Поток алмазов - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 13
- Предыдущая
- 13/28
- Следующая
— Что это означает? — спросила она и их взгляды встретились.
В этот момент Фрэнсис выходил из гостиной в сопровождении Ламбэра и Уайтея.
— Не сердитесь на мою сестру, — говорил он, — через некоторое время она согласится со мной! Что поделаешь, женщина есть женщина!
— Понимаю, мой мальчик, понимаю, — сказал Ламбэр. — Мы оба понимаем, не так ли Уайтей?
— Конечно, — подтвердил тот.
— Но несмотря на это, она, по всей вероятности, обидится, если вы уйдете не попрощавшись… Где мисс Сеттон? — спросил он горничную.
— В маленькой библиотеке, мистер Сеттон.
— Идемте! — сказал Сеттон. Они направились к библиотеке, и он открыл дверь.
— Цинтия, — начал было он.
Мисс Сеттон и Сноу стояли, наклонясь над столом, перед ними лежали оба компаса. То, что увидел Сеттон, увидели и те двое. Ламбэр стрелой промчался мимо молодого человека к столу и, схватив свою собственность, сунул ее в карман.
— Так вот что вы замышляете! — зашипел он. — Этому человеку мало меня шантажировать, мало вломиться в мою контору и украсть ценные чертежи…
— Что это значит, Цинтия? — спросил Фрэнсис.
Он побледнел от злости и голос его звучал сурово.
Сноу пришел на помощь Цинтии.
— Разрешите мне, — сказал он.
— Ничего я вам не разрешу, — неистовствовал юноша, — если вы сейчас же не уберетесь, я прикажу вас выбросить! Я не потерплю в своем доме арестанта!
— Дело вкуса, — невозмутимо ответил Сноу. — Если вы в своем доме терпите Ламбэра, то вы должны терпеть кого угодно.
— Я с вами потом разочтусь, — угрюмо пообещал Ламбэр.
— Чего же вы медлите? — улыбнулся Сноу. — Мистер Сеттон, — продолжал он серьезно, — этот человек убил вашего отца, он убьет и вас.
— Я не нуждаюсь в вашей лжи, — ответил Сеттон, — вот дверь!
— Очень красивая дверь, — заметил Сноу, — но я сюда явился не для того, чтобы любоваться дверями. Предложите Ламбэру показать вам компас, который он приобрел для экспедиции вашего отца. Отправьте его в Гринвич и попросите астрономов сказать вам, на сколько градусов он отклоняется от нормы. Это отклонение будет равняться приблизительно одной миле. На такое же расстояние отклонится и человек, пользуясь таким компасом, если, возвращаясь из джунглей, захочет сократить расстояние!
— Фрэнсис, ты слышишь? — воскликнула его сестра.
— Глупости, — презрительно заметил Сеттон. — Какую же цель мог преследовать Ламбэр? Не для того же он затратил целое состояние, чтобы потерять отца в джунглях! Эта история неубедительна, так как если бы мой отец не возвратился с планом, то и вся экспедиция была ни к чему!
— Правильно! — зааплодировал Ламбэр и торжествующе улыбнулся.
Сноу ответил на улыбку улыбкой.
— Насколько я понимаю, суть дела заключалась не в возвращении вашего отца, — сказал он, — а в том, что мог ли кто-либо после того, как россыпь была найдена, снова найти туда дорогу без патентованного компаса Ламбэра!
Тонкие нити заговора понемногу распутывались в глазах Цинтии. Она смотрела то на Сноу, то на Ламбэра.
— Понимаю, понимаю, — шептала она. — Фрэнсис, — вскрикнула она, — неужели ты не понимаешь, что все это означает?!
— Я понимаю, что ты глупа, — ответил он грубо, — если вы завершили свою ложь, то можете идти, Сноу!
— Я имею еще кое-что добавить, — сказал Сноу, беря свою шляпу, — если вы не хотите понять, что Ламбэр — величайший злодей, гуляющий на свободе, я бы хотел еще добавить для вашего вразумления, что он пресловутый член шайки «Пять голов», фальшивомонетчик, фальсификатор как банкнот, так и континентальных ценных бумаг…
— Вот дверь, — сказал Сеттон.
— Ваш разговор удивительно однообразен, — улыбнулся Сноу и, учтиво поклонившись Цинтии, вышел.
Глава 10
За сорок два года своей жизни Альфонс Ламбэр перебывал пайщиком множества предприятий, причем, по низости своей души, с самого начала своей карьеры он избирал предприятия более чем сомнительного свойства. Он умышленно шел наперекор законам цивилизации.
Все что Сноу о нем сказал, было истинной правдой.
Он был фальшивомонетчиком, связанным тысячами нитей со своими коллегами на континенте и принимавшем участие в операциях, от которых страдали биржи всего мира.
Приблизительно через неделю после посещения Сеттонов Уайтей как-то за обедом сказал:
— Чего тебе не хватает, Ламбэр — это лоска и мужества, Когда на твоем пути встречаются малейшие затруднения, ты становишься беспомощным… После столкновения со Сноу, — продолжал Уайтей, — ты охотно бы бросил все предприятие, ты бы это сделал, Ламбэр! Стоит тебе встретить такого мерзавца, как Сноу, выпущенного на свободу воришку, как ты уже начинаешь думать о том, куда бы скрыться!
— Я боялся, что Сеттон сам меня отстранит…
— Глупости! — отрезал Уайтей, — не мог он этого сделать без ущерба для себя! Мальчишки в его возрасте всегда хотят что-нибудь делать, чтобы доказать, что они взрослые!
— И тем не менее, — сказал Ламбэр, — ты в ее глазах — сатана.
После обеда они направились к Сеттонам.
Юноша сидел посреди разбросанных кругом всевозможных планов, карт и каталогов. Он был в одной рубашке, курил трубку и казался довольным собой.
— Входите и выбирайте себе место где сесть, если сможете, — пригласил он их. — Я дам знать Цинтии, что вы пришли!
Он позвонил и приказал горничной позвать сестру.
— Мне удалось ее уговорить отдать план, — продолжал он.
Ламбэр облегченно вздохнул, а в глазах Уайтея засверкал радостный огонек.
— Вас это, может быть, удивит, я даже сам ни разу не видал этого плана, не считая мимолетного взгляда, но после всего шума, поднятого вокруг него, боюсь, что он окажется просто старой бумажкой…
В эту минуту в комнату вошла Цинтия Сеттон. Она удостоила Уайтея еле заметным кивком головы, не взглянув на Ламбэра.
Ламбэр, знавший толк в женщинах, заметил, что она была необыкновенно красива. Впервые он смотрел на нее как на женщину, а не как на противника, и это радовало его.
Она остановилась у стола, за которым сидел ее брат, и серьезно посмотрела на него.
Уайтей увидел в ее руках сверток и мысленно потер руки.
Она молча вынула, из свертка два листа бумаги. Первый являлся подлинным планом. Он был грязен и помят. Второй лист был новым. Его-то она и развернула на столе перед братом.
Он вопросительно посмотрел на сестру.
— Да, — сказала она, отвечая на его взгляд, — это копия, но я взяла для сравнения и оригинал. — Она положила старый план рядом. — Копия точна, — сказала она.
— Да, но на какого дьявола тебе нужна копия?
Она молча сложила оригинал.
— Копия тебе, — ответила она, — оригинал я оставлю у себя.
Сеттон слишком обрадовался плану, чтобы интересоваться причудами сестры. Когда он стал разглядывать его, мужчины подошли к столу.
— Странно, — сказал Сеттон, — почему отец шел по дуге?..
— Мне кажется сейчас удобный момент объясниться, — шепнул Ламбэр своему другу и повернулся к Цинтии.
— Мисс Сеттон, — начал он, — во время моего последнего посещения, не по моей вине, естественно, произошел неприятный инцидент… Человек, которого я не могу назвать иначе как…
— Опасной личностью, — подсказал Уайтей.
— Опасной личностью, — повторил он, — возвел на меня дикие и безрассудные обвинения, затрагивающие мою честь. Этот тип, который побывал во всех тюрьмах…
— Думаю, — перебила его Цинтия и покраснела при этом, — нам незачем вдаваться в жизнеописание мистера Сноу.
— Как вам будет угодно. — Я бы хотел только добавить, что этот человек, этот Сноу, только в одном был прав…
— В чем же? — спросила Цинтия.
— Только в одном… Компас, которым пользовался ваш отец действительно был не совсем точным…
Цинтия пристально смотрела на него.
— Он был неточен, — продолжал Ламбэр, — и этот факт я обнаружил лишь сегодня. Было изготовлено четыре компаса, из них два были у вашего отца, а два находились у меня в сейфе…
- Предыдущая
- 13/28
- Следующая
