Моя география - Канчельскис Андрей - Страница 16

За неделю до финала мои представители встретились с председателем правления клуба Мартином Эдвардсом, Алексом Фергюсоном и адвокатом Морисом Уоткинсом. Мне предложили пятилетний контракт на условиях, которые ставили меня в один ряд с самыми высокооплачиваемыми игроками клуба. Значит, мои старания были оценены и меня хотели оставить. Это для меня очень много значило. До этого я уже привлекал внимание других клубов из Европы, но, имея контракт с «Юнайтедом», отказывался от переговоров. Разумеется, если бы клуб хотел продать меня до истечения контракта, я бы интересовался другими предложениями, особенно во второй год, когда чувствовал, что иду в никуда. Но «Юнайтед» не вел речи о моей продаже, и я решил быть верным клубу до конца своего первого, трехлетнего контракта, чтобы предоставить руководству право выбора. Его ответ был быстр и щедр.

Когда нас с Мартином Эдвардсом фотографировали в его кабинете, меня охватила теплая волна удовлетворения. Председатель выглядел очень довольным, когда я ставил свою подпись на контракте, и сказал, что боялся потерять меня, поскольку за моими выступлениями пристально следили в Италии, Голландии и Германии. Мы пожали друг другу руки, и он пожелал мне удачи в будущем с его клубом.

Мне по-прежнему было трудно надеяться на то, что я попаду в состав, который будет играть в еврокубках, но все же, понимая, как европейский состав влияет на решения тренера при определении варианта на внутренние матчи, я хотел, чтобы меня, по крайней мере, принимали в расчет. Меня не покидало чувство, что решение обойтись без меня в матче в Стамбуле с «Галатасараем» было ошибочным.

В течение трех месяцев моя репутация невероятно возросла. Из суперзапасного я превратился в одного из ведущих игроков клуба. При этом я понимал, что не стал играть лучше, чем раньше; просто мне дали шанс проявить себя, которого не может быть, когда ты сидишь на скамейке.

Я был по-настоящему счастлив. Мне было нелегко добиться того, чего я все-таки добился: меня слишком часто и слишком легко заменяли. Но все-таки я доказал, что кое-чего стою. Это было видно по лицу председателя.

Одна из стен моего дома была увешана медалями, выигранными с «Юнайтедом». Там были и фотографии: мы с товарищами по команде совершаем круг почета с Кубком чемпиона страны и с Кубком Англии. Каждый раз, гладя на эту стену, я понимал, как мне повезло: большинство игроков могли только мечтать об этих медалях и трофеях. Сегодня в моем новом доме в Ист Гринстеде, южном пригороде Лондона, коллекция наград занимает более скромное место: я уже порядком на них насмотрелся, а пускать пыль в глаза окружающим не вижу смысла. Тому, кто знает меня как футболиста, о моих достижениях и так хорошо известно. Ну, а тем друзьям и знакомым, для которых моя футбольная карьера не так важна, я не докучаю рассказами о своих подвигах и демонстрацией трофеев. Если они приходят в мой дом, значит, ценят меня не как знаменитого игрока, а как человека, и для меня это важнее.

А медали, кубки и другие призы обрели свое место на полке возле лестницы, ведущей на мансарду, где находятся комнаты наших детей. Каждый раз, отправляясь к себе, Андрюшка проходит мимо них и иногда задерживается на минутку, берет в руки какую-нибудь блестящую вазочку или статуэтку. Быть может, когда-нибудь это приведет к тому, что он захочет пополнить нашу семейную коллекцию? Что ж, я не возражаю, даже напротив, мне будет приятно. Но я не хочу оказывать на него давление, пусть сам ищет свой путь в жизни. Впрочем, футбол ему нравится, и он играет нападающим в команде своей школы. А что будет дальше - поглядим.

Летом 94-го я впервые за четыре года сумел по-настоящему отдохнуть. Не могу сказать, что это меня особенно радовало, поскольку такой шанс я получил благодаря добровольному отречению от чемпионата мира в США и упустил, как выяснилось впоследствии, единственный шанс принять участие в величайшем турнире на планете. Но об этом я расскажу чуть позже.

А тогда я смог полностью отключиться от футбола на целый месяц. Мы с Инной взяли ребенка и поехали домой. Андрюшиным бабушкам не терпелось его увидеть. Потом мы оставили сына с ними на пару недель и вместе с семьями Олега Кузнецова и Алексея Михайличенко поехали отдохнуть в Испанию, в Марбелью.

Это шикарное место с экзотическими садами и роскошными отелями. Номера в них похожи на дворцовые покои - кругом мрамор и золото. Там находится теннисная школа Мануэля Сантаны, и мы много времени проводили на корте, правда, играли не ракетками, а ногами и головой. Даже во время каникул мы не могли забыть о футболе.

В один из дней мы провели товарищеский матч сборных России и Украины: Кузнецов играл в паре с Михайличенко, а я - с Олегом Романцевым. Не помню, кто победил, но было весело.

Первая половина сезона 1994/95 прошла хорошо. Я играл в каждом матче и часто забивал. В меня поверили, и это придало мне сил и позволило войти в ритм.

Было непривычно и очень волнительно слышать похвалы своей игре от специалистов и журналистов. Они еще больше вдохновляли меня. Приятно сознавать, что такие авторитетные люди, как Кевин Киган, Рон Аткинсон, Тревор Брукинг, Рэй Уилкинс и другие, на твоей стороне.

По природе я атакующий игрок и люблю забивать. Мне нравится, когда мне поручают плотно играть с левым защитником соперников, постоянно оказывать на него давление и предотвращать его подключение к атаке. Хуже, если мне приходится беспокоиться о левом крайнем - тогда уже не удается столько угрожать воротам. Но, к счастью, рядом со мной обычно находились такие партнеры, как Пол Паркер или Рой Кин, вполне способные выполнить необходимую оборонительную работу. Их присутствие на поле позволяло мне уходить вперед. Рядом с такими игроками я чувствую в себе силы затерзать любого соперника.

Итак, начав постоянно играть в основном составе, я стал больше забивать. А гол - это, что ни говорите, самое главное и самое запоминающееся событие в футболе.

Новые правила, введенные на чемпионате мира, помогали нападающим, ведь теперь судьям предписывалось гораздо строже наказывать за грубые нарушения типа подкатов сзади. Правда, и сейчас далеко не всегда арбитры решаются сразу же достать из кармана красную карточку, и все же борьба с грубиянами повелась куда более жесткая. Защитники стали бояться атаковать сзади, и можно было принимать мяч, не опасаясь, что тебя ударят по ногам.

В том сезоне я получил место в составе и на международные матчи. Победа над «Гетеборгом» (4:2) в первой игре стала великолепным началом. Это была и отличная реклама для Лиги чемпионов - когда обе команды выходят на поле, чтобы победить. При новой системе, дававшей за победу три очка, играть вничью никому было невыгодно, и поэтому все команды старались показывать атакующий футбол. Пресса расхваливала нас на все лады, я был рад своему первому голу в еврокубках, но больше всего - тому, что меня поставили на такую ответственную игру.

Не знаю, отвлекала ли нас Лига чемпионов от внутреннего чемпионата, но перед поездкой в Турцию на матч с «Галатасараем» (вновь судьба свела нас с этим клубом, но теперь уже в групповом турнире) мы проиграли «Ипсвичу» - 2:3. В прошлый раз я не ездил с командой в Стамбул, потому что не хотел быть туристом, но теперь меня взяли, и это означало, что я приглашен в «путешествие в ад». Болельщики «Галатасарая» чрезвычайно агрессивны и шумны. Не знаю почему, но мне показалось, что они особенно не любят «Манчестер Юнайтед».

Я уже кое-что знал о Стамбуле, потому что был там со сборной. Мне запомнились шумные, пестрые улицы, базары, мечети и величайший памятник - дворец Топкапи, стоящий над Босфором.

Стадион «Али Сами Иен» 28 сентября 1994 года стал новой страницей в моей биографии. Едва мы вышли на поле, поднялся невероятный шум, в небо взвились бесчисленные ракеты всех цветов радуги. Мы дышали не воздухом, а дымом: турки активно создавали обстановку обещанного ада. Фейерверки, думаю, были более удачными, чем игра, закончившаяся со счетом 0:0, но у меня нет особых претензий к болельщикам. Они разбираются в футболе. А некоторые игроки «Галатасарая», в частности Тугай, играли здорово. Тугай получил травму прямо перед перерывом и был заменен, что несколько облегчило нам жизнь.