Гостиница на берегу Темзы - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 22

• Предыдущая
• 22/30
• Следующая

— Но откуда?..

Он посмотрел на неё.

— Потерпи, малютка.

Голли с удовлетворением оглядел каюту. А Лила всё более поражалась его поведению. Она предполагала, что в таком убранстве каюты он растеряется от непривычки, но нет…

— Вот это подлинный Тинторетто, — сказал он, указывая на одну из картин. — Поздняя работа. Скажу тебе, что большинство работ, которые выдаются за Тинторетто, на самом деле написаны его учениками. Рисунок над роялем работы Сансовине… А вот картина Беллини. Она хоть и не принадлежит к числу первоклассных произведений живописи, но всё же заслуживает внимания. Лично я предпочитаю венецианскую школу и особого значения флорентийцам не придаю.

Лила удивлённо слушала его объяснения. Она решительно не узнавала маленького человека, казавшегося в «Мекке» козлом отпущения.

С видом знатока он продолжал перечислять находившиеся в каюте картины.

— Но, мистер Эйкс, я не предполагала, что вы знаток искусства.

Он самодовольно улыбнулся.

— Кое-что я смыслю в живописи, но основные мои интересы в музыке. Слышала ли ты «Соловья» в исполнении Патти? Это изумительно. Говорят, мой голос напоминает голос Карузо.

Он настолько серьёзно говорил об этом, что Лила удержалась от возражений и насмешек.

— Я никогда не слышала, как вы поёте, мистер Эйкс… — проговорила она.

— Можешь называть меня «дядя Голли» — поправил он. — Неужели ты никогда не слышала моего пения?

Она покачала головой, хотя и понимала, что это ложь. Не раз она закрывала своё окно, чтобы не слышать мерзкого завывания.

— Ты должно быть знаешь арию «Фауста»?

Она не осмелилась ответить. Он тут же направился к пианино и заиграл. Играл он прекрасно, чем поверг Лилу в изумление. Она решила даже, что это сон. Но затем он запел. Впервые девушка слышала его пение в закрытом помещении. Это было нестерпимым испытанием для любых нервов. Он пел по-итальянски, блаженно покачиваясь корпусом. Лиле казалось, что длилось это пение целую вечность. Наконец, он умолк и победоносно взглянул на неё.

— Ну как? Что скажешь?

— Прекрасно… — пролепетала она. — Я никогда не предполагала… что вы поёте, — Увидев, что он не собирается больше петь, она облегчённо вздохнула.

— Да, немногим это известно, немногим…

Он действительно мнил себя певцом. И словно уловив её мысль, Голли заметил:

— Я знаю, моё пение слишком современно. Люди с устаревшим музыкальным вкусом не воспринимают его, но пройдёт лет десять, и у меня будет слава Карузо.

Девушка поспешила переменить тему разговора и спросила, где они находятся.

— Мы находимся поблизости от Гревседа, — ответил Голли. — Дожидаемся лоцмана.

— Лоцмана? Разве нам предстоит морское путешествие? А почему меня держат взаперти?

— Это в твоих интересах. Тебя ищет множество людей. Вот, например, Вэд, — покачал он головой. — Какой негодяй! Самый большой плут во всём Уеппинге! Его давно надо повесить. Он в откупе у «резиновых братьев». Получает от них тысячи фунтов.

Она не верила своим ушам.

— Знаешь, на что он способен? Я бы не удивился, если бы узнал, что он является членом шайки. Полиция способна на всё. Сколько он получает жалованья? Каких-то жалких пять фунтов в неделю! Неужели ты думаешь, он живёт на них? Нет, дорогая, он живёт на деньги, которые платят ему за молчание. Он берёт взятки с содержателей притонов и скупщиков краденого. Он охотится за твоими деньгами… — вдруг он умолк, поняв, что этого не следовало говорить.

— За моими деньгами?

— Я хочу сказать, что он охотится за тобою, чтобы ты стала для него прислугой, стряпала, чинила бельё. Ведь он нищ, у него нет ни гроша за душой.

— Вы сами только что сказали, что он получает тысячи фунтов…

— Это ничего не значит. Он все деньги проигрывает в карты. Но хватит об этом. Займись лучше библиотекой. Тут много интересных книг. Жаль, что не читаешь ты на иностранных языках, — он тронул рукою книгу. — Ну, развлекайся. Я пришлю к тебе капитана.

— Кого?

— Капитана Айкнесса. Это тот самый господин, который иногда ужинал в твоём обществе, — он испытующе посмотрел на Лилу. — Не правда ли славный человек? Впрочем, ему стукнуло уже пятьдесят восемь лет. Если он станет уверять тебя, что он моложе, он солжёт.

С этими словами, приветливо помахав девушке рукой, он удалился.

Лиле было над чем поразмыслить. Как оказалось, прежнего Голли не существовало. Но тот был ей симпатичнее, чем его злая жена, а новый Голли, игравший на рояле и толковавший о живописи, внушал ей страх.

Ночью Лила услышала мычание коровы. Сперва это удивило её, но потом она решила, что на пароходе перевозят скот. Но когда мычание повторилось, а затем на башенных часах пробило четыре, она засомневалась. Не похоже было, чтобы они находились в устье Темзы, как утверждал Голли. Она решила попроситься выйти на палубу.

Утром её навестил капитан Айкнесс. Вместо капитанской формы на нём был лёгкий фланелевый костюм. Входя в каюту, ему пришлось нагнуться, так он был высок. Лила впервые присмотрелась к нему. Действительно, ему должно быть около шестидесяти лет. Лицо загорелое, огромные руки, как у обезьяны, поросли густыми волосами. В общем, он производил отталкивающее впечатление. Лиле стало боязно.

— Скучаешь, милая? — спросил он и похлопал ее по плечу. — Ничего, через два дня снова будешь на берегу. А Голли был сегодня? — поинтересовался он. Услышав отрицательный ответ, он остался доволен.

— Лорд Синнифорд тоже плывёт с нами? — поинтересовалась Лила.

— Нет. Его нет с нами, — сказал он, поморщившись. — Не надо думать о нём, он не достоин тебя, Лила.

Лила вздохнула с облегчением. Отношение капитана к ней в корне изменилось. Раньше он был резок, повелителен, теперь в нём чувствовалось почтительное обожание. Появилась какая-то нерешительность, нервность. Несколько раз он начинал разговор, но тут же умолкал.

— Как ты думаешь, сколько мне лет? — спросил он.

— Пятьдесят восемь, — ответила она.

— Мне пятьдесят два, — заметил он резко. — Это Эйкс уверяет, что мне пятьдесят восемь. Полагаю, я ещё молод и мне суждено прожить не менее двух десятков годков.

Лила выжидала.

— Если ты когда-нибудь выйдешь замуж, то выбери себе мужа, который будет старше тебя. Человек, искушённый в житейских делах, будет тебе надёжной опорой.

Он подошёл к двери и боязливо выглянул в коридор. Потом зашептал:

— Выйди замуж за человека, который смог бы защитить тебя.

Девушку охватил страх. Но капитан продолжал:

— Помни, всегда найдётся достаточно охотников, чтобы заполучить в руки миллион. Не теряй головы и помни, что я рядом с тобою. Хочешь, я увезу тебя отсюда? После последнего моего плавания, я заметил, что ты уже не ребёнок. Ты всегда нравилась мне, а теперь я начинаю тебя любить. Я готов ради тебя на всё. Безразлично, будет у тебя миллион или нет.

— О каком миллионе вы говорите? — недоумевала Лила.

Он смущённо закашлялся.

— Я думал, Голли тебе всё рассказал.

Лила улыбнулась, глядя на его старческое лицо.

— Ты не рассказывай Голли, о чём я говорил с тобою. Он славный парень, но в некоторых вопросах слишком чувствителен.

— Вы давно знаете Голли?

— Очень давно. Кажется даже, что слишком давно, — капитан направился к выходу. — Если ты захочешь уйти отсюда, ты скажи мне… Голли — ни слова.

Прежде, чем она ответила, дверь захлопнулась. Капитан поднялся по лесенке наверх и очутился не на палубе океанского парохода, как предполагала Лила, а на простой барже, которая носила обыденное название «Бетси и Джен».

На палубе был только Голли. Но вряд ли кто-либо мог узнать его в засаленных штанах, полосатой майке, в большой фуражке, в которой чуть ли не тонули его уши. На носу были нелепые очки в металлической оправе. Мистер Эйкс углубился в чтение газеты.

— Славный у тебя костюм, — заметил Голли. — Оказывается, ты большой франт. Кто-то увидит с берега и решит, что здесь на «Бетси и Джен» увеселительная прогулка. Бьюсь об заклад, ты побывал у девочки.

• Предыдущая
• 22/30
• Следующая