Огненная река - Угрюмова Виктория - Страница 5
- Предыдущая
- 5/98
- Следующая
Следующими прибыли Арескои и га-Мавет с подарками и прощальными напутствиями. Победитель Гандарвы хотел было отдать Каэ на прощание свой невероятный шлем, но эта затея с успехом провалилась, потому что голова богини по самые плечи утонула в черепе дракона. Она хохотала так, что оба брата тоже не выдержали и искренне последовали ее примеру.
В этом приподнятом настроении они посетили рощу Салмакиды, а часом позже познакомились с новыми спутниками Каэтаны – Магнусом, Рогмо и Номмо. Альв произвел на бессмертных неизгладимое впечатление своим сходством с Воршудом, смерть которого га-Мавет перенес тяжелее всего. Поэтому Хозяин Лесного Огня был смущен и даже потрясен теплой встречей, которую устроили ему грозные и свирепые в его представлении боги. Наверное, Номмо был одним из первых живых существ, которым приятно было ощущать пристальное внимание Смерти к их скромной персоне.
Каэтана заметила, что га-Мавет уже успел привыкнуть к своему увечью и одной рукой довольно ловко производил все манипуляции. Поймав ее взгляд, он широко улыбнулся и сказал:
– Мечом я уже вполне владею.
Но в его желтых вертикальных зрачках стыла тоска. Оба брата еще не успели уйти, когда Тиермес и Траэтаона появились в храмовом парке и двинулись им навстречу.
– И вы тут! – весело заметил Вечный Воин. – Я так и думал. Прощаетесь?
– Да, – немного грустно ответил Арескои. – Тебе не тревожно?
– Я утешаю себя тем, что мы можем хотя бы время от времени навещать их в течение всего странствия. Если же случится какая-нибудь скверная история, то Каэ обязательно позовет нас. Так мы условились.
– Уже легче, – сказал га-Мавет, – но отчего-то мне кажется, что все так просто не обойдется.
– А просто ничего и никогда не бывает, – вставил прекрасный и сияющий Жнец, – даже если кажется, что никаких сложностей нет.
– Не пугайте меня раньше времени, – возмутилась Каэ. – Если теперь это называется «пожелать счастливого пути», то как же накликают беду? Справимся как-нибудь. Главное, присматривайте за Вардом – ведь такое количество проблем. По сравнению с ними путешествие на Иману – сущий отдых.
– Если бы так, я был бы только рад.
– Жнец, – обратилась Каэ к великолепному Тиермесу, – у меня к тебе сразу много просьб. И ко всем присутствующим тоже. Главная... – Она немного замялась, но Траэтаона пришел ей на помощь, лихо подмигнув остальным:
– Самая главная проблема на сегодняшний день – это стабильность империи Зу-Л-Карнайна, которая занимает слишком большую территорию, чтобы мы могли забыть о ней. А также процветание нынешнего императора и его приближенных, которые способствуют процветанию самой империи. Можешь не просить – я всегда был прекрасным политиком и военачальником. Пригляжу за твоим, тьфу ты, прошу прощения, нашим императором.
Каэтана тепло посмотрела на своего неугомонного родича. Она была ему бесконечно признательна и за заботу, и за ту радость, которую он в последнее время распространял вокруг себя.
– А мне что делать прикажешь? – шутливо осведомился Тиермес.
– Не представляю того безумца, который возьмется приказывать самому Тиермесу! – сказала Каэ торжественным шепотом. Потом продолжила уже серьезно: – На Джемаре новая «радость», ты уже знаешь?
– Краем уха. Что-то о хорхутах.
– Вот именно. Их скрестили с людьми. А Веретрагна и Вахаган поехали на охоту и не вернулись. Не ждите очень долго, пока Джоу попросит вас о помощи. Вы же знаете, когда это произойдет.
– Когда реки потекут вспять, – моментально отреагировал га-Мавет. – Не волнуйся.
– И еще не забывайте поглядывать на урмай-гохона Самаэля...
– Хорошо.
– Ну что, – она улыбнулась во весь рот, – кому еще голову не заморочила на прощание? Знаете, я себя чувствую старой, склеротичной тетушкой, которая, покидая большое семейство своих родственников, никак не может вспомнить, упаковала ли она зонтик и калоши и передала ли привет троюродной сестре племянника, будто та без этого привета тут же скончается...
– Приятные ощущения, – рассмеялся Арескои. – Говорю вполне серьезно. Я и сам почти то же самое чувствую, хоть и не смог бы так образно выразиться.
– И это самое прекрасное! – торжественно отметил Траэтаона. – Когда вы выступаете?
– Завтра на рассвете, – ответила Каэ, нервно пожимая плечами. – Кто мне объяснит, почему необходимо обязательно не выспаться перед дальней дорогой? Почему на рассвете? Чем девять часов утра не устраивают странников?
– Ты все равно этого не поймешь, – отечески улыбнулся Тиермес, – лучше следуй традиции, не рассуждая.
– Тогда завтра на рассвете выходим к Охе, затем садимся на корабль и спускаемся вниз по течению. Потом нам предстоит сомнительная радость плавания через море Надор до самого Хадрамаута. Там по суше до Эш-Шелифа, и уже оттуда через Коралловое море выйдем в океан.
– Географию ты выучила, – похвалил га-Мавет. – Я тобой просто горжусь.
– Не смейся, мне ведь не до смеха, – пожаловалась Каэтана. – Я плохо представляю себе, как мы увезем всю ту кучу вещей, которую сейчас пакует наш верховный жрец.
– Самое идеальное решение, – откликнулся Арескои, – это аккуратно упаковать их и оставить на месте.
Каэтана пристально посмотрела на рыжего бога. Что это? Неужели у грозного и величественного воина вдруг прорезалось чувство юмора? Или он скрывал его до недавнего времени? Пока она размышляла над этим немаловажным вопросом, к компании бессмертных ковыляющей, утиной походкой приблизился Барнаба. Толстяк был наряжен в еще более неописумые одежды, такие яркие, что в глазах рябило, и казался страшно довольным. Это довольство собой физически ощущалось уже на расстоянии нескольких десятков метров. Когда же он подошел поближе, всем стало трудно дышать.
– Я умен! – грозно возвестил Барнаба некую аксиому, неопровержимость которой пока что была видна только ему одному. – Я настолько умен, что иногда ужасаюсь этому. Я где-то гениален... мне кажется.
– Ничего, ничего, – успокоил его невозмутимый Тиермес, – это распространенное заболевание. То и дело кому-то кажется, что он гениален, но от этого быстро излечиваются, не бойся.
– Издеваешься, – скорбно констатировал Барнаба, изобразив на своем лице благородное негодование. Эффект был еще тот: на его физиономии, с которой нос, словно оползень, намеревался скатиться куда-то в область рта, благородное негодование выглядело всего лишь комично. – А я, между прочим, кое-что придумал. И это кое-что стоило мне бессонной ночи. Скажу больше – бессонных ночей и смятенных дней, мятых простынь и отсутствия аппетита...
– Если так, – сказал га-Мавет, – тогда дело действительно серьезное.
– Более чем! – Толстяк назидательно поднял кверху сразу два указательных пальчика на правой руке: любимый жест. – Я знаю, как сделать, чтобы наша дорогая Каэ все же потратила на странствие меньше времени.
– Как? – рявкнули все дружным хором. Проблема времени была самой серьезной. Его катастрофически не хватало с тех самых пор, когда стало ясно, что на Каэ абсолютно не действуют никакие заклинания или попытки Барнабы вернуть ее в ту же самую секунду, в которую она начинала свое странствие. Истина абсолютно не желала проживать куски своей жизни с огромной скоростью.
– Это оказалось очень просто и, с другой стороны, очень сложно. Но чего не сделаешь ради общего дела?
– Конкретно, Барнаба, конкретно, – попросил га-Мавет таким голосом, что разноцветное чудо тут же сдалось.
– До сих пор я пытался воздействовать только на Каэтану, и ничего не выходило. Но я пытался, снова и снова. А вчера меня осенило: пусть не поддается она, но весь мир-то остался прежним! Я замедлю течение времени во всем мире – он даже этого не заметит. И мы успеем очень быстро обернуться, не знаю точно за сколько, но уж не за полгода.
– Неплохо, неплохо, – улыбнулся Тиермес. – Я рад, что найдено хоть какое-то решение. – Потом он обернулся к Каэ: – Но ты-то, голубушка, какова? Можешь гордиться, что на одной чаше весов ты, а на другой весь Арнемвенд и ты перевесила.
- Предыдущая
- 5/98
- Следующая
