Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания - Кургинян Сергей Ервандович - Страница 76

Тогда какой же сценарий мы предлагаем для описания?

А вот такой.

Нет американцев и русских. Есть американская внутренняя военная партия (ВП №1). Есть русская внутренняя военная партия (ВП №2). Есть американская внутренняя ЦРУ-шная партия (ВП №3). И, видимо, есть ФСБ-шная внутренняя русская партия (ВП №4).

Явным образом в нашей модели ВП №4 не участвует, хотя мы просто обязаны ее предъявить как гипотетический член в указанном ряду закрытых структур.

Сразу же оговорим, что для настоящего описания процесса этих структур недостаточно и что это лишь одно из возможных приближений.

В рамках этого приближения имеет место союз американской и русской военных партий. Американская военная партия воюет с внутренней партией ЦРУ. Русская военная партия, помогая американской военной партии, становится врагом внутренней партии ЦРУ. Внутренняя партия ЦРУ наносит удар по русской военной партии, мстя ей за «подлую поддержку» американской военной партии.

Где здесь страны? Где здесь народы? Где здесь, так сказать, линейные национальные интересы?

Но ведь этим все не исчерпывается. Иракский след ведет в другие места!

Выдержка №11 – или о том, куда ведет взятый нами иракский след

Внутри выдвинутой нами гипотезы есть технологическая подсказка. Русская военная партия не могла построить отношения с американской военной партией за 2 недели! Отношения, в рамках которых возможны такие договоренности, требуют других временных сроков. Если такие договоренности осуществлялись, то лишь как очередная фаза в развитии долговременного диалога двух «внутренних партий» (рис.48).

О каком долговременном диалоге могла идти речь? Ведь то, что я здесь описываю, – это не снюхивание банальных банд. Это не операция, где кто-то кем-то манипулирует. ЭТО ЭЛИТНАЯ ИГРА. ЭТО ЧАСТЬ ЖИЗНИ ТОГО САМОГО МИРА ЗАКРЫТЫХ СОЦИАЛЬНЫХ СИСТЕМ, О КОТОРОМ Я ГОВОРИЛ ВЫШЕ.

Обсуждая этот вопрос, я никого не возвышаю и никого не дискредитирую. Я вообще не морализирую. Потому что морализаторство в вопросах о действиях закрытых социальных систем просто смешно. С таким же успехом можно обсуждать, какая именно из девиц в публичном доме обладает более высокой нравственностью.

И опять же, говоря о публичном доме, я никого не принижаю. Я просто показываю, что есть игровые пространства, в которых определенные нормативные калибровки не срабатывают.

Я уверен в масштабности тех, кто играл. Я не пытаюсь превратить элитный сюжет в репортерский скандал. За моей спиной не стоят силы, обиженные, например, на Ричарда Чейни или кого-то другого. Я не выражаю здесь ничьих интересов. Я просто ответственно подхожу к анализу. И действую в рамках своей аналитической школы. А для этой школы нет плохих и хороших. Для нее есть элитные игроки.

Их игра не могла вестись вразрез с национальными интересами. Она могла своеобразно трактовать эти интересы, но это совсем другое. А раз так, то речь может идти только о следующем.

Первое. Военно-политические интересы США в ходе афганской и иракской кампании одинаково предполагали, что победы будут куплены малой кровью. Эта малость кровавой платы за победы составляла особый интерес той «военной внутренней партии», которая особо ратовала за осуществление указанных военных кампаний. И имела для этого, помимо национальных, еще и групповые цели. О них я уже сказал выше.

Второе. Минимизация потерь обеспечивалась не только наличием «пятых колонн» (особенно в Ираке). Минимизация потерь в не меньшей степени обеспечивалась «правильным» поведением Ирана.

Иранская тема могла быть (и была) предметом длительного диалога русской и американской «внутренних партий». В рамках этого диалога только и мог быть реализован иракский блиц-сюжет (рис.49).

В Афганистане Ирану, как никому другому, нужно было уничтожение талибов. Это был его жизненный интерес. Но и разгром Ирака был для Ирана весьма желателен. Саддам Хусейн был давним противником, убийцей огромного количества иранцев. Он был светским, а значит, презираемым, диктатором. И, наконец, его разгром (при том, что он вдобавок был еще и врагом иракских шиитов) на следующем, легко предсказуемом, шаге отдавал власть над всем реальным Ираком в руки Ирана. Что сейчас фактически и произошло.

Выдержка №12 – или о том, что иракский бенц в том виде, в каком он был исполнен, не мог не привести к усилению и радикализации Ирана

Начиная с 2003 года, мы предупреждали американцев, что определенный тип воздействия на Ирак отдаст Ирак в руки Ирана. Мы предупреждали, кстати, не только американцев. Я лично выступал по этому поводу на нескольких израильских конференциях.

Сейчас уже всем понятно: в стратегическом плане от разгрома Хусейна выиграл только Иран. И именно этот выигрыш дает Ирану возможность начать новый виток игры.

Аргументы в пользу этого таковы.

1. Американцы получили в Ираке шиитскую, то есть проиранскую, публично выбранную власть. Она полностью зависит от поведения лояльных шиитов, ориентированных на аятоллу Али Хусайни Систани. Если кто-то думает, что Систани не связан с Ираном (конкретно – религиозным центром Кум), то этот «кто-то» глубоко заблуждается. Систани никогда не одобрит американских бомбардировок Ирана. Если американцы начнут бомбить, он перейдет на сторону Ирана. И тогда американцы в самый острый момент получат у себя за спиной – в Ираке – проиранскую власть. Причем власть легитимную, ими же законно оформленную. Которую они называют своим главным, если не единственным, достижением.

К этому добавится власть неформальная, которая подопрет власть формальную, как только она станет антиамериканской. Такую подпорку обеспечат радикальные шииты, идущие за Муктадой Садром и его сподвижниками. Так кому же отдан в руки Ирак политически?

Если кто-то рассчитывает на конфликт Систани и Садра, то этот «кто-то», опять-таки, очень глубоко заблуждается. Конфликт есть. Но, как только начнутся бомбардировки, он будет забыт.

2. Завязнув в Ираке, американцы не могут начать вторую сухопутную кампанию в Иране. И кто же кого тогда загнал в ловушку?

3. Не имея возможности эффективно блокировать иранскую игру, американцы передают Ирану функцию антиамериканского лидерства. Когда в 1979 году Хомейни взял власть в Иране, Иран получил эту желанную роль лидера антиамериканского исламизма. Такую роль очень трудно держать шиитам, этому внутриисламскому меньшинству. И покупается роль только ценой особого накала антиамериканизма. Уже поздний Хомейни, увязнув в войне с Ираком, потерял этот особый накал. А после смерти Хомейни, да еще и в условиях относительно реформистского курса, эта роль была окончательно потеряна. Тут еще появился Бен Ладен. И казалось, что иранским шиитам в смысле лидерства вообще «ничего не светит».

И что мы видим теперь? И кто этому помог? Ответы тут вполне однозначны.

4. Втягиваясь в перепалку с Ахмединежадом, но не имея шансов выиграть войну с ним, американцы дают дополнительные возможности иранским радикалам. А те обязательно этим воспользуются. Если война будет только информационной – американцы все проигрывают. Если даже они будут бомбить – они все равно получат ирано-иракский халифат под властью достаточно радикальных мулл. Без ядерного оружия? Это еще вопрос! А вот то, что халифат, – это точно. Спрашивается: в эту ловушку кто-то загонял или туда шли сознательно?

5. Единственный шанс американцев – сухопутная операция в Иране. Но иракская ловушка украла шанс. После Ирака у американцев нет ни ресурсов, ни драйва на еще одну сухопутную операцию (чреватую гораздо большими потерями, чем в Ираке). Для такой операции нужна уже другая Америка. Даже если Буш попытается начать нечто подобное – это будет сорвано внутренними интригами, импичментами, миллионными митингами.