Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1 - Кургинян Сергей Ервандович - Страница 62

Причем именно обсуждение проекта «Развитие» является звеном, связующим между собою аналитику развития как такового и аналитику разного рода игр. Это требует особого внимания к данному модусу исследуемого триединства.

Очень важно при этом зафиксировать, что у нынешнего человечества есть лишь один живой и актуальный мегапроект развития. И называется он — «Модерн». Человечество так или иначе соотносит себя с этим мегапроектом (не надо путать мегапроект с проектами типа национальных).

Человечество может тянуться к Модерну (сценарий № 1 — собственно модернистский).

Оно может отвергать Модерн (сценарий № 2 — контрмодернистский).

И оно может устало отмахиваться от Модерна (сценарий № 3 — постмодернистский).

Но во всех трех сценариях человечество как-то себя отстраивает от этого самого Модерна. Потому что на сегодняшний день отстраиваться больше не от чего.

Многие возразят мне: «Откуда такой монизм? Почему автор считает, что есть только один мегапроект развития? А вот это, это…»

Отвечаю. Автор сам может запросто «нарисовать» (и обязательно «нарисует») несколько не сводимых к проекту «Модерн» мегапроектов развития. Но — именно «нарисует». В соответствии с известной присказкой: «Что нам стоит дом построить? Нарисуем — будем жить!»

Но ведь дело совсем не в том, чтобы так вот «нарисовать». Никто ведь на самом деле не захочет и не сможет жить в нарисованном доме.

Мегапроект «Модерн» потому и мега, что он состоит из сотен тысяч научных трудов, произведений искусства, подходов к управлению обществом, регулятивных норм, принципов понимания происходящего. Это гигантский банк данных (и не только данных, но и знаний), к которому подключено человечество.

Оговорив это (и зарезервировав тем не менее возможность немодернистских подходов к развитию), разберем отстраиваемые от проекта «Модерн» сценарии.

Сценарий № 1 — собственно модернистский — предполагает именно эту подключенность. Она не имеет ничего общего со слепым копированием (вестернизацией). Давно уже к модернистскому банку знаний и информации страны подключаются с учетом своей специфики. Индия, Китай, Япония, другие восточные страны сделали именно это. А кто этого не сделал, тот погорел. Вот, например, шах Ирана начал подменять модернизацию вестернизацией — и погорел.

Одним из «ноу-хау» Модерна является национальное государство. И нация как таковая. В Индии есть масса племен и несколько конфессий. Поэтому индиец — это не индус и не тот, кто принадлежит к самому главному племени. Индиец — это индиец в смысле Модерна. Индия уйдет от Модерна? Куда? В конфессиональную идентичность? Тогда неминуемы страшные войны между индуистским, исламским, сикхским, буддийским населением Индии. В племенную идентичность? Тогда место нескольких главных войн займут сотни малых этнических и субэтнических войн.

То же самое справедливо даже для относительно моноэтнического Китая. Потому что никакой окончательной моноэтничности там нет. А есть «принцип пяти лучей», сформулированный когда-то Сунь Ятсеном и свято поддерживаемый КПК. Если этот принцип, конституировавший китайскую нацию и проникнутый духом Модерна, изъять или подорвать… Если поставить, например, знак тождества между китайцем и ханьцем… то кровавая междоусобица по своим масштабам сможет конкурировать с индийской. Кто-то, наверное, этого хочет. Но не китайцы. Поэтому они будут жестко двигаться в русле Модерна, понимая себя как нацию. И четко осознавать при этом, что нацией они могут быть только развиваясь, то есть действуя в русле этого самого Модерна.

Кроме того, каждый, кто был в Индии и в Китае, знает, что жажда развития (причем не какого-то вообще, а аутентично модернизационного, соединяющего свою уникальную культуру с Модерном) пронизывает отнюдь не только местную элиту, но и все общество снизу доверху. Элиты могут удержать политическую стабильность только за счет развития, потому что массы вкушают плоды этого развития во многих смыслах. Как напрямую, за счет повышения уровня общего благосостояния, так и косвенно, за счет открытия новых социальных перспектив (новых каналов вертикальной мобильности, как сказал бы Питирим Сорокин).

Никуда Индия и Китай из Модерна не уйдут. Они вправе, перефразировав одного северокавказского поэта, сказать, что добровольно они в Модерн не входили, поэтому добровольно они из него не выйдут. Япония — вопрос более сложный. Но в принципе это тоже так. И для Малайзии это так. И для Тайваня. И для Бразилии. И для Аргентины. Для огромного большинства человечества. Но не для всего человечества. Потому-то и есть несколько сценариев, что не для всего…

Сценарий № 2 — контрмодернистский. Право, затрудняюсь назвать страны, которые активно его исповедуют. Стран, наверное, и нет (скажешь Саудовская Аравия — тебе аргументированно возразят). Стран нет, но элиты есть. И массы тоже. Есть радикальный исламизм. Весьма искусственная конструкция, сооруженная с далеко идущими, конкретно контрмодернистскими целями. Главный враг исламизма — не светский Запад, а свой исламский Модерн. Надо сразу оговорить, что Модерн и Просвещение — вещи разные. Просвещение — это светский концентрат Модерна. Но Модерн гораздо шире. Он вполне совместим с религией. Есть модернистское христианство, модернистский ислам, модернистский иудаизм… Всюду, где вера ищет диалога с разумом, вступает с ним в сложные отношения, есть место модернистским течениям в религии.

А как не вступать в такие отношения?

Даже фундаментализм (то есть очищение основных констант религии от наносного — предыдущих религий, суеверий, смертельно опасных компромиссов) — это еще не антимодернизм. Антимодернизм начинается там, где отрицается История как положительное начало. Да и Бытие тоже. И, уж безусловно, Творение.

Впрочем, все эти интеллектуальные изыски уведут нас от политики. К ним мы потом вернемся. Сейчас же — в плане собственно политическом — для нас важно одно. Что сразу несколько влиятельных элитных групп, адресующихся к разным религиям, проклинают развитие как мерзость. И что одна из этих элитных групп — исламистская — подключила к себе страстную энергетику огромных масс. Масс, которые не тянутся к развитию на тот или иной манер, больше или меньше учитывая свою культурную специфику, а развитие отрицают. Оплевывают. Называют изобретением дьявола. И требуют его недопущения. И даже обращения вспять исторического времени.

Сама по себе эта вторая группа решающего значения не имела бы. Хотя… массовая накаленная энергетика… она сейчас, знаете ли, на вес золота. И все же главное не в этой энергетике как таковой, а в том, что есть еще один, по сути враждебный развитию и очень изощренный сценарий — № 3.

Сценарий № 3 — постмодернистский. Он завоевывает все большие позиции на Западе. Его «святая святых» — не талибский Вазиристан, а Нью-Йорк и Лондон. А также другие европейские столицы. Начни я сейчас подробно описывать, что такое Постмодерн, — и политическая нить будет потеряна. Поэтому достаточно зафиксировать, что речь идет об очень масштабной и очень далеко идущей затее. О разрушении наций, разрушении морали, дискредитации развития и проекта как такового, глубоком подкопе под новизну («новизна — в невозможности новизны»), воспевании прав меньшинств вообще и разного рода извращений в частности, глубокой дискредитации идеи гуманизма (как светского, так и религиозного), культе насилия, фактическом расчеловечивании (безусловном отрицании человека как венца Творения, да и человека как проекта, уравнивании человека с животным, а то и вознесении животного над человеком).

Назвать опять-таки страны тут невозможно. Общества страшно расколоты. На Западе уже сломана рамка модернистского консенсуса, объединявшего либералов и консерваторов вокруг идеи Модерна. Идет «холодная гражданская война». Если кто-то хочет представить себе, что такое триумф Постмодерна на государственном уровне, пусть присмотрится к опыту Дании или Голландии… Хотя и в Голландии постмодернистские заходы по части легализации разного рода извращений воспринимают с глубоким отвращением чуть ли не 80 процентов общества.