У трех дубов - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 13

• Предыдущая
• 13/34
• Следующая

— Да.

Эксперт пригнулся и как-то нахохлился.

— Керосин. Обратите внимание, что запах керосина еще не исчез. Запах керосина я нашел и в другой части дома. Было ли что-нибудь легко воспламеняющееся возле письменного стола?

— Конечно, — со злобой ответил Сократ и начал осторожно манипулировать над обугленными остатками письменного стола. Однако никаких следов несгоревших бумаг обнаружено не было. Зато он наткнулся на потайной ящик и пепел какой-то рукописи. Она превратилась в золу и, кроме того, на остатки ее упал горячий кусок дерева. Однако одним открытием судьба все же удостоила Сократа Смита. Удар топора вскрыл один частично обгоревший ящик, в котором хранилось два ключа: один длинный старомодный, а другой маленький. На первом болталась медная пластинка с надписью «садовые ворота», на другой обуглившаяся бумажка, настолько почерневшая, что Сократу пришлось затратить много времени, чтобы разобрать буквы: «Лужа на…»

— Лужа на… На чем?

— К луже вообще не нужно никакого ключа, — пошутил эксперт, а затем изложил свои замечания относительно пожара.

— Хотя я и натолкнулся в шести местах на следы керосина, тем не менее утверждаю, что пожар начался именно здесь, потому что и письменный стол, и пол, и эти остатки деревянной лестницы были основательно политы керосином.

Сократ сунул ключи в карман, и с чисто академическим интересом следил за объяснениями эксперта. Все это только подтвердило его собственные подозрения, которые теперь превращались в улику.

— Лужа на?.. — бормотал он про себя, когда возвращался с братом в гостиницу.

— Лекс, ты не должен никому говорить об этих ключах, даже мисс Темальтон.

— Хорошо, — согласился молодой человек, который собирался говорить с Молли о вещах более значимых для него и, как он надеялся, для нее тоже.

Придя в гостиницу, они встретили Боба Штейна, сидящего вместе с молодой девушкой в комнате Сократа.

— Мне не по себе, когда я думаю об этом, Молли.

По Штейну было видно, насколько он утратил душевное равновесие. Он передохнул и продолжал:

— Видит Бог, я хотел бы, чтобы вы были избавлены от этих переживаний.

«Он все больше и больше присваивает права на нее», — подумал входя Лексингтон.

Но девушка только рассмеялась.

— Это было необычайное переживание. Несмотря на весь его ужас, оно и меня не минуло.

— Удалось что-нибудь спасти?

— Ничего, — вмешался в разговор Сократ. — Огонь проделал основательную работу, и уцелел только флигель в конце сада.

— Как же это произошло?

— Воспламенился керосин, — кратко ответил Сократ.

— В гараже?

— Гараж разделил судьбу всех остальных построек. Но огонь возник в комнате нижнего этажа. Точнее, в кабинете, а еще точнее — в письменном столе с потайным ящиком, в котором Джон Мендель прятал автобиографические записки.

Штейн посмотрел на него.

— Вы считаете, что это поджог?

— Конечно.

— Но кто?

— Кто убил Джона Менделя? — прозвучал встречный вопрос. — Человек, который преднамеренно убивает другого, должен уничтожить и материалы, которые могут его выдать. Безразлично, погибнет ли при этом человек, который делает все возможное, чтобы выяснить обстоятельства смерти Джона Менделя.

Боб Штейн погрузился в молчание, пока девушка не покинула комнату.

— Вы арестовали Джефри? — спросил он.

— Почему вы считаете, что преступник — это Джефри?

— Потому что Джефри стоял за дверью в столовую, когда мы говорили о тайнике в столе. Потом он один из немногих людей в Англии, который имел основания ненавидеть Менделя, а тут вдруг представился редкий шанс погубить его.

Сократ задумчиво потер подбородок.

— Говорил ли когда-нибудь о нем Мендель? Он знал, что Джефри живет с ним по соседству?

— Он не знал, как и я, кем в действительности является этот человек. Хотя дружба Молли с ним не доставляла ему удовольствия, он, как и следовало, не вмешивался в это дело, вероятно, потому, что считал Джефри старым человеком.

— Запутанная история, — сказал, качая головой, Сократ. — И тем не менее я не могу отдать приказ о его аресте.

Штейн сидел в раздумье.

— Вам вчера вечером не показалось странным то, как он усиленно настаивал, чтобы Молли переночевала у него, и как обрадовался тому, что она будет ночевать в деревенской гостинице? — заметил он спустя некоторое время.

— Это также можно отнести и к вам, — заметил Сократ. — И какой же отсюда вывод?

— Что Джефри знал о будущем пожаре, жертвой которого должна была пасть усадьба «Фальдфрицен», и поэтому хотел удалить из этого дома девушку. Не забывайте, если верна наша теория, что Молли является его дочерью… Между прочим, где он был сегодня утром?

— Здесь его не было. Но он сопровождал Молли, когда она ходила за покупками.

— А почему он не пришел прошлой ночью? Он мог видеть пожар из своего дома.

Сократ снова засмеялся.

— Ваши основания для подозрений немного не корректны. Боб. С таким же правом можно спросить и вас, почему вы не пришли, ведь «Фальдфрицен» виден также и из окон вашего дома.

— Но я был там, — с торжеством заявил Боб Штейн. — Вскоре после того, как вы ушли в гостиницу, я пришел. Узнал от пожарных, что вы ушли, но не знал, что Молли находилась также в доме. Нет, по-моему, сеть улик настолько оплела Джефри, что, будь я на вашем месте, Сок, я бы окончательно стянул ее.

Сократ начал растирать подбородок. Это совсем не было признаком нерешительности его характера.

— Все это требует основательных размышлений, — уклончиво ответил он. — Вы придете на вскрытие трупа?

Боб Штейн молча кивнул.

— Погребение состоится после полудня. Бедный старый Джон. И такой странный конец. Кстати, не было ли у него еще одного дома? Вы должны знать об этом лучше, чем я.

— Что это вам пришло в голову? — удивился Штейн.

— Может, какой-нибудь земельный участок в Лондоне или где-нибудь еще в другом месте?

— Я не слышал ничего подобного, ведь Джон не любил распространяться о своих коммерческих делах. Меня он ни во что подобное не посвящал. Почему вы спрашиваете об этом?

— Потому что мне надо знать, где разместить Молли.

— Ах, я понимаю и тоже считаю, что она должна обязательно уехать отсюда. Так как ее отчим, по-моему, не владел никаким другим домом, я готов уехать в Лондон и предоставить ей «Принценгоф». К сожалению, она не хочет принять это предложение.

— Да, этого она не может принять, — рассудил Сократ.

— Однако почему бы вам всем не поселиться у меня? Если вы переедете, то и Молли согласится, Сок. И если ваше пребывание у меня затянется, я мог бы также пригласить к себе какую-нибудь старую даму…

— Да, в таком случае она, может быть, и согласится, — как бы одобрил его предложение Сократ. — Я поговорю с Молли. Вы очень расположены к этой девушке, Боб?

Этот вопрос лишил Штейна дара речи.

— Что… что вы хотите этим сказать? — спросил он, заикаясь.

— Вы хотите жениться на ней?

— Да. Я очень люблю ее.

— А что об этом думает она?

— Она не любит меня, — признался Штейн и переменил тему разговора.

Немножко позже к ним присоединилась Молли Темальтон и рассказала, что мистер Джефри ездил в магазин готового белья и в бюро по найму прислуги. Он ищет замену своему садовнику, которого уволил из-за беспробудного пьянства.

— Я знаю его, — заметил Штейн. — Ненадежный парень. До этого он работал у Менделя. Его зовут Гритт, Молли?

— Наверное, я не обратила внимания на его имя.

— Как мистер Джефри реагировал, когда узнал, с каким трудом вам удалось спастись из огня? — спросил Сократ.

— Ну, у него было совершенно расстроенное лицо, он полагал, что я нахожусь в гостинице. Он не ожидал, что я была во время пожара в доме.

— Так-так.

Затем Сократ уехал на станцию в Газлмер, чтобы встретиться с двумя чиновниками-криминалистами, которых Скотленд-Ярд отрядил в его распоряжение. Около пяти часов он возвратился в гостиницу. Моросил дождь, но он не нашел ни своего брата, ни Молли. Она была приглашена на чай в белую виллу, а верный Лексингтон сопровождал ее.

• Предыдущая
• 13/34
• Следующая