Плохие девчонки - Уилсон Жаклин - Страница 10

• Предыдущая
• 10/22
• Следующая

Я скорчила гримасу.

— Да уж, воображаю, — ответила Таня. — А мне повезло. Скоро каникулы, и мне разрешили не ходить. Я вообще-то и так все время прогуливаю. Терпеть не могу школу. Все эти противные учителя и ученицы, глупые коровы. Дразнятся и обзываются.

— Тебя тоже обзывают? — поразилась я.

— Ну да, а я обзываюсь в ответ еще покруче, — ухмыльнулась Таня. — Что, кто-то достает тебя, Мэнди?

— Ну-у… — неопределенно протянула я.

Ким, Сара и Мелани уже опередили маму, все еще топтавшуюся у ворот. Они смотрели на меня и Таню, выпучив глаза. У Мелани отвисла челюсть.

Таня заметила, что я кошусь в их сторону. Она мигом смекнула, в чем дело.

Она не удостоила вниманием Сару и Мелани. Подлизы-прилипалы, что с них взять. Она двинулась прямо к Ким.

— Что уставилась? — спросила она. Даже на каблуках она была ниже Ким, зато старше и гораздо круче.

— Ничего, — пролепетала Ким.

— Вот и славно. Бегите домой, детки. Не мешайте мне и моей подруге Мэнди отдыхать.

Они быстренько убрались. Даже Ким. Видели бы вы их лица! «Мне и моей подруге Мэнди». Таня назвала меня своей подругой! Да они просто позеленели от зависти.

— Я везу его высочество на прогулку в парк, — сказала Таня. — Хочешь со мной?

Мне страшно хотелось пойти с ними, но мама, которая как раз успела подойти, строго-настрого запретила мне гулять без взрослых.

— Нет. Мало ли кто там к вам пристанет, — сказала она. — Парк — не место для девочек.

— Не волнуйтесь, я присмотрю за Мэнди, — сказала Таня.

— Не сомневаюсь, дорогая, но я не отпускаю Мэнди. Мы идем домой пить чай.

— Мам, ну, пожалуйста, мне так хочется в парк, — попросила я.

— Если она проголодается, мы купим мороженое, — сказала Таня, позвякивая мелочью в кармашке. — Миссис Уильямс дала мне денег на карманные расходы. Ну, пожалуйста, миссис Уайт, отпустите Мэнди со мной.

— Нет, дорогая. Быть может, в другой раз, — сказала мама, беря меня за руку.

Я отстранилась.

— Мам, но я хочу именно сегодня. Так нечестно. Почему ты вечно обращаешься со мной, как с ребенком? — сказала я.

Мама обиженно захлопала ресницами. Но она явно колебалась.

Внезапно на меня снизошло вдохновение.

— Миссис Эдвардс сказала, что мне пора становиться самостоятельнее. Она считает, что я маменькина дочка, потому-то остальные меня и задирают.

— Не может быть, Мэнди, — произнесла мама, но в ее голосе сквозила неуверенность.

Вдруг миссис Эдвардс именно так и сказала?

— Мы всего на полчасика, — заверила Таня.

Мама вздохнула:

— Хорошо, сдаюсь. Если ты так хочешь в парк, Мэнди, мы, так и быть, пройдемся вместе с Таней.

Я набрала побольше воздуха.

— Нет, мам. Тебе вовсе не обязательно идти с нами. Мы пойдем тихими улочками, где нет машин. Если к нам будут приставать, мы убежим. Все девочки ходят в парк одни, без мам.

Я не могла поверить, что мне хватило духу это произнести. Будто на миг я превратилась в Миранду Радугу. И знаете — это подействовало! Мама отпустила нас одних в парк — правда, лицо у нее при этом было недовольное. Я знала, что она будет дуться и грустить весь вечер, но сейчас мне было все равно.

Мы с Таней побежали по траве. Малыш Рикки подскакивал в коляске вверх и вниз. Таня напевала песни «Нирваны», а я старалась ей подпевать. Рикки сперва весело пускал пузыри, но затем его укачало.

— Кажется, у нас тут маленькая неприятность, — сказала Таня.

Она промокнула Рикки платком, наморщив нос, а затем вымыла руки в небольшом бассейне-лягушатнике.

— Когда я была маленькой, мы с папой часто ходили сюда, — сказала я. — Иногда папа закатывал брюки до колен и плескался вместе со мной.

— У тебя чудесный папа, — сказала Таня.

— Угу. А вот мама слегка того… — Я скорчила гримасу.

Я боялась, что Таня начнет смеяться над мамой.

— Да нет, она просто волнуется за тебя, — к моему удивлению, ответила Таня. — Знаешь, как я переживала за Кармель.

— Ты по ней сильно скучаешь?

— Ага, — просто сказала Таня. Она сложила руки и согнулась пополам. Но тут же выпрямилась вновь. — Но зато теперь у меня есть ты, а, малютка Мэнди?

— Не называй меня малюткой, — воспротивилась я.

Таня засмеялась и потянула меня за косичку.

— Когда ты заплетаешь косы, тебе можно дать на вид лет шесть.

— Не смейся так. Я не виновата. Я просила маму, чтобы она делала мне такую прическу, как ты показала, но она отказалась.

— Так научись сама, — сказала Таня.

Мы медленно шли по дорожкам парка, качая коляску, пока Рикки не заснул. Таня остановилась и поставила коляску в тень.

— Ну что, позагораем, Мэнди?

Она сбросила туфли и легла в траву, задрав топик и подставив солнцу живот.

— Хочу, чтобы живот загорел, — пояснила она.

— А я тут же обгораю, — пожаловалась я, устраиваясь рядышком. — И становлюсь розовой. Терпеть не могу розовый. Это самый противный цвет в мире.

— Полежим две минутки — и встанем. Ты не успеешь сгореть, — сказала Таня.

Я решила, пускай с меня вся кожа слезет, лишь бы лежать и лежать рядом с Таней под лучами солнца. Я смотрела в зеленые кроны деревьев. Листья шелестели и шептались, будто делились неведомыми секретами.

— Ах, Таня, как я рада, что у меня есть такая подруга, — призналась я.

— А я рада это слышать, — сказала Таня. Она приподнялась на локтях. — Смотри, ты уже вся порозовела. Надо остудиться. Идем за мороженым.

Мы пошли к лотку у ворот парка. Таня купила два рожка по 99 пенсов. Рикки жалобно захныкал, Таня посадила на палец капельку мороженого и дала ему слизнуть. Рикки понравилась игра, и он потребовал еще.

— Нет, маленькая жадина. Тебя снова укачает, — сказала Таня. — Пошли, Мэнди. Пора доставить тебя домой, чтобы твоя мама не переживала.

Мы шли бок о бок, как настоящие подруги, толкая перед собой коляску. Цокали Танины каблуки. Поскрипывали мои школьные сандалии. Ее тень весело приплясывала, задорно мотались стриженые волосы. Моя коротенькая тень с косичками неуклюже переваливалась рядом.

— Последи за Рикки, пока я куплю газету для Пэт, — попросила Таня, останавливаясь у магазинчика на углу.

Я стояла снаружи, слегка покачивая коляску. Мне было очень лестно, что Таня доверила мне ребенка. Я следила сквозь окно за тем, как Таня ходит внутри магазина. Глаза, привыкшие к солнцу, едва различали ее силуэт в полумраке. Вот она роется в кармане, отсчитывая плату без сдачи. Вот сует ее кассиру, берет газету и идет к двери.

Вдруг ее рука сделала неуловимое движение. Пальцы схватили что-то с полки, и Таня, не задерживаясь ни секунды, вышла из магазина.

— Это тебе, Мэнди. Подарок, — сказала Таня, разжимая ладонь.

В ней была зеленая бархатная резинка для волос.

Когда мы вернулись домой, Таня собрала мои волосы в хвост и скрепила их зеленой бархатной резинкой.

— Я же говорила, тебе пойдут резинки для волос, — сказала она. — Вот так. Красиво, правда?

— Да. Очень. Огромное спасибо, Таня. Чудесная резинка, — ответила я.

Мой живот сжался, будто его тоже обвязали резинкой. Мне было приятно, что Таня сделала мне подарок. Я считала ее лучшей подругой в мире. Но она украла эту вещь.

Конечно, я не могла знать наверняка. Мне показалось, что Таня стянула ее с полки. Но в полумраке магазина я могла не разглядеть, как Таня за нее платит.

Я могла бы спросить у нее напрямую. Но не осмелилась. Представьте только, как бы это прозвучало:

«Спасибо за подарок, Таня. Кстати, ты его купила или украла?»

А если она ответит: «Украла», тогда что?

Я знала, что воровать нехорошо. Особенно у мистера и миссис Пэтел. Они едва сводили концы с концами в своем магазинчике. И все же это только резинка. Сколько она может стоить — фунт, два? Не такая уж ценная вещь.

Таня украла ее не для себя. Она заботилась обо мне как о подруге. У нее не было денег. Ей не выдают на карманные расходы по субботам, как мне. У нее нет почти ничего своего. Неужели так плохо, что она взяла для меня подарок, не заплатив?

• Предыдущая
• 10/22
• Следующая