Преступление Летучего Отряда - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 15
- Предыдущая
- 15/44
- Следующая
Брадлей также покинул приемную. Никто и не подозревал, насколько происшедшее было ему тяжело. Он направился в зал суда, но по дороге его перехватил Симмондс.
— Доктор говорит, что Смиз должен принять какое-нибудь успокоительное средство, прежде чем предстанет перед судом.
— Смиз? — воскликнул Брадлей. Он совершенно упустил из виду, что у него имелось в производстве еще одно дело, гораздо более серьезное, чем дело Анн Перрмен.
Неделю назад при ограблении ювелира был убит один из сторожей. Убийце удалось ускользнуть, но затем его все же настигли. Брадлей знал, что убийца закоренелый морфинист с совершенно ослабшей волей и что до этого состояния его довел Мак-Гилл.
— Неужели вы забыли о Смизе? — улыбнулся Симмондс.
— Нет, конечно, — поспешно заверил Брадлей. — Он на самом деле нуждается в успокоительном? Сколько времени он может обойтись без приема дозы?
— Не дольше часа.
Брадлей кивнул головой.
— Я позабочусь о том, чтобы с его делом успели покончить прежде, чем пройдет час.
— Затем с вами желает поговорить Стэн.
Брадлей удивленно взглянул на своего помощника.
— Стэн! — спросил он, не веря своим ушам, — что случилось?
— Кажется, у него имеется к вам письмо из Министерства Внутренних Дел.
Брадлей поспешил вернуться в маленькую комнату, в которой он только что беседовал с Анн. Стэн действительно ожидал его. Он сидел на стуле, положив свои бесформенные руки на колени. Он был худ, угловат и носил черный, не по размеру широкий костюм. На шее вместо галстука — пестрый платок.
— Что у вас стряслось, Стэн? — спросил его Брадлей.
— Я нуждаюсь в полицейской охране. Вы ведь знаете, что я прибыл к вам из Министерства Внутренних Дел. Речь идет об этом Либите. Его друзья не прочь расправиться со мной, но я думаю, что мне удастся одолеть их раньше, чем они сцапают меня. — Он говорил с сильно выраженным северным акцентом.
— Пройдите пока в комнату тюремных надзирателей. Я приду к вам после того, как покончу с другими делами.
— Только два дела сегодня утром? — удивился Стэн.
— Два, но оба весьма важные…
Брадлей несколько запоздал в суд и вошел в зал после того, как туда ввели Зедемана, не утратившего даже здесь своей величественности.
Зедеман поздоровался с судьей, словно со старым знакомым, и не счел нужным оспаривать все прегрешения, которые успел натворить в течение минувшей ночи. Более того, он неоднократно напоминал свидетельствовавшему против него полисмену о том, чтобы тот не давал ложных показаний, а затем стал спокойно ожидать приговора.
Три недели тюремного заключения, выпавшие на его долю, нисколько не отразились на его настроении.
Секретарь суда о чем-то вполголоса беседовал с одним из адвокатов, в котором Брадлей опознал приятеля Мак-Гилла. Услышав, как в их беседе прозвучало имя «Смиз», он насторожился. Впрочем, ему не долго пришлось ожидать разъяснения этого обстоятельства. После того как Зедемана увели из зала заседаний, мистер Дурзер занял место за адвокатским столом. Очутившись в сфере своей профессиональной деятельности, он преобразился и не был уже тем пугливым, мелко дрожащим человеком, который беседовал с Анн.
— Прежде чем достопочтенные судьи перейдут к разбору следующего дела, — с апломбом заявил он, — я надеюсь, что мне будет разрешено заявить ходатайство. Оно имеет касательство к делу, которым вам придется заняться несколько позднее. Позволю напомнить, что я в свое время заявил ходатайство о выдаче некоторых документов, являющихся собственностью моего клиента мистера Мак-Гилла. Документы эти находились во владении покойного Элиаса Джозефа, проживавшего в «Леди Стерс».
Брадлея удивило это заявление. Какую цель преследовал Марк? Чего ради счел он необходимым именно сейчас напомнить о смерти Ли Джозефа?
Судья кивнул головой.
— Да, я помню об этом случае.
— Полиция опечатала дом, — продолжал мистер Дурзер, — и, насколько мне известно, она предполагает продержать печати до официального признания Ли Джозефа мертвым. Мы представили в свое время свидетеля, некоего мистера Зедемана, который по необъяснимой случайности как раз сегодня также предстал перед лицом суда…
— Да, я помню об этом. Свидетель показал под присягой, что эти документы по ошибке были оставлены в доме Ли Джозефа.
— Они не имеют особого значения, — снова заговорил адвокат, но судья прервал его:
— В этом вы правы. Документы эти — не что иное, как счета и переписка с рядом торговцев на континенте, снабжавших, как предполагают, Ли Джозефа и тех, кто скрывался за ним, наркотическими веществами. Не так ли, мистер Брадлей?
— Совершенно верно, господин судья.
— Мы можем представить ряд доказательств, которые установят, что эти документы относятся к торговле, дозволенной законом, совершенно безвредным химическим препаратом, — заявил адвокат.
Брадлей понял в чем дело. Марк проведал о том, что полиция обнаружила потайные отделения в автомобиле и заблаговременно готовил себе материал для защиты. Документы, о которых шла речь и которые были опечатаны в ночь убийства, могли бы подкрепить его позицию.
— Эти документы — дело полиции, — возразил судья. — Если она заявит, что документы имеют какое-нибудь значение для нее, то я ничего не предприму для выдачи их.
Он взглянул на Брадлея, и инспектор поднялся со своего места.
— Мы не в состоянии еще представить вам все доказательства, — заявил он, — но документы, о которых идет речь, весьма важны, и поэтому я возражаю против ходатайства адвоката.
Судья одобрительно кивнул.
— Ваше ходатайство отклоняется, — заявил он Дурзеру.
Брадлей вторично встал с места.
— Осмелюсь просить вас уделить теперь внимание делу Вилльяма Чарльза Смиза. Я ранее просил вас заслушать его дело после обеда, но в силу некоторых причин я вынужден просить вас, чтобы оно было заслушано немедленно. Это не займет много времени.
Судья согласился с ним, и двое полицейских привели из камеры бледного, тщедушного человека. На руках у него были наручники.
Судья взглянул на его руки и осведомился:
— Разве необходимо было доставлять его в суд в таком виде?
— Да, — ответил Брадлей, — он принес нам немало хлопот.
Арестованный взглянул на Брадлея и злобно нахмурился.
Был оглашен обвинительный акт. Смиз обвинялся в предумышленном убийстве: в ночь на четырнадцатое число Смиз застрелил из револьвера Гарри Бендона. Убийство произошло на Федлоу-стрит.
— У обвиняемого имеется адвокат? — спросил судья.
— Нет, — ответил Брадлей. — Я ходатайствую сегодня лишь о том, чтобы вы постановили оставить до следующей пятницы Смиза под следствием.
Обвиняемый развалился поудобнее на скамье.
— Попались вы мне в руки, Брадлей, я вам сверну шею, — прорычал он. Затем его слова перешли в нечленораздельное бормотанье.
Судебное разбирательство длилось недолго, и Смиза снова отвели в камеру.
— Разве этот заключенный не был подвергнут медицинскому осмотру? — удивился судья. — Его поведение показалось мне странным.
— Насколько мне известно, врачи осматривали его, — ответил Брадлей. — Он очень страдает от отсутствия наркотиков. И это является причиной всех наших неприятностей с ним.
Судья озабоченно покачал головой.
— За последнее время неимоверно возросло число преступников, подверженных действию наркотиков. Передо мной прошло огромное количество кокаинистов и морфинистов. Откуда они ухитряются добывать эти вещества? Раньше наркотики имели распространение среди ограниченного круга. Мне никогда не приходилось слышать о том, чтобы наркотики употреблялись в слоях общества, к которым следует причислить и Смиза.
— Это добро теперь систематически распространяется по стране, — ответил Брадлей. И тут же вскочил Дурзер.
— Я надеюсь, что это отвратительное дело нисколько не повлияет на ваше отношение к делу Анн Перрмен. которое нам предстоит сейчас заслушать.
— Я вовсе не намеревался связывать эта дела, — возразил Брадлей.
- Предыдущая
- 15/44
- Следующая
