С единственным заклинанием - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 28
- Предыдущая
- 28/51
- Следующая
Царящий здесь полумрак мешал Тобасу как следует разглядеть изображенную картину, но что-то в этом гобелене было странное.
— Посвети-ка мне, — велел он Перену.
Перен бросил изучать проломленный череп и отошел от скелета. Оба искателя приключений уставились на представшую перед ними картину.
Ни один из них прежде не видел ничего подобного. На гобелене была изображена одна-единственная сцена, но выполненная невероятно точно, до мельчайших деталей, с безукоризненно выстроенной перспективой. Дорожка, вьющаяся среди камней к воротам замка.
Над дорожкой возвышался сам замок. Очень странный и мрачный, из серого и черного камня, в форме демонической головы. Главный вход — разинутая зубастая пасть, два окна над ним — глаза. Над воротами сидели горгульи, а каждый угол по всей высоте здания украшали фигуры дьяволов, стоящих на плечах друг у друга. Непонятно, на чем держащиеся башни висели под совершенно невероятным углом. Их верхушки венчали зубчатые пики или конической формы крыши, напоминавшие раскрытые крылья летучей мыши. С некоторых взирали нечеловеческие ухмыляющиеся физиономии, вырезанные в черном камне. Казалось, их глаза устремлены прямо на зрителя. Замок стоял на вершине горы, склоны которой, резко обрываясь, уходили вниз и даже, казалось, загибались вовнутрь. От дорожки к замку через глубокий провал вел канатный мостик с положенными поперек досками.
Пропасть вокруг замка освещалась бьющим откуда-то снизу ало-малиновым светом.
Тобас внимательно исследовал полотнище. Никаких признаков основы. С виду гобелен очень напоминал картину или даже вид из окна. Воистину великолепное произведение искусства!
Перен отвернулся, несколько обеспокоенный;
— Мне не нравится эта штука. Совершенно отвратительное зрелище. Особенно эти обрывы, пустое небо и дурацкий свет!
Тобас покосился на него и вновь зачарованно уставился на гобелен.
— Но как он прекрасно сделан! Посмотри на детали! Видишь красный отблеск на клыке вот этой горгульи? И второй отблеск вот тут. Наверное, это паутина, от которой отражается свет. Никогда не видел ничего подобного! И кстати, цвета при дневном освещении наверняка не такие мрачные. Ты же знаешь, свет факелов придает всему красноватый оттенок.
— Мне это не нравится, — повторил Перен, на которого речь Тобаса не произвела ни малейшего впечатления. Тобас проигнорировал его высказывание и продолжил:
— Поднеси факел поближе. Видишь, он ни капельки не истлел. Выглядит как новый. — Тобас нерешительно коснулся пальцем гобелена. На ощупь ткань оказалась прохладной и гладкой. Совсем непохожей на шерсть, из которой ткали обычные гобелены.
Перен нехотя поднес факел ближе.
— Посмотри вот на это, — ткнул пальцем Тобас. — Полотно частично выткано металлической нитью. Золотой, я думаю. И цвета... Красный, скорее всего сделан из истолченного драгоценного камня. Похоже на рубин.
— Глупости, — безапелляционно заявил Перен. — Кому придет в голову делать гобелен из золота и драгоценных камней? А если и так, то зачем прятать его здесь?
— Должно быть, это какая-то магия. — Тобас задумчиво посмотрел на демонические физиономии. Перен невольно отшатнулся:
— Какая магия?
— Понятия не имею. Чародейство, наверное. А может быть, и демонология. Если это чародейство, то я не знаю, для какой цели. Роггит никогда не упоминал ни о чем подобном. Возможно, что-то связанное с прорицанием.
Тобас посмотрел наверх. Гобелен висел на петлях, прикрепленных к металлической перекладине. Тобас взял у Перена факел и поднял его повыше.
Перекладина оказалась позолоченной, что и предохранило ее от ржавчины. Даже вбитые в стену крюки отсвечивали золотом.
— Давай-ка, — обернулся Тобас к напарнику, — я возьмусь за этот конец, а ты — за тот. Так мы сможем его снять.
— Зачем? — Перену явно не хотелось прикасаться к странному изделию. — Пусть остается, где висит.
— Затем, что я хочу его забрать. Даже если я не соображу, для чего нужен этот гобелен, то смогу отвести его в Этшар и продать какому-нибудь чародею в обмен на несколько заклинаний. Если хозяин замка считал эту вещь настолько ценной, чтобы тщательно ее прятать, и, даже умирая, пытался до нее дотянуться, значит, она действительно очень ценная. Да и смотрится она соответствующе. В лавке чародея гобелен будет выглядеть достаточно внушительно. А если кто-то знает, как с ним обращаться, и если эта штука действительно настолько могущественная, как я полагаю, то тогда я обеспечен на всю оставшуюся жизнь!
Перену его энтузиазм не передался.
— Не нравится он мне, — упорствовал альбинос. — Он меня пугает.
Тобас вздохнул. Ну как мог человек, бросившийся чуть ли не в пасть дракона, чтобы спасти товарища, испугаться простой картинки?
— Послушай, Перен. Эта штука не представляет никакой опасности. Тут чары не действуют. Помоги мне спустить его вниз, и все остальные ценности в замке — твои. Моя доля — этот гобелен.
— Правда?
— Правда.
— Но эта штука может быть и демонической, ты же сам сказал.
— Может, и так, но демонология здесь тоже не действует. А демонология времен войны не будет действовать нигде. Боги закрыли все дороги в Ад.
— Но...
— Если бы гобелен был ловушкой, мы давно бы уже об этом узнали. Давай, помоги мне.
— Ну, хорошо, — согласился Перен после секундного колебания.
Он приставил факел к стене и неохотно взялся за другой конец гобелена. Крючья, на которых висело полотнище, были вбиты высоко под потолком, но, поднявшись на цыпочки, Тобас умудрился сбросить свой конец перекладины. Высокому Перену справиться со своей задачей оказалось гораздо проще.
Ничего ужасного не произошло — гобелен упал на пол, как обыкновенный ковер, и они скатали его в компактный рулон. Гобелен оказался удивительно тонким и легким для своего размера. Тобас мог нести его и один.
Перен уже поднял факел и направился к выходу.
— Погоди-ка! — остановил его Тобас. — Как насчет колец? И кинжал его сделан из добротного серебра!
Перен остановился, посмотрел на скелет и спросил:
— А они заколдованы?
— Кто его знает. Кольца — возможно. А кинжал... Я, по-моему, знаю это заклинание. Со смертью чародея оно разрушается. Навсегда. Кроме того, эта местность, лишенная магии, может оказать перманентное воздействие. Я не уверен, что мои магические способности вернутся ко мне, когда мы уйдем отсюда.
Он говорил правду, но каким-то образом точно знал, что его атамэ снова станет волшебным, когда он покинет это место. Ведь в атамэ жила частица его души, и вряд ли сила кинжала могла испариться навсегда так, чтобы он ничего не почувствовал.
Да и заклинания высшего порядка наверняка снова начнут действовать, стоит им оказаться за пределами «мертвой» зоны.
Тобас представлял себе это лишающее магической силы воздействие примерно так: допустим, заклинания — это картины, а магия — свет. Если картины поставить в темной комнате, то они станут похожими на гладкие черные доски. Но стоит только вынести их на свет, как они вновь заиграют всеми своими красками.
Во всяком случае, он надеялся, что это так. Что чародейство больше похоже на краски, чем на огонь, который, если уж погас, то погас, и нужно разжигать заново.
Перен, еще немного поколебавшись, резко наклонился, схватил кинжал и засунул себе за пояс. До колец он даже не дотронулся. Тобас посчитал, что это, пожалуй, мудрое решение.
Юноши вместе двинулись в обратный путь. Тобасу понадобилась помощь Перена, чтобы вынести гобелен из комнаты и протащить через потайную дверь. Очутившись в кабинете, Тобас с облегчением положил рулон на кучу истлевших книг.
— И ты действительно собираешься тащить эту штуку до Этшара? — поинтересовался Перен, разминая мышцы спины, побаливавшие от непривычной нагрузки.
Тобас, никогда не увлекавшийся поднятием тяжестей, никак не мог отдышаться и только молча кивнул. Минуту спустя он проговорил:
— Собираюсь. Дотащу его до Двомора, а там найму фургон или еще что-нибудь. Думаю, он того стоит. Правда, правда. Но в настоящий момент я собираюсь поужинать и завалиться в хозяйскую постель. А ты?
- Предыдущая
- 28/51
- Следующая
