Ворота измены - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 26

• Предыдущая
• 26/40
• Следующая

Она улыбнулась и протянула руку с алмазами.

— Надеюсь, все будет хорошо, Дик, — сказала почти нежно. — Для полка будет удар, если вам придется выйти в отставку.

Дик быстро раскланялся и вышел. Около подъезда он чуть не столкнулся с Бобом.

— Иду отбывать еженедельную повинность, — сообщил Боб уныло. — Как поживает фурия?

— Она одна в столовой, — сказал Дик. — Желаю тебе массу удовольствий!

— Ничего не поделаешь, — Боб покорно склонил голову.

Вскоре он предстал перед очами леди.

— Именно вы-то мне и нужны!

Боб впервые увидел ее такой веселой и восторженной. Он мысленно вспоминал свои похождения за неделю, но ничего подозрительного не совершал.

— Я только что говорила с Диком Халовелем… Вы ведь его хороший друг?

— Закадычный, — осторожно согласился Боб.

Сначала он хотел знать, для чего она спрашивала, а потом уже отвечать.

— Кто эта пресловутая Джойнер?

— Очень приличная и красивая девушка.

— Дик уже помолвлен с ней?

— Нет.

— Но хотел бы?

— Да.

— Не можете ли повлиять на него, чтобы он изменил решение?

— Видите ли, леди Синтия… — Бобу очень хотелось ответить ей, как полагается.

Она не поверила своим ушам, когда он заговорил решительно:

— Я думал, вам нежелательно, чтобы женщина с прошлым пополнила наш полковой круг…

Леди тихо смеялась.

— Именно с прошлым желательно, — сказала она добродушно. — Прошлое, которое насчитывает сто или двести лет и которое подтверждается документально…

— А если двадцать или тридцать лет? — неожиданно перебил Боб.

Леди Синтия вытаращила от удивления глаза.

— Я хочу у вас спросить, дорогая леди, сможет ли женщина… — у Боба пересохло в горле, он не мог говорить, но громадным напряжением воли вернул себе дар речи, вспомнив о несчастной Гоуп, — то есть, подходит для нашего полка женщина… если она… совершила необдуманный шаг… опозорилась лет двадцать пять, а может быть, даже двадцать шесть тому назад?

Боб вздрогнул от волнения.

Офицеры всегда спорили между собой, является ли цвет лица леди Синтии естественным, или она пользуется косметикой. Боб мог бы искренне подтвердить, что ее лицо не знало косметики. Сейчас оно стало белее снега.

— Я… я вас не понимаю, мистер Лонгфелью… О ком вы? У какой женщины были неприятности в жизни… двадцать пять лет назад?

— Я не имею в виду конкретную женщину.

— Нет, вы знаете эту женщину, — настаивала леди.

— Да нет… — лгал Боб. — Меня только интересовало, влияют ли похождения в прошлом на репутацию…

Леди глубоко вздохнула. Ее щеки покраснели.

— От загадок у меня кружится голова, — сказала она.

Когда вошли адъютант полковника и другие офицеры, леди облегченно вздохнула.

— Разрешите пожелать вам всего хорошего, — сказал Боб и ушел.

Когда он переходил площадь, посвистывал, погруженный в раздумья, Боб даже не ответил на приветствия офицеров вахтгауза, когда проходил мимо под решеткой Кровавой Башни.

Сержант тауэрской охраны стоял у моста над крепостным валом и наблюдал за порядком. Он выпрямился, когда увидел Боба. Последний вдруг остановился и спросил:

— Где Ричард?

— Сэр Ричард Халовель только что ушел, господин лейтенант.

Боб поспешил и застал Дика, когда тот собирался сесть в машину.

— Я тоже поеду на Уэст-Энд, — сказал Боб и устроился рядом с Диком.

Он увидел хмурое лицо друга и улыбнулся.

— Синтия сегодня была в ударе. Она даже показалась мне загадочной. По твоему виду делаю вывод, что ты говорил с ней о Гоуп Джойнер, — сказал Боб.

Дик утвердительно кивнул. Но, заметив любопытство Боба, с горечью сказал:

— Она, видимо, решила, что я должен оставить службу в гвардии. В самом деле… Я не знаю, что делать. Полковник проявил в деле с Грэгэмом большое снисхождение, поэтому я вынужден уступить в вопросе о Гоуп. Меня мало беспокоит отставка, хотя этим нарушу семейную традицию. Больше всего раздражает то, что Гоуп не уважают.

Боб о чем-то задумался и сказал:

— Да, кстати, ты вспомнил Грэгэма… Он сегодня был в Тауэре!

— Проклятье! Откуда ты знаешь? — спросил Дик.

— Мой денщик видел его… Он ходил в сокровищницу.

Дик опять помрачнел.

— Грэгэм не любит развлекаться среди толпы… тем более в субботу.

— Ничего страшного, — успокоил Боб. — Это ведь единственный день, когда он мог войти в Тауэр… Много народу, незаметно можно смешаться с толпой.

— Допустим, это так. Но зачем ему прятаться? — спросил Дик. — Сокровищница? Я никогда не поверю, что у Грэгэма проснулся патриотизм к подобным регалиям.

Мысль о брате не покидала Дика. Боб вдруг попросил его:

— Пожалуйста, пообещай мне не подавать в отставку… И не говори о твоем намерении ни полковнику, ни кому-то другому… сначала обсуди этот вопрос со мной…

Дик улыбнулся:

— Есть только один человек на свете, с которым я могу говорить. Я увижусь с ним через пять минут.

Когда Дик вошел в красивый вестибюль Девоншир-Хауза, он волновался. Мысль о том, что он может оскорбить Гоуп разговором о ее происхождении, приводила его в ужас. Когда Гоуп подошла к нему поздороваться, она все поняла по выражению лица Дика. Сначала девушка было смутилась, но потом вдруг улыбнулась и доверчиво посмотрела на друга.

И тогда он молча наклонился и поцеловал ее. Это был первый поцелуй за время их знакомства. Дик почувствовал, как она задрожала всем телом. Они молчали. Не было ни объяснений в любви, ни нашептываний, ни трепетных ласк. Он обнял девушку, и они пошли в салон.

— Никогда не думал, что поступлю так, — сказал Дик, — Но… это произошло само собой.

Не дождавшись ответа, он продолжил:

— Сегодня после обеда я говорил с леди Синтией Рислип — женой моего полковника…

— И она не признает меня, — закончила мысль Гоуп. — Она меня никогда не признавала, потому что я «Никто».

Дик кивнул.

— Откуда ты знаешь? — спросил он.

— Я это чувствовала давно. Это может вызвать твою отставку?

— Я все равно оставлю службу.

— Не лукавь… Это они требуют, чтобы ты вышел в отставку. Но я с этим не согласна.

Она говорила спокойно и твердо. Дик еще никогда не видел ее такой серьезной.

— Об отставке пока не может быть и речи. Сначала ты должен узнать, кто я. Кажется, леди Синтия права… И даже больше, чем в том случае, если противилась бы приему в полковую семью дочери трубочиста.

— Я уйду из полка, — Дик настаивал на своем.

Гоуп улыбнулась и покачала головой.

— Ты не можешь себе представить, сколько усилий стоит говорить «Нет!», когда все во мне кричит «Да!». Но ты не должен жертвовать карьерой ради…

Она посмотрела на него чудесными глазами.

— Но, милая Гоуп, я не могу жить без тебя. — Он крепко сжал ее руки. — Ничто не заставит меня отказаться от тебя. Я люблю тебя!

Гоуп шептала тихо и сдержанно:

— Я твоя! Не отказывайся от меня, Дик!

В следующее мгновенье она оказалась в его объятиях. Он прижимал ее горячую голову к щеке и чувствовал, как дрожало ее нежное тело.

• Предыдущая
• 26/40
• Следующая