Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России - Кургинян Сергей Ервандович - Страница 80

В отличие от приведенных примеров концентрации по этническому принципу, Италия демонстрирует уникальную картину. Возможно, благодаря несколько большему, нежели в среднем по Европе, разнообразию стран происхождения мигрантов и отсутствию в их языках близости итальянскому, в Италии мигранты географически рассредоточены гораздо шире. По сути, там нет какой-либо одной преобладающей этнической иммигрантской группы, и практически отсутствуют зоны, способные превратиться в гетто.

Как показано выше, большинство мусульманских сообществ привязано к крайне отсталым и не дотягивающим до обычных стандартов районам. И, что более важно, экономические и образовательные показатели этой группы относительно низки.

Практически повсеместно мусульмане в Европе занимают положение ниже среднего в том, что касается заработков и образования. В общем и целом, безработица среди мусульман в Европе гораздо выше среднего показателя по той или иной стране. Более того, даже если взять тех, кто имеет работу (или кто занят частично), речь, как правило, идет о неквалифицированном и, следовательно, низкооплачиваемом труде.

Дополнительной характеристикой является то, что заработок на одного мусульманина, как правило, ниже, чем на одного европейца: мусульманин получает лишь две трети от общей суммы заработной платы белого жителя Европы. В итоге в Великобритании, например, более 80% пакистанских и бангладешских семей имеют вполовину меньший доход, чем средний по стране. За редким исключением и лишь с небольшими отличиями это справедливо для всех мусульманских сообществ в Западной Европе.

И без того непрочная позиция мусульман в качестве малооплачиваемых работников ухудшалась в результате тех перемен, которые в течение ряда лет сотрясали экономику Западной Европы. Традиционные отрасли промышленности – а именно в них в основном были заняты эти люди – либо закрылись, либо были автоматизированы. И в том, и в другом случае это вылилось в массовые потери рабочих мест среди членов мусульманских общин. Разумеется, были созданы новые рабочие места, например, в сфере услуг, но они требовали высокой квалификации или переквалификации. И снова мусульманские работники остались ни с чем, поскольку не обладали ни необходимыми новыми навыками, ни возможностями легко их приобрести в силу крайне низкого уровня образования.

Каков бы ни был экономический статус первых поколений иммигрантов, можно было надеяться, что последующие поколения смогут выбраться из этой экономической трясины. Тем не менее и здесь оказалось два сдерживающих фактора: незаконченное большинством мусульман образование вкупе с нежеланием работодателей нанимать их, даже если они обладали необходимой квалификацией.

В образовательной сфере применительно к мусульманам предстает достаточно безрадостная картина. Уровень образования в общинах очень низкий. Вдобавок количество детей, бросивших школу, значительно выше среди мусульман, чем среди других групп населения (включая других иммигрантов). Разумеется, существуют этнические зоны, где уровень образования выше, но они, скорее, являются исключениями. Единственный позитивный фактор – то, что в ряде стран мусульманские женщины овладевают образовательными программами лучше, чем мужчины. Так обстоит дело, например, в Великобритании.

Низкие показатели в сфере образования мусульман могут быть частично объяснены повсеместными социально-экономическими ограничениями для студентов-мусульман, а также их убежденностью в том, что при существующих общественных отношениях даже хорошее образование им не поможет.

К тому же мусульманские сообщества испытывают определенное недовольство системами школьного образования в Европе:

– школы воспринимаются как источник нежелательной системы взглядов. Так изначально обстояло дело в Германии, где большинством детских садов управляла церковь;

– государственные школы не дают никаких религиозных знаний специально для мусульманских детей;

– в школах проводятся совместные мероприятия для мальчиков и девочек, а девочкам приходится заниматься спортом, в частности плаванием;

– у части родителей вызывает отторжение предписанная форма одежды.

Одним из остро дебатируемых вопросов в области образования стал вопрос об исламских школах. Несколько таких заведений появилось с одобрения властей в отдельных государствах Европы. Некоторые слои мусульманских общин активно поддержали данную программу, полагая, что это даст их детям возможность получить образование в безопасной исламской среде. Однако многие специалисты придерживаются мнения, что такие школы будут только мешать интеграции мусульманских детей в общество и тем самым приведут мусульманские общины к еще большей изоляции.

Заслуживает внимания ряд социальных тенденций и изменений в мусульманских общинах.

Изначально мусульманские мигранты приезжали в европейские страны в поисках работы и в массе своей намеревались вернуться на родину. Однако по мере того, как они оседали в Европе, стали подтягиваться и их семьи для воссоединения с ними.

Это вызвало несколько важных последствий, в том числе социальных:

– резко возросло количество экономически пассивных и зависимых от кормильцев иммигрантов;

– если раньше работники-мужчины довольствовались арендой жилья на паях, то с приездом их семей они стали селиться в отдельных домах в гарантирующей безопасность близости от общины;

– главное состоит в том, что, когда к мигрантам прибывают их семьи, мигрантов в гораздо большей степени начинают заботить социальные вопросы, а также вопросы культурной и религиозной самоидентификации. Таким образом, усиливается социальный и культурный консерватизм;

– еще одним импульсом для формирования самоизолированных сообществ явилась потребность мусульман в соблюдении особой диеты. Многие европейские страны не разрешили организацию убоя скота в соответствии с мусульманскими правилами;

– если рабочие-мужчины сумели кое-как приспособиться к западному стилю одежды, то женщины в воссоединявшихся семьях одевались традиционно. Особенно обращало на себя внимание ношение паранджи на людях. Это делало присутствие ислама в Европе еще более заметным.

Таким образом, воссоединение семей ускорило процесс формирования замкнутых, изолированных общин. Результатом этого явилось, как отмечают некоторые эксперты, образование очагов глубокой и многогранной национальной культуры.

Развитие современных средств связи и телевидения дало мигрантам возможность поддерживать гораздо более тесный контакт со своей родиной, нежели со страной пребывания, и знать о ней больше, чем о принимающей стране. «Это электронная труба в мир, который люди покинули. И она может стимулировать узость восприятия»².

Согласно общему представлению, по мере того как сменяются поколения мигрантов, степень их «вписанности» в принимающую страну возрастает.

Тем не менее, если посмотреть на историю жестких столкновений с участием мусульман, выяснится, что, хотя эти столкновения были спровоцированы нападениями на расовой почве, в ответ мусульмане сплачивались на основе общей мусульманской самоидентификации, а не чисто по этническому признаку. Эта тенденция обращаться к своей «мусульманской» идентичности при каждом новом столкновении с неприятностями, по-видимому, пробивает свой путь через сменяющие друг друга поколения. Можно предположить, что структура и образ функционирования мусульманского сообщества таковы, что обеспечивают постоянное воспроизводство черт, присущих первым диаспорам иммигрантов, в каждом последующем поколении.

Эта тенденция поддерживается продолжающимся притоком новых мигрантов через воссоединение семей, заключение общинных браков или приглашение имамов из-за рубежа. В сущности, запущен вечный цикл «деинтеграции».