Дверь с семью замками - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 22

• Предыдущая
• 22/42
• Следующая

— Ода, я вас знаю, — сказал хозяин так, будто его не взволновало присутствие наряда полиции. — Вы — Снид, а ваш друг, стоящий сзади, тот джентльмен, который остался без бензина как-то ночью. Какая небрежность! Войдите, друзья мои, в этот храм науки!

С экстравагантным жестом гостеприимства он посторонился, и пять человек ввалилось в холл.

— Моя гостиная! Полагаю, вы захотите ее посмотреть, — сказал Сталлетти и бросился открывать дверь в комнату, в которой ранее принимал Дика.

— Я хотел бы посмотреть вашу рабочую комнату, — сказал Снид и хозяин повел их в заднюю часть дома. — Нет, не ту, что здесь, а ту, что наверху!

Сталлетти пожал плечами, секунду поколебался, затем повел их вверх по непокрытой ковром лестнице. В конце ее была комнатка, дверь которой он оставил открытой, когда вошел. Меньший пролет вел к широкой лестничной площадке, на которую выходило три двери. Дик и Снид вошли в комнату слева. Это была бедно меблированная комната: старая раскладушка в углу, побитый и мрачный умывальник, одна ножка которого была сломана и подремонтирована, и глубокое старое кресло — вот и вся мебель.

Следующая комната была, очевидно, кабинетом и спальней Сталлетти. Здесь мебели было с избытком и она была расставлена с таком беспорядке, что это не поддавалось описанию. В углу, у окна, стоял высокий стальной сейф. Сталлетти открыл его с таинственной улыбкой.

— Желаете осмотреть ящики? — с сарказмом спросил он.

Снид не ответил. Он заглянул под кровать, открыл бюро, приказал хозяину открыть буфет и переключил свое внимание на третью комнату, которая тоже была спальней с двумя кроватями, если так можно было назвать кучу старых пледов в каждом углу.

— О-о-о! Вы, кажется, сбиты с толку, мой дорогой Снид, — произнес Сталлетти, когда они спускались вниз. — Вы ожидали найти здесь ого-нибудь из ваших маленьких мальчиков? Вы, наверное, сказали себе: «Ах, этот Сталлетти опять взялся за свои штучки и снова пытается создать большого сильного человека из слабого маленького существа, которое дорастает лишь до того, чтобы курить сигареты и изучать алгебру… А?

— Ты что-то слишком разговорчив, Сталлетти!

— А почему бы и нет? — спросил весело итальянец. — У меня так редко бывает такая компания! Представьте себе, друг мой, что я иногда не разговариваю неделями и даже не слышу человеческого голоса. Я живу экономно: нет нужды готовить пищу, поскольку я ем сырые продукты, что вполне естественно для плотоядных. Я слышал, как ваш автомобиль проезжал мимо, и в нем сидели плоскогрудый коротыш с сигаретой им недоброжелательно настроенная женщина, запланировавшая вероломство, и я был еще больше рад оттого, что я — молчаливый плотоядный. Вот моя лаборатория!

Он открыл дверь в задней части дома и показал длинную комнату, которая, очевидно, была встроена еще до постройки коттеджа. В комнате стоял длинный стол, заваленный бумагами и книгами на всех иностранных языках. Две полки на одной из стен комнаты были заставлены баночками и пузырьками, среди которых нельзя было найти и двух похожих (Дик заметил бутылку из-под содовой, наполовину заполненную красной жидкостью и закрытую пробкой из ваты); лавка была завалена записывающими устройствами, линейками, микроскопами разных размеров; старый, весь в пятнах, операционный стол; шкаф с хирургическими инструментами; до сотни пробирок; на столе лежала мертвая крыса, распластанная до лапок.

— Хотите посмотреть на забавы бедного ученого? — сказал Сталлетти. — Нет, нет, друг мой, — воскликнул он, когда Снид наклонился над столом, — крыса мертва! Я ни в коем случае не занимаюсь вивисекцией из-за ваших дурацких законов. Вам не дано понять, что за удовольствие получаешь от этого! Способны ли вы ощущать счастье от недельного изучения химических реакций?!

— Кто еще находится в доме, Сталлетти? — спросил Снид.

Профессор ухмыльнулся.

— Я живу один. Вы же видели сами. Сюда никто не приходит.

— Мистер Мартин слышал крик в ту ночь, когда заходил сюда.

— Ему послышалось, — холодно парировал Сталлетти.

— Кроме того, на него в аллее напал полуголый субъект. Это ему тоже показалось?

— Типичный случай, — сказал доктор, без всякого смущения глядя Сниду в глаза.

— Наверху спит кто-нибудь еще? Там четыре спальных места.

Желтое лицо расплылось в улыбке.

— Я никогда не теряю надежды, что ко мне зайдут друзья, но, увы… Они не приходят. Я одинок. Останьтесь здесь на неделю, месяц, и вы убедитесь сами. Оставьте одного из вас, дотошного офицера, пусть понаблюдает! Это будет не трудно — доказать мое одиночество!

— Хорошо, — произнес Снид после паузы и, повернувшись, вышел из дома.

Профессор постоял на крыльце и следил за машинами, пока они не скрылись, затем закрыл на задвижку тяжелую дверь и стал не спеша подниматься наверх, в свою комнату. Открыв ящик стола, вынул длинный хлыст и со свистом разрезал им воздух. Затем он подошел к комоду и впустил в дом того, кто должен был войти, того единственного, кто должен был войти… Нажав одну их кнопок фальшивого комода, он открыл всю переднюю створку, как дверь.

— Иди в постель, поздно, — позвал Сталлетти.

Он говорил по-гречески. То, что таилось в темноте, вошло, шаркая ногами и мигая от света. Оно было на голову выше профессора и кроме оборванных шорт, крепящихся на талии, не имело одежды…

— Иди в свою комнату! Я принесу тебе молока и поесть!

Стоя на почтительном расстоянии от своего создания, Сталлетти треснул его хлыстом. Гигант с тупым выражением лица поспешил вприпрыжку через лестничную площадку, прямо в комнату с единственной раскладушкой. Сталлетти плотно притворил дверь, запер ее, спустился вниз, пересек лабораторию и через небольшую дверь вышел во двор за домом. Он по-прежнему держал в руке хлыст и на ходу размахивал им, издавая негромкие хлопки. Миновав рощицу пихт, Сталлетти остановился под развесистым дубом и свистнул. Что-то упало с дерева прямо у него перед носом и присело, опираясь на руки.

— Комната — молоко — спать! — приказал он и ударил хлыстом, когда эта послушная масса замедлила движение. Странное существо моментально побежало рысцой и исчезло за дверью лаборатории; за ним, не спеша, последовал Сталлетти.

Потом он поднялся наверх, неся на подносе две огромные чаши молока и два блюда с мясом. Когда его создания были накормлены, он закрыл их в берлогах, спустился в свой рабочий кабинет и выбросил из головы и невольников, и детективов, с головой погрузился в свои исследования.

В то утро мистер Хейвлок уже в третий раз перечитывал письмо. Дважды он консультировался со своим старшим клерком, а когда начал читать письмо в третий раз, появился Дик.

— Надеюсь, я не слишком рано поднял вас с постели, мистер Мартин? Я должен извиниться, что вовлек вас в это дело, которое закончилось, как только по возвращении вы занялись им. Сегодня утром я получил письмо и хотел бы, чтобы вы его прочитали.

Письмо было написано почерком, который был уже знаком Дику. Послано оно было из гостиницы в Каире:

«Дорогой Хейвлок!

Я получил вашу телеграмму относительно доктора Коди и сразу же пишу вам, чтобы сообщить, что я, конечно же, знаю этого человека и переписывался с ним, поэтому не могу понять, почему он скрывает наше с ним знакомство. Возможно, это естественная скрытность человека, который не желает посвящать других в свои дела. Коди писал мне давно, прося дать ему взаймы очень значительную сумму — 18 тысяч фунтов стерлингов, и у меня не возникло желания ссуживать такую сумму совершенно незнакомому человеку. Он мне сообщил, что попал в очень неприятную историю и что хочет уехать из Англии, убежать от человека, который грозится убить его. Сейчас я не помню всей этой истории, но в то время мне показалось, что он был искренним. Прошу вас выслать мне 25000 фунтов во французской валюте. Зарегистрируйте как обычно и пришлите мне на «Отель-де-Пари» в Дамаске. Надеюсь попасть в Багдад, а оттуда — в южную Россию, где собираюсь за бесценок купить большой земельный надел.»

• Предыдущая
• 22/42
• Следующая