Агнесса. Том 1 - Бекитт Лора - Страница 44
- Предыдущая
- 44/93
- Следующая
— Не боюсь, — проговорила она, сжимая пальцы. — Но… не смотри на меня так!
— Это почему? Что тебя не устраивает?
Как это часто бывает, при подобных обстоятельствах человек не может совершить больше, чем ему позволят другие, а побеждает обычно тот, кто психологически сильней; все это происходит чаще неосознанно и стихийно и как нельзя лучше выявляет истинную природу людей.
Оскорбленное достоинство не позволяло Агнессе уступить. Джек это почувствовал.
— Ты злишься и ругаешься на меня из-за того, что нам не везет с золотом, хотя прекрасно знаешь, что я не виновата ни в чем! И смотришь так, будто хочешь ударить! — произнесла она четко и твердо, не опуская глаз. А потом добавила неожиданно мягко: — Не надо так, Джек!
— Разве я могу тебя ударить? И я на тебя не ругался, ни одного плохого слова тебе не сказал, — возразил он, сам чувствуя, как близка она к истине. Однако это лишь обозлило его: он почувствовал, что не может говорить грубости стоящей перед ним женщине, не ощущая при этом неловкости.
А Агнесса, с трудом сдержав слезы, отвернулась, отошла в угол, где сидел обиженный Керби, опустилась рядом с собакой на колени и принялась гладить ее. Керби положил голову на плечо хозяйке, как бы показывая, что он с ней заодно.
— Если бы я знала…— прошептала Агнесса тихо, но Джек услышал.
— Что ты там шепчешь? — сказал он. — Если б ты знала, то не связалась бы со мной, да? А может, ты давно жалеешь об этом, с самого первого дня?
— Ты же знаешь, что нет! — звонко воскликнула вдруг она в ответ на его слова, произнесенные пренебрежительно и раздраженно. — Я готова была мириться с чем угодно, пусть бы мы жили бедно, пусть были неудачниками… но я никогда не думала, что ты сможешь так обращаться со мной! И я не хочу, чтобы ты к этому привыкал! Чем я заслужила такое, скажи прямо? А если не можешь ответить, то я не позволю тебе так разговаривать со мной!
Глубоко оскорбленная, она смотрела на него, не отрываясь, и в этот миг в ее взоре появилось что-то роднящее ее с Амандой. И все же — она чувствовала — стоило Джеку кинуться к ней сейчас со словами любви, он вымолил бы прощение.
— Ладно, хватит, — сказал Джек. — Уже поздно. Я устал. Думаю, пора ложиться спать. Тебе не кажется?.. Что ты молчишь?
Ответа не последовало. Девушка сидела на полу, обняв собаку и уткнувшись лицом в ее мягкую шерсть. Джек понял, что она плачет.
— Агнес! — позвал он. Она молчала.
— Послушай, Агнес!..
Джек вспомнил ее взгляд: за суровостью пряталась беспомощность; чистая зелень глаз походила на цвет гладкой ветки юного дерева, с которой только что сорвали кору. Ему стало стыдно, хотя раздражение еще не утихло до конца. Что ж, пожалуй, все это действительно только из-за него! Джек подошел к Агнессе и попытался обнять.
— Девочка моя, не плачь, прости меня… Ничего же страшного не случилось!
И этот человек мог говорить такое!.. Сердце Агнессы сжалось от обиды и боли.
— Уходи, я не хочу говорить с тобой, — вырываясь из его рук, сквозь слезы сказала она.
Тогда он повернулся и вышел за дверь.
Равнину опоясывала лента вечернего тумана. Ветер жалобно стонал где-то на чердаке, фонарь под крышей бешено раскачивался, бросая полосы света то на входную дверь, то на угол дома.
Джек стоял на крыльце. Он страшно устал и замерз; больше всего на свете ему хотелось сейчас лечь в постель и заснуть до утра. Становилось все холоднее, холод пробирал даже не до костей, а, казалось, до самых мозгов. Джек положил руки в карманы, но это мало помогало — одежда на нем была не новая и не такая уж теплая, какая годилась бы для этих краев. Черт возьми, все у него всегда было хуже, чем у других! Вот только… кроме Агнессы.
Злость прошла, но ему было стыдно возвращаться домой, и он решил подождать еще немного. Нужно уехать отсюда, как угодно, но уехать! И не позднее, чем через неделю, пока всему еще не пришел конец!
Он посторонился, пропуская в дом незнакомую, закутанную в темный плащ женщину. Женщина эта возникла из тумана внезапно, как демон. Вся черная, лишь лицо ее блеснуло белизной, особенно яркой в обрамлении пышных черных волос.
Джек освободил ей путь, но она не проходила, напротив, упорно двигалась на него. Он вгляделся в лицо незнакомки, которая в свою очередь откинула голову назад, и от неожиданности отпрянул: перед ним стояла Гейл.
— Что, не узнал?
— Нет.
— Я так изменилась? Хотя мы так «часто» видимся, что недолго и забыть свою соседку, даже если она живет в двух шагах от вас.
— Ты сама не заходишь к нам.
— Я? Ты меня не приглашаешь!
— Ты меня тоже.
— Я не приглашаю? — улыбаясь, проговорила она. — Идем!
Он посмотрел на ее казавшееся сейчас таким приветливым лицо и неожиданно согласился:
— Пошли!
Они поднялись на второй этаж. Из-под двери, за которой была Агнесса, тоненькой ниточкой струился свет, но Джек отвернулся от него; подождал, пока Гейл отопрет свое жилище, и вошел вслед за ней.
— Садись, — сказала она, подбирая с пола какие-то тряпки. — У меня тут не убрано, извини. По правде говоря, я не ждала никого… Это к вам каждый день приходят друзья…
— Теперь не приходят.
— А Ингрид и Эдвин что, тоже уехали?
— Да, и давно: почти месяц назад.
— Вот как… А где Агнесса?
— Агнесса дома.
— Ты поссорился с ней?
— Нет, — небрежно произнес он, — с чего ты взяла?
— Если б это было не так, разве ты пришел бы ко мне? — сказала Гейл, глядя на него в упор, и улыбнулась. — Признайся!
— Я могу и уйти! — Словно опомнившись, он резко поднялся, но Гейл удержала его, взяв за руку.
— Останься, останься же, Джек, я пошутила.
— Опять шутишь?
— Нет, теперь серьезно…
Джек взглянул на нее: ни тени смеха, даже улыбки не было на ее лице.
— Хочешь?.. — спросила Гейл, доставая неизменную бутылку.
— Налей.
Гейл наполнила рюмки.
— За что пьем?..
— Не все ли равно? Хотя лучше выпьем за тебя! Будь счастлива!
— Ну, спасибо! А я-то думала, что ты выпьешь за свою удачу!
Гейл улыбнулась и сделала глоток, на стекле остался влажный след ее чувственных губ.
— Я не верю в удачу, что за нее пить! — усмехнулся Джек.
— Брось, тебе обязательно повезет! Не в одном, так в другом!
Несколько минут они сидели молча. Джек опять вспомнил утехи былых дней, темные улочки портовых кварталов, кабачок Грейс Беренд… Из глубины памяти всплывала забытая сценка: дым столбом, битые бутылки, Маркиза Шейла, соблазнительная блондинка в декольте, манерно хохочет, пританцовывая на столе, одурманенная вином и происходящей на ее глазах битвой между Джеком и силачом — матросом с заезжей шхуны. Наконец матрос, поскользнувшись на мокром полу, растягивается во всю длину, а Джек, пользуясь моментом, срывает блондинку со стола и увлекает вверх по лестнице. Взбешенный матрос колотит в закрытую дверь — Шейла взвизгивает от страха, но тут же замолкает под страстным поцелуем. А дальше…
Виски ударило ему в голову. Джек силился сообразить, зачем же он пришел сюда, но тщетно; тогда взгляд его обратился к Гейл.
Та молчала. Как всегда, комната освещалась лишь пламенем камина. Свет падал на Гейл, а лицо Джека находилось в тени — золотой ореол окружал его темные линии. Гейл вдруг подумала о том, как странно, что такая на удивление обычная девочка Агнесса может сколько угодно глядеть в эти глаза, гладить эти чудесные волосы, прикасаться к этим губам, может ощущать силу и страсть этих объятий… И Гейл овладело вдруг звериное желание исцарапать в кровь острыми ногтями это красивое лицо, разорвать в клочки это тело, принадлежавшее другой. И она видела свое отражение в голубых глазах, светлых глазах, черные зрачки которых, казалось, пронзали ее и жгли.
Сердце Гейл забилось сильнее, когда Джек придвинулся к ней и положил руку на ее талию.
— Я хочу вернуть тебе должок, — сказал он и, крепко обняв ее, поцеловал долго и страстно.
Гейл не воспротивилась, не оттолкнула его, и он целовал ее еще и еще, не выпуская из объятий сильное, гибкое тело, а она, забыв обо всем, с такой же жадностью приникла к нему. Одинаково безрассудные, неистовые, в диком желании они набросились друг на друга.
- Предыдущая
- 44/93
- Следующая
