Навеки твоя Эмбер. Том 2 - Уинзор Кэтлин - Страница 7
- Предыдущая
- 7/121
- Следующая
– Как вас зовут? – спросила Эмбер, когда старуха, пыхтя, поднялась на верхнюю площадку.
– Спонг, мэм. Миссис Спонг.
– А я миссис Дэнджерфилд. Больной здесь. Она вошла в спальню, миссис Спонг проковыляла за ней следом, оглядывая глупыми голубыми глазами великолепную мебель. Она даже не взглянула на Брюса, пока Эмбер в отчаянии не обратилась к ней:
– Ну?
Тогда она чуть вздрогнула и изобразила дурацкую полуулыбку, обнажив при этом несколько почерневших зубов.
– А, так вот кто болен. – Она глядела на него секунду. – Он не очень-то хорошо выглядит, не правда ли?
– Да, не очень! – сердито и разочарованно отрезала Эмбер, раздосадованная, что ей прислали такую бестолковую старуху. – Вы сиделка, не так ли? Скажите, что надо делать. Как я могу ему помочь? Я сделала все, что рекомендовал доктор…
– Ну, мэм, если вы выполнили все, что сказал доктор, то мне нечего вам посоветовать.
– Но как он выглядит? Ведь вы видели других больных, как он выглядит по сравнению с другими?
Спонг поглядела на него, цокая языком.
– Ну, мэм, – произнесла она наконец, – некоторые выглядели похуже, а некоторые выглядели лучше. Но я честно вам скажу: он выглядит плохо. А теперь, мэм, дайте поесть бедной голодной старой женщине. В последнем месте, где я была, ничего съестного не оказалось, чтоб мне пусто было…
Эмбер поглядела на сиделку с отвращением, но тут Брюса снова стало рвать, и она бросилась к. нему с ведром, мотнув головой в сторону кухни:
– Вон там.
Она почувствовала себя еще более усталой и совершенно обескураженной. От этой мерзкой грязной старухи помощи ждать нечего. Она не позволит этой женщине прикоснуться к Брюсу, да, похоже, старуху и не заставишь помогать. Единственное, на что Эмбер еще могла надеяться, – уговорить ее посидеть с Брюсом в эту ночь, чтобы самой выспаться, а завтра она отошлет эту Спонг обратно с просьбой прислать кого-нибудь получше.
Прошло с полчаса, за это время из кухни не донеслось ни звука. Наконец Эмбер в ярости ворвалась туда и увидела свою аккуратную, прибранную и уютную кухню в полнейшем беспорядке. Все было разбросано и испачкано. Шкаф для провизии стоял открытым, на полу – раздавленное яйцо, от окорока были отрезаны большие куски, и съедена четверть круга сыра. Спонг удивленно взглянула на Эмбер. В одной руке старуха держала кусок ветчины, в другой бутылку шампанского, из которой Брюс и Эмбер пили накануне вечером.
– Ну и ну! – саркастически заметила Эмбер. – Надеюсь, вы здесь не очень проголодались!
– Нет, мэм, – согласилась Спонг. – Мне больше нравится в благородных домах, вот что я вам скажу. У них всегда много съестного.
– Пойди и присмотри за его светлостью. Мне надо приготовить ему поесть. Позови меня, если он сбросит одеяло или его начнет рвать, но сама ничего не делай, слышишь, ничего.
– Его светлость, да? А вы, значит, – ваша милость, я так понимаю?
– Иди займись своим делом, убирайся отсюда. Пошла!
Спонг пожала плечами и вышла. Эмбер сжала зубы от ярости и сразу начала готовить Брюсу поднос с едой. Несколько часов назад она накормила его супом, оставшимся после вчерашнего ужина: недовольный, что его потревожили, Брюс стал ругать ее и пытался отвести ложку в сторону, но Эмбер все же сумела заставить его поесть. Через четверть часа Брюса снова вырвало.
Эмбер была в отчаянии и тихо заплакала. Спонг все это не трогало: она сидела в кресле развалясь, в пяти футах от кровати, допивала вино и доедала холодную курицу. Обглоданные кости она выбрасывала в Окно.и обменивалась грубыми шуточками со стражником внизу, пока наконец Эмбер не выскочила из кухни, разъяренная ее поведением.
– Не смей раскрывать окно! – закричала она, захлопнула окно и заперла его. – Ты зачем это делаешь?
– Боже мой, мэм, я не причинила джентльмену никакого вреда.
– Делай, что я говорю, и держи окно закрытым – иначе пожалеешь! Мерзкая пьяная скотина! – пробормотала Эмбер вполголоса и пошла обратно домывать посуду и приводить кухню в порядок. Сара Гудгрум была щепетильной хозяйкой, чрезвычайно чистоплотной, и теперь, когда Эмбер пришлось делать все самой, она старалась держать комнаты и кухню в безупречном порядке, даже если для этого потребуется работать по восемнадцать часов в день.
Брюс вел себя все более беспокойно, что, как сообщила Спонг, было признаком увеличения чумной опухоли. Двое из ее больных безмятежно рассказала она, не смогли вынести боли, сошли с ума и покончили с собой.
Наблюдать за страданиями Брюса и понимать, что она не в состоянии помочь ему или хотя бы облегчить боль, было для Эмбер невыносимо. Она неотступно находилась рядом и старалась предугадать каждое его желание. Она накрывала его одеялами всякий раз, когда он сбрасывал их, снова и снова накладывала припарки, а однажды, когда она наклонилась над ним, он сильно ударил ее кулаком, и, если бы она не увернулась, он сбил бы ее с ног. Чумной бубон увеличивался; теперь он стал крупнее теннисного мяча, и туго натянутая кожа на нем загрубела и потемнела.
Спонг напевала под нос песенки, постукивая в такт пустой бутылкой по ляжке. Большую часть времени Эмбер была настолько занята по хозяйству или хлопотала около Брюса, что забывала о присутствии сиделки или же просто не обращала на нее внимания.
Но в одиннадцать часов вечера, когда она закончила уборку, разделась и умылась, она обратилась к старухе:
– Вчера ночью я спала не больше трех часов, миссис Спонг, и я устала как собака. Посидите с его светлостью часа три-четыре, потом позовите меня, и я вас сменю. Кто-то обязательно должен дежурить около него, его и на минуту нельзя оставить одного. Вы укроете его, если он сбросит одеяла?
– Хорошо, мэм, – согласилась миссис Споят. Она кивнула головой, и ее парик свалился, обнажив серые седые волосы. – Можете на меня рассчитывать, будьте спокойны.
Эмбер вытащила свою кушетку и поставила ее по другую сторону от кровати Брюса. Она легла на живот, одетая только в ночную рубашку, потому что в комнате было жарко и душно. Она не хотела спать, она боялась за Брюса, но знала, что должна выспаться, и ничего не могла с собой поделать. Через несколько секунд она глубоко уснула.
Некоторое время спустя ее разбудил неожиданный глухой удар по лицу, и тяжелое тело навалилась на нее. Она непроизвольно вскрикнула, ее дикий, полный ужаса вопль разорвал ночную тишину. Потом она поняла, что произошло, и стала яростно бороться, чтобы высвободиться. Брюс забеспокоился, встал с кровати, споткнулся о кушетку и сейчас лежал на ней всем своим огромным весом.
Эмбер окликнула Спонг, но не получила ответа. Когда она вылезла из-под Брюса, то увидела, что старуха чуть приподняла голову и открыла один глаз. Вспышка ярости охватила Эмбер. Она резко повернулась и ударила сиделку по лицу.
– Поднимайся! – заорала она на Спонг. – Поднимайся, старая сука, и помоги мне!
Испуганная и окончательно проснувшаяся, Спонг быстро вскочила с кресла. Через несколько минут им вдвоем удалось уложить Брюса обратно в постель. Он лежал теперь совершенно спокойно и неподвижно. Эмбер встревоженно склонилась над ним, приложила руку к его сердцу, пощупала пульс – биение было, хотя и слабое.
Тут она услышала вопли Спонг:
– Боже ты мой, ну что я такого сделала! Я подходила к нему, и я же, оказывается…
Эмбер круто повернулась к ней.
– Что такого сделала?! – закричала она. – Дрянь толстопузая, ты заснула и позволила ему встать с кровати! Он мог убиться из-за тебя! Клянусь Богом, если он умрет, ты пожалеешь, что не заболела чумой сама! Я удавлю тебя, помоги мне Господи, своими собственными руками удавлю.
Спонг отпрянула.
– Господь с вами, мэм! Я только на минутку сомкнула глаза, клянусь всеми святыми! Ради Бога, мэм, не бейте меня…
Эмбер опустила сжатые кулаки и с отвращением отвернулась.
– Да не нужна ты мне. Завтра я позову другую сиделку.
– Ничего у вас не выйдет, мэм. Вы не можете отказаться от сиделки. Приход послал меня сюда, и служитель велел оставаться тут, пока вы все не умрете.
- Предыдущая
- 7/121
- Следующая
