они пришли сюда, ведомые самыми чистыми помыслами, но Фидель испытывал тревогу. Надо спешить. Он следил за ними: они отодвинули занавеску исповедальни, заглянули внутрь.

Фидель поднялся, неслышно проскользнул по главному пределу, повернул налево и подошел к трансепту. Он заметил боковым зрением, что монахи увидели его. Они перестали обыскивать исповедальни, ринулись в его сторону.

Юный священник поспешил в глубину трансепта, подошел в большому в орнаменте мраморному барельефу, изображающему сцену Судного Дня. Барельеф полностью закрывал тут стену – от пола до потолка. Проходя меж рядов подсвечников, стоящих возле этого барельефа, Фидель взял одну свечу. Он протянул руку со свечой к стене, увидел то, что искал, и дотронулся указательным и средним пальцами до Глазниц демона с высунутым языком, изготовившегося утащить грешника в мраморный ад.

Дверь, искусно замаскированная согбенными фигурами проклятых, неслышно приоткрылась – петли были надежно смазаны маслом. Фидель ринулся в темноту, нажал на дверь всем телом, быстро закрыл ее и встал за ней, затаив дыхание и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

Он слышал, как скребутся с другой стороны двери монахи, стараясь найти потайной ход. Он представил себе, как они злятся. Им показалось – как казалось всем, кто ежегодно смотрел здесь миракль, что Фидель прошел сквозь стену. Во время представления монах, который играл Дьявола, появлялся из-за этой потайной двери, а братья, изображавшие Добродетели, своими молитвами потом изгоняли его.

– Кто ты? Откуда путь держишь? Ты принял меня безропотно, но я упустил тебя. А теперь ты возвращаешься, бросая мне вызов, но я одолею тебя и подчиню тебя себе! – кричал дьявол, преследуя свою жертву.

Фидель представил себе, как те, кто стоял по ту сторону стены, бормотали те же проклятия. Приступ безумного смеха навалился на него. В ужасе, что сейчас у него начнется истерика, Фидель с трудом поборол его. Он был по-прежнему в опасности. Монахи могли случайно нажать на рычаг и открыть потайную дверь. Тот факт, что они не знали о секрете глазниц Дьявола, о котором все в аббатстве знали, подтвердил худшие подозрения Фиделя. Эти люди – вовсе не монахи.

Держа перед собой свечу, священник спустился по спиральной лестнице, выдолбленной в стене. Ступеней было немного, очень скоро он очутился в комнатушке под нефом, в которой переодевались участники миракля и ждали своего выхода. Но рядом с комнатушкой был проход, в нем – другая дверь и еще ступени, которые приведут его с подземелье, вырытое под стенами аббатства.

Фидель бежал, не давая себе отчета, куда он бежит, единственным его желанием было спастись от монахов, вселявших в него ужас. Он спускался все ниже и ниже. Ступеньки закончились. Ступив на гладкий, сухой, каменный пол, он поднял свечу. Мягкое пламя отсвечивало от серо-белого мрамора. На него смотрели глаза каменных ангелов, словно предлагая ему проникнуться умиротворением тех, чей покой они охраняли. Он попал в усыпальницу.

Боль в боку мешала дышать. Фидель был здесь в безопасности. Он поставил свечу на саркофаг, присел на нижнюю ступеньку и внезапно услышал какой-то шум.

Усыпальница находилась в длинном, узком склепе, выдолбленном в скале. В центре возвышались мраморные гробы усопших аббатов и приоров, их лики были высечены на крышках гробов. Дальше тянулись ряды простых Деревянных гробов монахов и священников. Шум доносился из глубины склепа.

Фидель, затаив дыхание, стал прислушиваться, стараясь не обращать внимания на громкий стук сердца.

Он ничего не услышал, никого не увидел.

«Это крысы», – подумал он, поднял свечу и пошел вперед, вглядываясь в темноту.

Потом он даже объяснить не мог, что именно влекло его вперед, разве что мысль: там кто-то притаился, может, человек, может, зверь. Вряд ли там напугавший его монах.

Фидель тем не менее не думал, что найдет кого-нибудь, и, когда пламя осветило бледное лицо, смотрящие на него из темноты глаза, юноша чуть не выронил свечу. Он попятился, потом наклонился вперед, зорко всматриваясь в незнакомца. С огромным облегчением он обнаружил, что темные, подернутые поволокой глаза незнакомца были полны ужаса, в них била ключом жизнь. Фиделю показалось, что он узнал их.

• Предыдущая
• 40/124
• Следующая