Лорд поневоле - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 19

• Предыдущая
• 19/32
• Следующая

Однажды днем Гвенда случайно встретила Мансара на Бонд-стрит.

– Как успехи нашего Чика?

– Как раз тот же вопрос я хотела вам задать, – улыбнулась Гвенда.

– Надеюсь, что он пойдет вгору, – ответил граф. – Я говорил вчера с сэром Вельсоном.

– И что же он думает?

Мансар был в нерешительности.

– Откровенно говоря, он считает Чика немного… моложавым.

– То есть, проще сказать, дурачком, – с усмешкой уточнила Гвенда. – Это ошибка, граф: в нем нет ровно ничего дурацкого…

– Правда, он не очень гибок… – начал Мансар, но она решительно тряхнула головой.

– И в этом вы тоже ошибаетесь, лорд Мансар! В нем так много гибкости и даже проницательности, что я иногда поражаюсь. Вы никогда не можете знать, что у него на уме. Я видела, как он заставлял нашу экономку, миссис Фиббс, делать то, что ей вовсе не хотелось. Тогда я подумала, что это его простота трогает ее. Теперь я этого не думаю…

Гвенда спешила домой, Мансар предложил подвезти ее.

– Я видел Чика в министерстве, – заметил Мансар, когда они ехали вдоль Пикадилли. – Он шел с громадным кожаным портфелем под мышкой, торжественный, как филин, и выглядел так, как будто ему вверены все тайны нашего кабинета министров.

Гвенда расхохоталась.

– В его портфеле не было ничего важного, кроме двух учебников испанского, – улыбнулась она. – Чик решился купить этот портфель как нечто среднее между чемоданом и школьным ранцем!

В тот же вечер Чика неожиданно вызвали в кабинет сэра Вельсона – как раз в тот момент, когда он сложил свои учебники и листки с заметками, собираясь уходить.

Сэр Джон также собрался домой.

– Как дела, лорд Пальборо? – поинтересовался он.

– Очень хорошо, сэр, – почтительно ответил Чик.

– Изучаете тонкое искусство дипломатии, я надеюсь? – Сэр Джон был в отличном настроении. – Прекрасно, молодой человек! Все искусство дипломатии может выразиться в одной фразе: «Всегда давайте вашему противнику почувствовать, что он получает от вас больше, чем вы хотели бы ему дать! В этом начало и конец дипломатии! Кстати, Пальборо, я хочу, чтобы вы задержались здесь сегодня до восьми: министру может понадобиться отправить в Париж некоторые важные документы.

Чик почувствовал волнение. Тот факт, что он не снаряжен в дорогу, сам по себе не беспокоил его (впоследствии он научился держать наготове в своей комнате уложенный чемодан). Но ведь это была его первая проба на дипломатическом поприще!

Однако в этот вечер министр решил, что отправка документов в Париж могла подождать до утра, и Чик, немного разочарованный, был отпущен домой около восьми.

Маркиз Пальборо не был особенно усердным читателем газет, за исключением колонок о спорте вообще и о боксе в частности.

В этот раз он развернул «Таймс» и в глаза ему бросилась кричаще набранная сенсация:

– Ого! – воскликнул Чик. – Любопытно бы узнать, кто они!

Он уже научился отождествлять себя с Министерством Иностранных Дел, и тот факт, что обличительные документы связаны именно с его министерством, заинтересовал Чика. Он не подозревал, какое продолжение вскоре за этим последует…

Линфельд подозвал официанта.

– Филипп, для меня ничего нет?

– Я посмотрю, господин Линфельд.

Через несколько минут он вернулся с бланком в руке.

– Я так и думал, – сказал Линфельд сидящему рядом человеку, когда официант удалился. – Я дал адрес Фортелло, чтобы он немедленно связался со мной. – Он пробежал телеграмму, текст которой гласил:

– Фортелло молодец, – заметил он. – Я полностью согласен с вами, Билле, – таких партнеров надо поощрять! А Генри – негодяй и дурак!

Когда ночью в своем роскошном номере Линфельд прочел еще одну срочную телеграмму, он поспешно оделся и направился в не менее роскошные апартаменты Билле.

Билле не сразу открыл дверь и предстал перед ним с револьвером в руке.

– Вынужденная предосторожность, – объяснил он, закрывая дверь на замок и пряча револьвер под подушку. – Что случилось?

– Прочитайте.

Билле протер заспанные глаза и стал читать:

– Маркиз Пальборо? – задумчиво проговорил Билле. – Очевидно, английское правительство придает этим бумагам особенно важное значение, если посылает аристократа…

Они взглянули друг на друга.

– Кто он?

Линфельд пожал плечами.

– Он аристократ, а английская аристократия отличается от нашей, Жюль. Впрочем, пока мы в безопасности.

Он уселся в большое кресло и надолго задумался.

– Стоит рискнуть, – заметил он наконец.

– Что такое? – нетерпеливо спросил Билле. – Мне кажется, что наш путь предрешен, мой дорогой Линфельд. Утром есть поезд в Кельн, а из Кельна легко пробраться в Швейцарию. Необходимо, чтобы вы пожертвовали своей бородой, хотя мне очень больно касаться этого вопроса.

Линфельд поднялся.

– Утром есть еще поезд в Остенде, – добавил он многозначительно, – и там мы имеем шесть испытанных друзей, которые так же, как и мы, не намерены проводить остаток своих дней за решеткой. Поверьте мне, Жюль, то, что вы говорите о моей бороде и Швейцарии – пустяки. Нас можно уличить лишь в том случае, если мои личные письма, адресованные Генри, будут в руках правительства.

Они обменялись долгим взглядом.

– Отлично, – произнес Билле, подумав. – Можете рассчитывать на меня.

На бортах теплохода, следовавшего из Саутгемптона в Остенде, поднялись Чик и «сопровождающие его лица». Чик, гордый своим первым дипломатическим поручением, никогда бы не решился взять с собою Гвенду Мейнард и миссис Фиббс, но сэр Джон намекнул ему об этом сам.

– Вы можете заодно недурно провести время, лорд Пальборо, – заметил он с улыбкой. – Почему бы вам не взять с собой вашу прелестную сестру-актрису, с которой я вас видел как-то на Пикадилли?

– Она вовсе не моя сестра, сэр, – Чик покраснел до корней волос, – и, кроме того, когда я нахожусь при исполнении служебных обязанностей…

– О, на этот счет не беспокойтесь! – заверил сэр Джон. – Последуйте моему совету и возьмите с собой вашу сестру, или тетю, или кто бы ни была эта леди. Вы найдете Брюссель очаровательным!

Сэр Джон давал Чику такого рода совет не совсем в качестве начальника – подчиненному. Сэр Джон Вельсон, узнав от лорда Мансара историю Чика и прекрасно сознавая, что карьера дипломата не по плечу симпатичному клерку страхового агентства с титулом лорда, твердо решил помочь Чику проявить себя в деле, помочь поверить в себя. Чик, сам того не подозревая, сделался предметом обсуждения на заседании Кабинета министров – правда, одним из тех предметов, разговор о которых заходит, когда все серьезные дела закончены, и члены кабинета нуждаются в разрядке…

Миссис Фиббс на борту «Принцессы Клементины» была величаво спокойна и казалась бывалой путешественницей. Гвенда была чрезвычайно возбуждена и, как ребенок, проявляла жадный интерес ко всему окружающему.

• Предыдущая
• 19/32
• Следующая