Рассказы - Найт Дэймон - Страница 9

— Да, — угрюмо ответил Уомрас.

— Тогда зайдите ко мне оба. Джорджи оставьте, где он есть.

— Здрасьте, доктор Альварес! — радостно пропищал горгон. — Ты мне панга, или нет?

— Только не влазь в это прямо сейчас! — взмолился Уомрас, и потащил Альвареса за рукав.

Они обнаружили начальника ксенологической лаборатории Эдварда Х. Доминика, засевшего за столом, как медведь в берлоге. Сигара у него в руке была наполовину изжевана.

— Уомрас, — сказал Доминик, — когда ты сделаешь эту схему?

— Не знаю. Скорее всего, никогда.

Уомрас ответил на хмурый взгляд шефа еще более хмурым взглядом, пожал плечами и закурил сигарету. Доминик повернулся к Альваресу.

— Ты слышал, что случилось вчера на банкете в честь Джорджи? — спросил он.

— Нет, не слышал, — сказал Альварес. — Не будешь ли ты так любезен либо рассказать мне об этом, либо заткнуться и не поминать эту тему?!

Доминик проглотил оскорбление и устало потер бритый череп.

— Все случилось, когда подали десерт, — сказал он. — Джорджи вертелся напротив миссис Карвер на своем пружинном табурете. Как только она погрузила ложечку в торт… превосходный лимонный торт, напрасно ты… гм… Да. Так вот, как только миссис Карвер дотронулась ложечкой до торта, Джорджи перекатился через стол и выхватил у нее тарелку! Миссис Карвер закричала и отшатнулась — надо полагать, решила, что Джорджи на нее нападает, — ну, и стул под ней опрокинулся. Произошла… гм… суматоха.

Некоторое время все молчали. Потом Альварес нарушил тишину.

— И что он сделал с тортом?

— Съел, — горько сказал Доминик. — У него на тарелке лежал отличный кусок, но Джорджи к нему и не прикоснулся.

Он вытряхнул из коробочки таблетку, проглотил и затравленно посмотрел на Альвареса. Альварес покачал головой.

— Нетипично. Джорджи обычно ведет себя, как подчиненная особь. Мне это все не нравится.

— Я сказал Карверу то же самое. Но он был просто вне себя. Его трясло. Мы все оставались на местах, пока Карвер отводил жену в каюту. А потом устроили Джорджи форменный допрос. Но не добились от него ничего, кроме: "Я подумал, что я ей панга".

Альварес нетерпеливо поерзал в кресле и машинально потянулся за гроздью винограда из вазы на столе. Доктор Уолтер Альварес был невысоким и худощавым, поэтому в присутствии крупных людей он часто вел себя агрессивно.

— Да скажете вы наконец, что такое панга?! — вспылил Альварес.

Уомрас фыркнул и принялся чистить банан.

— Панга, — сказал Доминик, — это, как выяснилось, сложная система отношений типа "главный-подчиненный", которая существует среди горгонов.

Альварес заинтересованно выпрямился.

— Они никогда не упоминали нам о ней, поскольку мы никогда не спрашивали. Теперь оказалось, что она имеет первостепенное значение. -

Доминик вздохнул. — Четырнадцать месяцев мы потратили на то, чтобы устроить на планете базу и поселить там трех человек. Еще семь месяцев — чтобы получить разрешение старейшин доставить одного горгона сюда, на станцию. Все по инструкции. Мы взяли самую большую и самую смышленую на вид особь — а именно, Джорджи. Он так хорошо прижился на станции! И вот теперь эта история.

— Послушай, шеф, — осторожно произнес Уомрас, — я, конечно, очень уважаю миссис Карвер… мы все относимся к ней с огромным уважением… но, мне кажется, гораздо важнее выяснить, не повредило ли вчерашнее происшествие Джорджи?

Доминик покачал головой.

— Я вам еще не все рассказал. Карвер жаждал мщения, и никакие панги его надолго задержать не могли. Он связался по лучу с базой на планете и заставил Робинсона спросить старейшин: "Является ли Джорджи панга по отношению к жене коменданта?"

Альварес невесело ухмыльнулся и поцокал языком.

— Да уж, — кивнул Доминик. — Кто знает, какой смысл они извлекли из этого вопроса? Ну вот, они передали ответ: "Разумеется, нет", и пожелали узнать детали. Карвер им рассказал.

— И? — спросил Альварес.

— Они сказали, что Джорджи — чудовищный преступник, который должен быть наказан соответствующим образом. И наказать его должны мы, потому что, видите ли, это мы — обиженная сторона. Более того, согласно их специфическому взгляду на вещи, если мы не накажем Джорджи, как следует, тогда они накажут Робинсона и его команду.

— Как? — спросил Альварес.

— Сделав с ними то, что мы должны сделать с Джорджи. А это может оказаться что угодно.

Уомрас сложил губы в трубочку, чтобы свистнуть, но свиста не получилось. Он доел банан и попытался снова. Безрезультатно.

— Вы поняли? — спросил Доминик со сдержанным напряжением.

Все трое посмотрели через открытую дверь на Джорджи, который послушно лежал на ковре в соседней комнате.

— Мы все знаем, что такое "наказание". Древняя формула "око за око, зуб за зуб" прекрасно описывает суть процесса. Но как наказать существо вроде Джорджи? Око за… за что?

— Давайте приведем факты в систему, — сказал Доминик, перекладывая бумажки из одной руки в другую.

Уомрас и Альварес заглядывали в бумажки с двух сторон. Джорджи тоже пытался подсмотреть, но стебельки его фоторецепторов были слишком коротки.

Все четверо находились во внешнем помещении лаборатории, откуда была вынесена вся мебель.

— Первое. Мы знаем, что горгоны меняют цвет в зависимости от эмоционального состояния. Когда горгон доволен, он окрашен в розовый цвет.

Если горгон становится несчастен, он синеет.

— Джорджи был розового цвета с самого момента появления на станции, — сказал Уомрас, бросив взгляд на горгона.

— Кроме как на банкете, — задумчиво ответил Доминик. — Я вспоминаю, что он стал синим как раз перед тем, как… Если бы только мы обнаружили, что именно его подтолкнуло… Ладно, сперва о том, что важнее. Итак, второе. У нас совершенно нет информации о местной системе наказаний и вознаграждений. Может, у них принято разрывать на куски того, кто плюнул на тротуар, или выкручивать ему, гм, руки…

Альварес и Уомрас, как по команде, с сомнением посмотрели на многообразные конечности Джорджи, органы слуха и фоторецепторы на стебельках.

— …за поджог, насилие или плохое настроение, — печально закончил Доминик. — Мы понятия не имеем, как это у них происходит. Придется действовать наугад.

— А что говорит Джорджи? — спросил Альварес. — Почему бы не спросить его самого?

— Мы об этом подумали, — мрачно отозвался Доминик. — Спросили Джорджи, что бы сделали с ним старейшины в подобном случае. И он ответил, что они бы крякнули его за живое, или что-то вроде этого. Короче, этот путь тупиковый. Может, он нас и приведет к цели, но не раньше, чем лет через десять.

Он провел ладонью по голому черепу.

— Третье. Мы вынесли мебель из этой комнаты… ч-черт, и как мы все поместимся в моем кабинете?.. впрочем, неважно… Четвертое. На двери сделан засов, чтобы она запиралась с внешней стороны. И пятое: вот хлеб и вода для Джорджи. А теперь давайте попробуем.

Начальник ксенологической лаборатории направился к двери. Остальные, включая Джорджи, последовали за ним.

— Нет, ты останешься здесь, — сказал Уомрас горгону.

Джорджи послушно остановился, приняв радостную ярко-розовую окраску.

Доминик торжественно закрыл дверь и задвинул импровизированный засов.

Он подергал дверь, чтобы убедиться, что она надежно заперта. Через прозрачную панель в ее верхней части Джорджи внимательно наблюдал за действиями людей. Доминик снова открыл дверь.

— А теперь слушай внимательно, Джорджи, — сказал он. — Это тюрьма. Ты подвергаешься наказанию. Мы будем держать тебя здесь, не давая никакой еды, кроме той, что есть у тебя сейчас, пока не сочтем, что ты достаточно наказан. Понимаешь?

— Да, — с сомнением ответил Джорджи.

— Хорошо, — сказал Доминик и запер дверь.

Некоторое время они стояли и смотрели на Джорджи, а Джорджи смотрел на них. Больше ничего не происходило.