Агнесса. Том 1 - Бекитт Лора - Страница 39
- Предыдущая
- 39/93
- Следующая
— Ты ничего не слышала, Агнес? — спросил, войдя в комнату, Джек.
— Нет. А что? (Их комната выходила окнами на другую сторону — выстрелы с заднего двора не были здесь слышны).
— Ничего… Что читаешь? Она показала обложку.
— Ты необычная, совсем необычная, Агнес, — задумчиво произнес он. — Для тебя жизнь — не только борьба за лучшее место и лучший кусок.
Его глаза вдруг показались Агнессе серыми, почти как у Аманды: предчувствие чего-то недоброго отразилось в них.
— А для тебя?.. — прошептала Агнесса: такие разговоры всегда были важны для нее.
— Для меня, к сожалению, пока только это. — И, видя ее серьезное лицо, улыбнулся. — Но, я надеюсь, не всегда будет так.
— Если ты говоришь об этом, значит, ты тоже другой. Значит, ты понимаешь!
— Неужели это важно?..
— Понимание — это уже очень много, Джекки, поверь мне!
— Все потому, что я с тобой, — ответил Джек. Он опустился перед кроватью, на которой сидела Агнесса и, глядя на нее снизу вверх, сказал: — Если б не ты, я был бы другим, намного хуже, — и, не давая ей возразить, добавил: — Ведь ты никогда не разочаруешься в том, что выбрала именно меня, Агнес?
— Никогда, Джекки! — Девушка погладила его по волосам. — Ты самый лучший.
Она ответила искренне, но тихо вздохнула о чем-то, и это не укрылось от Джека.
— И все же тебя что-то не устраивает, тебе чего-то не хватает? Агнес, скажи!
— Нет, Джекки, дело не в этом…— Девушка отложила книгу. — Ты ни в чем не виноват. Если мне чего-то и хочется…
— Чего?..
— Не знаю… Например, я так давно не играла на рояле, — совсем по-детски произнесла она, и выражение лица было у нее такое, словно ежедневно пребывать в мире музыки так же естественно, как дышать или видеть над головою солнце. — Нельзя отнимать у человека то, чем он живет.
Джеку почудилось в ее словах сожаление и упрек.
— У тебя будет рояль, — произнес он твердо. — У тебя будет все.
— Мне не нужно все, — улыбнулась Агнесса. — Мне достаточно того, что я имею сейчас.
Джек смотрел на нее с любовью, ловя ответный взгляд и пытаясь постичь в душе тайну ее выбора, странную тайну, которую едва ли знала она сама: непревзойденное стремление к прекрасному непостижимо.
А Агнесса вновь вспоминала пронзительно-багровые закаты степей, солнце, встающее над горами, — весь этот удивительный мир, ради которого стоит жить и центром которого был для нее Джек, его любовь к ней и ее — к нему. Но — иной раз думалось ей — существует и другая жизнь, сейчас проходящая мимо, жизнь, в которой есть новые книги и ноты, театры и балы, верховые прогулки, красивые платья, интересные встречи, приемы, да в конце концов просто уютные дома, хорошая еда — все, от чего она добровольно отказалась. Сейчас она все-таки признавала, что неплохо было бы слить воедино эти два мира Она не хотела думать и не думала об Аманде, подсказывавшей верный путь; с ней был Джек, она любила Джека, она всегда считала, что в ее жизни может существовать лишь один-единственный мужчина, первый и последний, в руки которого она отдала свою судьбу.
Назавтра Агнесса проснулась позднее обычного — возможно, оттого, что снились ей призрачно-прекрасные, светлые сны. Она знала: так бывает иногда — уютно, блаженно, просыпаться не хочется, и сознание из последних сил, кажется, цепляется за ускользающие в туманную обитель обрывки сновидений, с которыми не желает расставаться душа. Пересказывать сны трудно, столь волшебны бывают они, богаты оттенками, как и чувства… Это стихия сердца, а не слов: под влиянием их можно находиться и день, и два, бессчетное количество раз возвращаясь к одному и тому же поразившему образу. И она думала тогда: «Сны — не предсказатели судьбы, но утешители и ранители наши».
Поднявшись, взялась за ставшие привычными домашние дела: навела порядок в комнате, накормила Керби… А сама все размышляла, находясь во власти видений. Постепенно в ее полной мечтаний душе образовалась какая-то, пусть маленькая, но все же ощутимая пустота. Нечто подсказывало ей: таких, как она, этот край не встречает счастьем, иным покоряется он. И люди здесь другие, и другие законы, если они существуют вообще, и все идут к одному-единственному Богу — Золоту, каждый со своей молитвой, но в единой цели — разбогатеть, сделать покорной жизнь, обуздать судьбу.
Ее раздумья прервал приход Гейл. Соседка была не в духе: едва поздоровавшись, бесцеремонно присела на стул и, помолчав с минуту, проговорила мрачно:
— Как дела?
Агнесса пожала плечами.
— Ничего.
— Ты так любишь заниматься хозяйством? — сказала Гейл, наблюдая, как Агнесса стирает белье. Оно было тонким и изящным, оставшимся с прежних времен, еще не успевшим износиться. Теперь Агнесса, конечно, не смогла бы купить такого. Гейл глядела с интересом: это приоткрывало завесу над тайной, почему Джек живет с Агнессой; он казался мисс Маккензи симпатичнее и приятней своей избранницы. Видно, она не так проста, как думается!
— Я делаю это, потому что так нужно.
— А я вот так не могу!
Она посидела молча, потом махнула рукой и отвернулась. Заметив это, Агнесса оставила работу и подошла к соседке.
— Что-нибудь случилось? Гейл! — мягко позвала она.
— Нет! Просто надоело все. Скука. Даже вы ко мне не зайдете: ни ты, ни Джек.
— Джек работает, а я…— Агнесса запнулась, подумав, что у нее просто не было такого желания.
— А, все равно! — не дослушав, произнесла Гейл. — Чтобы у меня изменилось настроение, нужно просто уехать отсюда, а больше тут ничем не поможешь!
Агнесса так и не вернулась к своей работе, не считая удобным заниматься этим при посторонних. Гейл же встала, подошла к камину и заметила стоящий на каминной полке портрет в скромной рамке.
— Это что за парень? — спросила она, взяв портрет в руки. Потом взглянула на Агнессу. — Твой брат?
— Мой отец.
— Отец? Ему тут от силы лет двадцать пять.
— Да, он погиб молодым.
— Жалко. Глаза у вас совсем одинаковые… А я своих родителей сто лет не видела. И не пишу с тех пор, как уехала из дома. Отец, может быть, умер… Младшая сестренка школу окончила…— Ее голос был печален, но говорила она спокойно, а выражение лица оставалось безразлично-пустым.
Она поставила портрет на место и умолкла. В это мгновенье она показалась Агнессе покинутой, как те блеклые огни на покрытой снегом равнине.
— И вы никогда не вернетесь туда?
— Нет. Я им теперь не нужна… такая.
А Агнесса вспомнила серый особняк, который так и не стал для нее домом. Она отправила несколько писем Терри, впрочем, сильно сомневаясь в том, что они достигнут адресата. Извинялась за внезапный побег, старалась успокоить служанку, писала, что вполне довольна своей судьбой, а что касается трудностей, так это — явление временное, и выражала надежду на то, что они когда-нибудь увидятся. Теперь она, пожалуй, хотела бы написать и Аманде, но что?.. Она так и не смогла придумать.
— О чем задумалась? — услышала она голос Гейл и встрепенулась.
— Так, ни о чем.
— Ни о чем? Послушай, Агнесса, я задам тебе один вопрос, можно?
— Пожалуйста.
— Почему вы не обвенчаны с Джеком?
Агнесса подняла глаза. Гейл улыбалась столь же естественно, как и в первую минуту их знакомства.
— Я не хочу говорить об этом, — твердо произнесла Агнесса, с отчуждением глядя на Гейл.
— Не обижайся. Прости. Я такая дурная, вечно говорю все напрямик, особенно когда чего-то не понимаю.
— Я не сержусь, — коротко ответила Агнесса. — Просто не хочу об этом говорить, — повторила она.
— Не будем, — заверила Гейл и тут же добавила: — Только есть такие вещи, о которых стоит позаботиться, особенно женщине. Ведь если у тебя, скажем, родится ребенок, он будет считаться незаконнорожденным, верно? Ты думала об этом?
— Нет, — прошептала Агнесса, не глядя на нее.
— Подумай.
Агнесса молчала. Она знала, что Гейл права. Она не чувствовала себя готовой к материнству, но они с Джеком вместе уже полгода, и ребенок может родиться, хотят они этого или нет. Джек сам незаконнорожденный, вряд ли он пожелает, чтобы так же вступили в мир его сын или дочь! И Агнесса решила при случае поговорить с ним на эту деликатную тему.
- Предыдущая
- 39/93
- Следующая
