Это мрачнее, чем вы думаете - Уильямсон Джек - Страница 39

• Предыдущая
• 39/66
• Следующая

Но Бэрби не стал ждать. Он не мог вынести ни жалость, которую видел, ни издевки, которая ему чудилась. Этот пустой, серый мир сомнений и поражения стал вдруг для Бэрби совершенно невыносимым. Ему хотелось опять ощутить в себе не знающую пощады и не ведающую преград силу тигра.

Он захлопнул за собой дверь. Бросил на пол сигару. Растер ее каблуком в порошок. Он чувствовал себя совершенно больным, но, высоко подняв голову, он твердым шагом направился к лестнице. Для обиды нет никаких оснований, — убеждал он сам себя. Что с того, что Престон Трой годится ему в отцы? Двадцать миллионов с лихвой компенсируют лишние двадцать лет. Кроме того, Трой наверняка познакомился с ней раньше.

Продираясь сквозь серый туман душевной боли, Бэрби медленно спустился по лестнице. Уже не заботясь о том, увидит его дежурный или нет, он, шатаясь, прошествовал к выходу. Возможно, Април действительно права, — бормотал он себе под нос. Возможно, и в самом деле стоит обратиться к доктору Глену.

Бэрби ведь не знал, как вернуться в радостный и свободный мир сна. Мир серого волка и саблезубого тигра. Этот путь можно было испробовать только ночью… солнечный свет губителен для свободного сознания. Не так ли? Но эта жизнь стала совершенно невыносимой. Все эти ее бесконечные переплетения ужаса и печали, и боли, и усталости, и сомнения вкупе со жгучей тоской и невыносимой неуверенностью и ошеломляющей паникой.

Да, решил он, надо ехать к Глену.

Бэрби всегда не любил психиатрические лечебницы. Но Гленхавен был лучшей клиникой в стране, а молодой доктор Арчер Глен, как и его отец, считался признанным авторитетом этой новой и быстро развивающейся науки — психиатрии. «Тайм», — припомнил Бэрби, — посвятила Арчеру Глену целых три колонки. Это когда тот служил на флоте во время войны… Что-то об исследовании корреляций умственных и физических отклонений и о блестящих дополнениях к революционной, по тем временам, психиатрической методике наркосинтеза.

Как и его отец, Арчер Глен был убежденным материалистом. Любимым хобби старшего Глена было разоблачение мнимых медиумов и астрологов, и предсказателей. Сын пошел по его стопам: Бэрби как-то написал репортаж о его лекциях, где Арчер яростно обрушивался на религиозные культы, пытающиеся с помощью псевдонауки найти рациональное объяснение сверхъестественному. «Сознание, — утверждал доктор Глен, — это всего лишь одна из функций человеческого тела».

Лучшего союзника, — решил Бэрби, — трудно даже и пожелать…

Бэрби вернулся на стоянку, где он оставил свою машину. Свежий воздух развеял окутывавший его алкогольный туман. Да и вообще, ему стало немного получше. Он поехал на север, по новой дороге через узкий мост над Оленьим Ручьем. Вчера, возвращаясь из Гленхавена, он чуть не врезался здесь в грузовик.

Стоящие чуть в стороне от дороги, скрытые густой красно-желтой осенней листвой, здания лечебницы выглядели сурово и неприветливо. Бэрби содрогнулся и попытался забыть о своем невесть откуда взявшемся недоверии к подобного рода заведениям. Эта мрачная крепость, — убеждал он сам себя,

— ни что иное, как цитадель рассудка в борьбе против неведомых страхов человеческого сознания.

Припарковав машину на площадке позади главного корпуса, он двинулся в обход, к центральному входу. Случайно заглянув в просвет между живыми изгородями, обрамлявшими дорожку, он увидел пациентку, которую вели под руки две одетых в белое медсестры. Бэрби вздрогнул.

Этой пациенткой была миссис Мондрик.

Длинное черное пальто — несмотря на солнце, было довольно свежо — черные перчатки, черная косынка, прикрывающая седые волосы. Черные непрозрачные линзы очков глядели, казалось, прямо на Бэрби. Ему даже почудилось, что Ровена как-то ощутила его присутствие: она вздрогнула и на секунду остановилась.

Но мгновение спустя она уже пошла дальше, гордая и непреклонная, и до боли одинокая. Сердце Бэрби сжалось от жгучей жалости к этой женщине. Он понял, что должен с ней поговорить. Она, несмотря на болезнь, может знать ответы на те страшные вопросы, которые никак не давали ему покоя.

Повинуясь внезапному порыву, он двинулся вслед за Ровеной. Ему хотелось ей помочь… вполне возможно, с надеждой думал он, что Ровена запуталась в той же зловещей сети совпадений и противоречий, что и он сам. А если так, то правда пойдет на пользу им обоим.

Слепая женщина и две сопровождавших ее медсестры направлялись к небольшой рощице расцвеченных осенью деревьев около реки. Продравшись сквозь живую изгородь, Бэрби побежал по мокрой от росы траве. Его сердце отчаянно колотилось…

— …мою собаку? — донесся до него взволнованный голос Ровены. — Дайте мне позвать моего бедного Турка!

Высокая сестра крепко держала Ровену под руку.

— Вы можете звать, сколько угодно, миссис Мондрик, — терпеливо сказала она. — Но только это бесполезно. Мы же вам говорили: ваша собака погибла.

— Я не верю! — воскликнула Ровена. — Я этому не верю! Мне нужен мой Турок! Пожалуйста, позовите мисс Улфорд. Пусть она даст объявления в газеты, предложит хорошее вознаграждение…

— Вашей собаке уже ничем не поможешь, — мягко сказала сестра. — Какой-то рыбак нашел его тело под железнодорожным мостом. Он принес ошейник с серебряными заклепками в полицию. Мы уже объясняли вам все это. Еще вчера.

— Я помню, — с отчаянием в голосе прошептала Ровена. — Я просто на минутку забыла… мне так нужен мой Турок… предупредить меня, защитить, когда они придут ночью меня убивать.

— Миссис Мондрик, не надо волноваться. Здесь вам ничто не грозит. Никто сюда не придет…

— Они придут! — воскликнула Ровена. — Вы просто не знаете… вы их не увидите… Много лет тому назад я предупреждала моего бедного мужа об этой страшной опасности. И все-таки я не могла до конца поверить тому, что знала… пока они его не убили… А теперь настал мой черед. Стены им не преграда… Только серебро… А его вы оставили мне так мало…

— У вас есть и бусы, и браслеты, — успокаивающе сказала сестра. — И поверьте, в нашей клинике вы в полной безопасности.

— Однажды они уже пытались меня убить, — в отчаянии прошептала Ровена. — Тогда меня спас Турок. А теперь он мертв, и я знаю, что они скоро опять придут. Они хотят помешать мне предупредить Сэма Квейна… Я должна это сделать.

Она замерла, схватив сестру за руку. Замер и Бэрби. Он не хотел подслушивать. Просто ошеломленный услышанным, он на миг лишился дара речи. Ведь пропавший Турок действительно погиб на железнодорожном мосту. В том, самом первом сне.

— Сестра, ну пожалуйста, — в отчаянии умоляла Ровена. — Пожалуйста, позвоните Сэму Квейну в Фонд Исследования Человека. Попросите его приехать ко мне.

— Мне очень жаль, миссис Мондрик, — мягко, но непреклонно ответила сестра. — Вы же знаете, что мы не можем этого сделать. Доктор Глен сказал, что пока вам не станет лучше, вы не должны ни с кем встречаться. Расслабьтесь и помогите нам вылечить вас. И тогда, я уверена…

— У меня нет времени… — задохнулась Ровена. — Я боюсь, что этой ночью они снова придут. Они убьют меня, а я просто обязана поговорить с Сэмом… — Она повернулась ко второй сестре. — Отвезите меня в Фонд… Пожалуйста, всего на одну минуточку… прямо сейчас…

— Вы же знаете наши правила, — укоризненно сказала сестра. — Вы прекрасно знаете, что мы не имеем права…

— Сэм вам заплатит! — в отчаянии воскликнула Ровена. — Он все объяснит врачам… Ведь мое предупреждение спасет ему жизнь. И не только ему… — Ее голос дрогнул. Она заплакала. — Вызовите такси… одолжите машину… украдите, в конце концов…

— Мы с радостью поможем вам, миссис Мондрик, — покровительственно сказала высокая сестра. — Мы передадим мистеру Квейну все, что вы захотите.

— Нет! — прошептала Ровена. — Так нельзя.

Сглотнув, Бэрби шагнул вперед. Сестры стояли к нему спиной, а Ровена повернулась так, что он видел ее черные очки и заплаканное, расстроенное лицо. На глаза ему навернулись слезы. Жалость комом застряла в горле. Как же ему хотелось ей помочь…

• Предыдущая
• 39/66
• Следующая