Джек. В поисках возбуждения - Ульрих Антон - Страница 35

• Предыдущая
• 35/49
• Следующая

– Кто сей неофит, пришедший к нам из южных ворот? – услышал я голос над собой.

– Это новоприбывший Джек, желающий пройти посвящение.

– Убейте же его для его же блага! – раздался надо мной грозный голос.

И тотчас множество жал уткнулось в мое тело со всех сторон. Я оказался в круге нацеленных в меня шпаг.

– Он умер? – раздался голос сверху.

– Да, архитектор, – услышал я рядом голос Джимбо.

– Кладите неофита в гроб.

Шпаги тотчас убрались, и чьи-то руки заботливо уложили меня на спину. Тело мое накрыли тряпицей, служившей, по всей видимости, саваном. Затем незнакомый голос зачитал краткую историю Хирама, которую все знают, поэтому я не буду приводить ее здесь. После меня вновь поставили на ноги.

– Неофит, – раздался тот же голос, – тебе надобно встать в центре ложи, преклонить колено и вознести молитву.

После того как я все исполнил, голос продолжил:

– Да пребудет имя твое, Создатель, залогом святости сего собрания. Убогий соискатель, во тьме пребывающий, он явился в это место по доброй воле.

Услышав последнюю фразу, я подхватил:

– Я жажду причаститься тайн и даров высоких.

– На кого уповаешь ты всей душою в час тяжкий?

– На Создателя, – ответил я.

– Произнеси же слова клятвы, – потребовал невидимый незнакомец.

– Клянусь хранить тайны Братства. А если я нарушу тайну Братства, да перережут горло мое, да вырвут грешный мой язык, да средь песков похоронят тело мое, словно пса безродного! – громко воскликнул я слова заранее заученной клятвы, которую за день до этого события передал мне Джордж.

– Новый брат наш да узрит свет! – крикнул незнакомец, срывая с моих глаз повязку.

Я огляделся. Я стоял в центре большого круглого зала, поддерживаемого двенадцатью колоннами. Кругом у стен стояли удобные кресла, в которых сидели братья-масоны, хлопающие мне, своему новоиспеченному брату. Я огляделся и улыбнулся. Почти все братья были мне уже знакомы по клубу, многих я также встречал на великосветских балах, а с некоторыми из них учился в Оксфорде.

С этого момента дела мои резко пошли в гору. Так как я имел сильную тягу к медицине, то вскоре обогнал всех других слушателей. Преподаватели стали выделять меня и, видя подобное стремление к познаниям, старались заниматься со мной более остальных. Мой титул нисколько не смущал их в занятиях, мне прочили блестящее медицинское будущее.

В светской жизни я также преуспел. Вскоре я заделался настоящим денди и заблистал, подобно ночным звездам на небосводе, таким же ярким и холодным, как я, в лучших салонах Лондона, чьи хозяева наперебой старались заполучить меня к себе, так как мое присутствие гарантировало изысканность и блеск их собранию.

Так проводил я свои дни и ночи, развлекаясь и изучая науки и безумно скучая при этом. Моему сплину было только одно объяснение. Во всех этих развлечениях я, чья натура хищника требовала возбуждения, этого возбуждения не получал в размеренной жизни.

К описываемому мной времени викторианство достигло своего апогея. Чопорность, чванство и ханжество блистали во всей своей красе. Во всех салонах, на балах и раутах только и говорили что о каком-то божественном предначертании, способном преобразовать человечество в приближающемся веке, отмеченном двумя десятками, а стало быть, являвшимся, согласно вновь открытому еврейскому учению о числах – Каббале, совершенной единицей. Вся эта мистика вперемежку со спиритическими сеансами и чопорно ханжеским поминанием имени божьего настолько опротивело мне, что если бы не страстное изучение медицины, к которой я имел призвание, то, честное слово, я бы все бросил и вновь уехал на Восток. Все вокруг казалось мне скучным и приторным. Если сравнить ощущение от тех пустых и безрадостных лет, то наиболее понятным может быть положение, когда после разнообразной и вкусной пищи человек вдруг начинает постоянно есть только шоколад и пить одно лишь какао: какао утром, какао днем, какао вечером. К концу дня от подобной диеты вкус сладкого уже настолько противен, что радуешься любому острому или соленому блюду, пусть и приготовленному без особых изысков. На такой диете оказался я, вернувшись из путешествия по Востоку, этому раю эротических гурманов, и оказавшись в шоколадном Лондоне. Кругом меня окружала викторианская чопорность и ни тени эротики. Вообще по прошествии лет это время кажется мне самым скучным и тоскливым в моей жизни.

Случай спас меня от пагубного сплина. Все произошло настолько неожиданно, что я до сих пор поражаюсь, насколько неожиданными путями судьба вела меня к цели.

Однажды после клуба я отправился в театр, дабы хоть как-то скрасить скучный вечер. Было, кажется, еще что-то около десяти вечера, когда я вошел в свою ложу. Давали, как всегда, Шекспира. С тех самых пор как Сара Бернар открыла миру леди Макбет и Джульетту, везде только и ставили нашего прославленного драматурга. Бросив взгляд в сторону сцены, я стал лениво оглядывать соседние ложи, в которых сидели преимущественно все те же лица, которые я видел из раза в раз во время спектаклей. Неожиданно меня привлек молодой человек примерно одного со мной возраста, сидевший в ложе прямо напротив меня и со столь же ленивым выражением лица оглядывавший присутствующих. Заметив, что я смотрю в его сторону, он изящно поклонился. Я счел должным поклониться в ответ. Тут, заметив на моем мизинце правой руки перстень, молодой человек постучал указательным пальцем по точно такому же перстню, украшавшему его мизинец. Это был тайный знак масонов. Я в точности воспроизвел его движения. Молодой человек кивком головы испросил у меня разрешения посетить мою ложу, на что я утвердительно кивнул в ответ. Наши действия и безмолвный диалог немного развеяли меня и даже чуточку заинтриговали.

Через некоторое время молодой человек вошел ко мне. Он тут же представился:

– Александр Томсон.

Я назвался. Вглядевшись в его лицо, которое показалось мне знакомым, я спросил, не виделись ли мы прежде.

– Конечно, – ответил мистер Томсон. – В ложе, например. И в клубе, соответственно. Вы не находите спектакль несколько скучным? – неожиданно спросил он.

– Не только несколько, но даже чрезвычайно скучным, – ответил я.

– В последнее время мне все кажется несколько скучным, – заметил мистер Томсон.

Итак, передо мной стоял молодой человек примерно одних со мной лет, одного социального статуса и с теми же взглядами. Чуть позже, когда мы познакомились и сошлись ближе, я стал звать его просто Алекс. Так я и буду звать его в моей биографии.

Постояв с минуту как бы в некотором раздумье, Алекс поглядел на меня немного странно и спросил, не хотел бы я развлечься. Конечно, я хотел.

– Только развлечение будет особого рода, – сразу же предупредил Алекс, едва мы вышли из театра и поймали кеб. – Что-то вроде инициации в нашей ложе, однако с иным уклоном. – Тут он сделал изящный жест рукой, означавший среди масонов тайну.

Это было как раз то, в чем я нуждался. Встряска! Хищник вновь заговорил во мне, требуя жертвы, и я бесстрашно последовал вслед за Алексом, садящимся в кеб и указывающим вознице незнакомый адрес.

По дороге мой новый знакомый вкратце поведал, куда мы едем и что это будет за развлечение:

– Я, знаете ли, не питаю особых иллюзий по поводу нашей доблестной и достойнейшей ложи. Впрочем, как и большинство братьев. Это всего лишь тот же клуб, только с элементами мистицизма, правда, весьма умеренного. Я же долгое время пребывал в поисках других, так сказать, настоящих лож. И вот результат. – Алекс развел руками, как бы охватывая кеб. – Мы с вами едем в иное собрание.

– Так куда же мы едем? – поинтересовался я.

– Дело в том, что члены собрания, в которое мы с вами едем, – уклончиво ответил мой новый знакомый, – считают, что у Создателя имеется серьезный конкурент.

– Кто же сей конкурент?

– Тот, кому подвластно многое! – с торжественным видом изрек молодой человек.

– Насколько я понимаю, вы имеете в виду сатану? – спросил я.

• Предыдущая
• 35/49
• Следующая