Легион пространства - Уильямсон Джек - Страница 42
- Предыдущая
- 42/45
- Следующая
И, между прочим, смерть тех, кто пытался спасти человечество от этой медленной гибели — жуткая шутка. Но зато ужасно смешная.
Миллионы, да что там, биллионы людей смеялись глупо, бессмысленно над тем, как их плоть превращается в зеленую гниль и отваливается, а те, кто задумал их спасти, умрут самыми первыми. Что за космическая шутка! Люди смеются перед лицом красной боли. Мужчины и женщины смеются, в то время как их плоть становится зеленой! Смеются, а тело их распадется, а они смеются до смерти.
Что за вселенская шутка!
Его рука соскользнула с клавиатуры. Он сложился пополам от смеха.
Могли ли медузиане оценить юмор ситуации, когда дождем сыпали на планеты бомбы с красным газом? Или их чудовищная раса слишком стара для смеха? Или они разучились смеяться еще до того, как родилась Земля? Или эти зеленые податливые тела никогда не знали смеха? Надо спросить Адама Ульмара. Надо связаться с медузианами. Надо выяснить.
Он мог рассказать им эту шутку. Космическую шутку. Вся раса смеется, умирая.
Он попытался встать, однако смех не дал ему подняться. Он потер ладони одна об другую. Они были сухими, бумажными. На коже уже формировалась чешуя. Кожа будет отваливаться, а кости станут голыми. Он сам шутка! Что за шутка!
Он лежал на полу и смеялся!
Затем пришло смутное понимание того, что он должен что-то делать. В мозгу вспыхнуло красное пламя. Его рвало от слабости. И тут были остальные. Остальные? Да, Джей, Хал и Жиль. И Аладори! Он не мог их подвести. Но что именно надо делать?
Надо вести крейсер — смутно припомнил он. Через Пояс Смерти. Потом невыносимая боль пройдет. Она покинет и остальных. Аладори! Такая красивая, такая усталая. Он не должен позволить, чтобы она вытерпела такое.
Он боролся со смехом.
Он пытался забыть о шутке. Он бился с болью, пожирающей нервы. Он неуклюже потащился к пульту управления.
Надо провести «Пурпурную Мечту» сквозь радиационный барьер. Он смотрел сквозь радужный туман на полупрозрачные приборы. Он нажимал на клавиши сияющими руками. Он вновь и вновь содрогался от смеха.
Наконец, он понял, что барьер остался позади. Красная боль растаяла, свечение оставило приборы, пляшущий радужный блеск постепенно покинул воздух. Тем не менее, он по-прежнему всхлипывал от смеха.
Наконец, на мостик пришел Джей Калам, изнуренный, бледный от боли, однако спокойный и решительный. После того, как они миновали барьер, он успел побриться и найти новую форму. Он опять был опрятен, чист и серьезен.
— Хорошо сработано, Джон, — сказал он тихо. — Я пока буду на мостике. Я только что говорил с командиром о наших шансах обогнать преследующий флот. Он утверждает, что…
Джон Стар отчаянно пытался слушать и понимать то, что говорил Джей Калам, а также старался хранить молчание. Но шутка, она была ужасно смешная. Он снова разразился безумным смехом, и дикий порыв хохота бросил его на палубу.
Он должен попытаться рассказать Джею Каламу о шутке. Джей Калам ее оценит. Потому что он тоже очень скоро будет смеяться, а его тело превращаться в зеленую гниль.
Однако сквозь смех он ничего не мог сказать.
— Джон! — услышал он испуганный крик Джея Калама. — В чем дело? Ты нездоров?
Джей Калам помог ему подняться на ноги, он держал его, пока тот не смог прекратить смеяться и вытереть слезы.
— Шутка! — прохрипел он. — Роскошнейшая шутка! Люди смеются, умирая!
— Джон! Джон! — Голос его был слаб от невыразимого ужаса. — Джон, что случилось?
Надо было что-то сказать Джею еще. Что-то, что не было бы таким смешным. Он вновь затрясся от смеха и всхлипываний.
— Джей, — сказал он наконец, — я схожу с ума. Это красный газ. Я чувствую его на коже и не могу прекратить смеяться, хотя понимаю, что это на самом деле не смешно. Ты должен взять управление. И пусть Хал запрет меня в камере.
— Зачем?
— Пожалуйста, заприте меня! Я могу причинить вред даже Аладори… И спасайте Систему!
Смех вернулся. Он повис на шее Джея Калама, хныча:
— Подожди немного, Джей! Я расскажу тебе шутку. Такую смешную-смешную! Миллионы людей смеются и одновременно умирают. Даже маленькие дети смеются, а плоть у них гниет. Это самая замечательная шутка, Джей. Космическая шутка над всей человеческой расой.
Смех одолел его. Содрогаясь, он рухнул на пол.
Следующее, что он осознал, это то, что привязан к койке в каюте, а Жиль Хабибула промывает его тело бледным светящимся голубым раствором, очевидно, тем самым, которым пользовался немногословный врач Адама Ульмара в Пурпурном Холле, очень давно, когда он получил ожог красным газом.
— Жиль, — прошептал он, и голос его был хриплым и тихим.
— Да, дружище, — засопел, улыбаясь, Жиль Хабибула. — Ты меня, наконец-то, узнал, дружище. Смертельные времена мы из-за тебя пережили. Не смейся больше, обещай старому Жилю.
— Смеяться? Над чем я не должен смеяться?
Он смутно припомнил некую замечательную шутку, но что это была за шутка, он не мог сказать.
— Ни над чем, дружище, — с облегчением выдохнул Жиль. — Все это пустяки. И ты опять станешь на свои жалкие ноги, дружище, к тому времени, когда мы прибудем в Систему.
— В Систему? Да, я помню. А что, Джей считает, что мы можем уйти от черного флота?
— Ах, дружище, мы давно от него оторвались. Мы подлетели поближе к красному карлику. Они не смогли последовать за нами. Его гравитационное поле остановило у них механизмы управления. Некоторые из них упали на него. Как мы прошли — смертельно близко! Ах, коварную борьбу нам пришлось вести с ними, чтобы оторваться, дружище!
— Так, значит, я смеялся? Вспомнил! Я думал, что меня прикончит красный газ. Однако теперь это не кажется таким смешным. Я что, снова здоров, Жиль?
— О да, похоже, дружище. Адам Ульмар дал нам этот раствор. Эти твари сделали его по рецепту, который он им дал, пока ремонтировали корабль. Он нейтрализует газ. Если им не дышать смертельно долго. Жуткие зеленые чешуйки несколько дней назад осыпались с твоей кожи. Но мы боялись, что ты…
— А кто-нибудь из остальных?
— Да, дружище. — Сопящий голос упал. — Наша драгоценная девочка…
— Аладори? — В голосе Джона Стара хрипло звучала боль. — Все остальные этого избежали?
— Мы воспользовались этим раствором. Это случилось, когда ты, дружище, вел нас через жуткий Пояс Смерти. Похоже, это шок от излучения.
— Что с ней?
— Не знаю, дружище. — Он покачал головой. — Злая зелень уже вся очистилась с ее драгоценной кожи, однако, она по-прежнему сама не своя. Она лежит, как лежал ты, в мертвом трансе, и нам ее не разбудить. Она смертельно устала и ослабела. Ты же видел, как ей досталось!
Ах, дружище, это плохо, смертельно плохо! Если она не проснется, она не сможет смонтировать это смертельное оружие. И вся наша возня окажется напрасной. Ах, что за коварные времена! Я люблю эту девочку, дружище. Знает жизнь, как мне не хотелось бы видеть ее смерть!
— Я… я… — прошептал Джон Стар в агонии отчаяния и страха. — Я тоже люблю ее, Жиль.
И он всхлипнул.
Когда они добрались до дальних пределов Системы, прошли мимо Плутона и Нептуна, Джон Стар опять смог вернуться на мостик. Все знакомые планеты, которые они видели в телеперископ, были окутаны жутким красным туманом. Даже Земля была тусклой зловещей малиновой искоркой.
— Красная, — прошептал Джей Калам. В его безжизненном голосе был ужас. — Воздух каждой планеты полон красного газа. Я боюсь, мы слишком опоздали, Джон.
— Даже если бы и не опоздали, — горько прошептал Джон Стар. — Аладори не лучше.
— В любом случае, мы сядем на Землю, найдем кусок железа. И будем ждать. Возможно, она проснется до того, как умрет последний человек.
— Возможно. Хотя Жиль говорит, что пульс у нее… — Он замолчал, потом яростно пробормотал: — Она не может умереть, Джей, не может!
Они проскользнули пятью днями позже мимо Луны, направляясь к Земле. Аладори по-прежнему лежала без сознания. Ее сильное сердце и дыхание невероятно замедлилось. Хрупкое тело, ослабевшее от истощения, плена и пыток, от многомесячного вдыхания красного газа, отчаянно боролась за жизнь. Остальные следили за ней, содержали ее в тепле. Они промывали ее слабое тело нейтрализующим раствором, помогали ей глотнуть воды, когда она была в состоянии. Больше ничего они сделать не могли.
- Предыдущая
- 42/45
- Следующая
