Жизель (сборник) - Уиндем Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис - Страница 31
- Предыдущая
- 31/45
- Следующая
— Несчастье, — вещал он, — по-видимому, произошло на перегоне Чансери-лейн-Холборн. Это, я думаю, понятно всем. А вот что далеко не столь же понятно, так это то, каким образом здесь оказался я. Нет сомнения, что в моем случае допущен какой-то административный просчет, каковой, надо надеяться, будет своевременно обнаружен.
Он выжидательно воззрился на товарищей по несчастью. Все глубокомысленно молчали.
— Ведь преступление должно быть крупным, правда же? — прошептала Норма. — Не пошлют же сюда за какую-то жалкую пару нейлоновых чулок?
— Если это действительно была только одна пара… — начал было Генри, но в это мгновение позади раздался омерзительный визг. Все обернулись и увидели Кристофера Уаттса, занятого в данный момент откручиванием хвоста у одного из конвойных. Черт выл все громче, он выронил тюбик обезболивающей мази, который пытался всучить Уаттсу, и затем предпринял безуспешную попытку пронзить физика своим трезубцем.
— Не выйдет! — воскликнул тот, ловко увертываясь от удара. Потом вырвал трезубец, удовлетворенно произнес «Вот таким вот образом», отбросил его в сторону и ухватился за хвост обеими руками. Раскрутив черта над головой, он внезапно разжал пальцы и тот, перелетев через изгородь, с воплем шмякнулся на дорогу. Остальные черти всполошились и двинулись в наступление, выставив трезубцы и расправляя сети.
Кристофер с мрачным видом ожидал их приближения. Неожиданно выражение его лица изменилось. Он широко улыбнулся, опустил руки и разжал кулаки.
— Бог ты мой, какая же все это чушь! — воскликнул он и повернулся к чертям спиной. Те сразу остановились — они были обескуражены.
И тут Генри словно озарило. С предельной ясностью он понял, что физик прав. Все это была совершенная чушь. Генри расхохотался и услышал, как рядом хихикнула Норма. И тотчас же начали смеяться остальные пассажиры. Черти, такие страшные еще минуту назад, теперь выглядели тупыми, жалкими созданиями.
Кристофер Уаттс пересек площадку. Несколько мгновений он молча взирал на дымный, мрачный, наводящий ужас пейзаж. Затем тихо сказал:
— Этого быть не может. В это я не верю.
Всплыл в воздух и лопнул гигантский пузырь. Бум! Вулкан выбросил в небо грибовидное облако дыма и пепла. По его бокам заструились еще более ослепительные потоки лавы. Под ногами задрожала земля. Мистер Уаттс набрал полные легкие воздуха.
— В ЭТО Я НЕ ВЕРЮ! — во всю мощь голоса повторил он.
Раздался оглушительный треск. Колоссальный утес, несший на себе рекомендацию «гореть не сгорая», раскололся и стал медленно обрушиваться в долину. Земля сотрясалась. Огненное озеро потекло в открывшуюся в дне долины трещину. Полетел кувырком второй утес. Выл, свистел, ревел пар, но все эти звуки заглушал голос Кристофера:
— В ЭТО Я НЕ ВЕРЮ!
И внезапно наступила полная тишина, будто вырубили рубильник. В темноте выделялись лишь окна вагонов, стоявших на насыпи.
— Так! — с веселым удивлением сказал Уаттс. — Значит таким вот образом! А не пора ли и по домам?
Освещенный светом вагонных окон, Уаттс полез на насыпь. Генри и Норма последовали его примеру.
Мистер Форкетт колебался.
— В чем дело? — спросил его Генри.
— Не знаю, но мне кажется, что получилось как-то… не совсем… не совсем…
— Уж не хотите ли вы тут остаться?
— Нет… пожалуй, нет, — ответил мистер Форкетт и, сделав над собой явное усилие, начал карабкаться по насыпи.
Пятеро попутчиков снова сели в один вагон. Не успели они войти, как двери закрылись, и поезд тронулся.
Норма облегченно вздохнула.
— Вот и домом запахло, — сказала она, — спасибо вам, мистер Уаттс. А для меня это будет хороший урок. Теперь к чулочному прилавку меня и силой не затащишь… разве что решу купить парочку…
— Присоединяюсь… То есть примите и мои благодарности, — перебил ее Генри. — Я, конечно, убежден, что в моем деле была допущена ошибка, но тем не менее весьма признателен вам за… за досрочное решение моего вопроса.
Миссис Брайтон протянула Уаттсу затянутую в перчатку руку.
— Я думаю, вам понятно, что я оказалась там по какому-то глупому недоразумению, но благодаря вашей любезности мне удалось сэкономить время, которое ушло бы на объяснения с этими чудовищными чинушами. Вы меня обрадуете, если найдете время отужинать с нами. Мой муж будет вам исключительно признателен.
Наступило молчание, которое вскоре стало почти неприличным. Причиной неловкости был мистер Форкетт, который не спешил произнести свою реплику. Все смотрели на него, а он пристально изучал вагонный пол. Оторвав, наконец, от него свой взгляд, он перевел глаза на Кристофера Уаттса.
— Нет, — сказал он, — нет, я не могу одобрить то, что вы натворили. Боюсь, что ваши действия следует классифицировать как антиобщественные и даже подрывные.
Уаттс, который был страшно доволен собой, сначала удивленно вскинул брови, а потом нахмурился.
— Я вас не понимаю! — воскликнул он с искренним недоумением.
— Вы совершили серьезный проступок, — ответил ему мистер Форкетт. — Никакая стабильность не может существовать, если не будут уважаться общественные устои. Вы, молодой человек, только что разрушили один из них. Мы все, а сначала и вы сами, доверяли данному важному институту, а потом вы, с бухты-барахты, сокрушили этот весьма почтенный устой. Нет, нет, не ждите от меня одобрения подобных действие.
Все с удивлением изучали лицо мистера Форкетта.
— Но, мистер Форкетт, — начала Норма, — неужели же вы в самом деле предпочли бы остаться там, со всеми этими дьяволами и тому подобными штуками?
— Это не относится к делу, милочка, — оборвал ее мистер Форкетт. — Как законопослушный гражданин, я должен противоборствовать всему, что угрожает подорвать незыблемость нашего общества. С этой точки зрения деяния молодого человека следует считать опасными и, повторяю, почти подрывными.
— Ну, а если данный устой — пустышка? — раздраженно спросил Уаттс.
— Это опять-таки не относится к делу, сэр. Если большая группа людей верит в данный общественный институт, то он приобретает для них значение устоя, даже в том случае, если, как вы выражаетесь, он — пустышка.
— Значит, вы отдаете вере предпочтение перед истиной? — начал Уаттс.
— Мы должны доверять. Если есть вера, возникает и истина.
— Как ученый, я считаю вас аморальным человеком, — сказал Уаттс.
— Как гражданин, я считаю вас опасным человеком, — отозвался мистер Форкетт.
— О боже! — воскликнула Норма.
Мистер Форкетт был задумчив, мистер Уаттс — хмур.
— То, что реально существует, не рассыпается в прах только из-за того, что я не верю в его существование, — заговорил Уаттс.
— Откуда вы знаете? Римская империя существовала лишь до тех пор, пока римляне в нее верили! — отпарировал мистер Форкетт.
— Не понимаю, как можно быть таким неблагодарным грубияном, — воскликнула Норма. — Как вспомню про ихние вилки, да про эту бедняжку, что висела вниз головой в чем мать родила…
— Все это полностью соответствовало духу времени и того места… Он исключительно опасный молодой человек, — твердо возразил ей мистер Форкетт.
Поезд летел с бешеной скоростью, хотя и с меньшей, чем при спуске. Разговор увял. Генри обнаружил, что Уаттс снова спит, и тоже решил, что сон — лучший способ убить время.
Его разбудили крики «Отойдите от дверей!». Проснувшись, Генри очутился в битком набитом вагоне. В бок вонзался локоть Нормы.
— Вы только гляньте! — шепнула она.
Стоявший перед ними человек жадно пожирал глазами репортаж о скачках. На обращенной к ним странице газеты был виден кричащий заголовок: «Катастрофа в метро. Двенадцать убитых». Ниже шел столбик фамилий и имен, среди которых Генри успел прочесть свою и фамилии своих спутников.
Норма забеспокоилась:
— Прямо не знаю, как я это объясню дома!
— Теперь вам понятна моя точка зрения? — возопил мистер Форкетт, сидевший по другую сторону от Генри. — Вы только подумайте о том, какие трудности возникнут при выяснении данного дела! В высшей степени антиобщественная история!
- Предыдущая
- 31/45
- Следующая
