Частный капитал в СССР - Ларин Юрий - Страница 12

Этому противостоят вклады частных лиц и предприятий в государственные кредитные учреждения в размере 311/2 млн. руб. (тоже на 1 октября 1926 г.). Однако оказывается, что когда потом оттуда получают кредит капиталисты, то получают кредиты не те которые вкладывают. Вкладывают в наши кредитные учреждения очень многие лица из государственных служащих, из лиц свободных профессий, из ремесленников, из других «маленьких людей». Они смотрят на помещение денег в государственные кредитные учреждения просто как на способ хранения в безопасности с получением к тому же приличного процента. А берут деньги оттуда взаймы сравнительно немногочисленные крупные частнокапиталистические фирмы, которые сами вкладывают в наши банк крайне мало. Вот, например, по специальному обследовании произведённому в Москве НК РКИ, оказалось, что главная масс из всего кредита в московских отделениях Госбанка, Промбанка Мосгорбанка, предоставленного на 1 октября 1926 г. всем частным лицам, принадлежит только 69 фирмам. Причём эти 69 фирм сами вложили своих средств в Госбанк, Промбанк и Мосгорбанк только пять процентов тех сумм, которые мы им одолжили. Выходит, таким образом, что мы этих оптовиков, этих крупных промышленных и частных предпринимателей снабжаем средствами для их оборота без равного эквивалента с их стороны (в том смысле, чтобы и они к нам вкладывали свои свободные средства). Такое же соотношение оказалось для них по этим банкам и на 1 декабря 1926 г. (даже менее 5 %).

Вот несколько сравнений для некоторых отдельных частных фирм, сколько они вложили в наши банки и сколько получили из них на 1 декабря 1926 г. кредита:.

Этот список можно было бы очень значительно продолжить. В общем из 31 1/2 млн. руб. вкладов частных лиц приходится на вклады тех капиталистов, кого мы кредитуем, не более 8 млн. руб. Следовательно, те частные фирмы, которым наши банки оказывают денежный кредит, получили от нас около 100 млн. руб. сверх того, что внесли нам. Это и составляет величину чистого денежного кредита, какой государство оказывает частному капиталу (сверх кредита под госзаймы). Эта сумма даёт возможность частным капиталистам организовывать такого рода деятельность, которую они без этого кредита развить бы не могли. Бывают иногда в этом отношении примеры совершенно сногсшибательного свойства. Вот, например, наши грузинские товарищи долго удивлялись тому, как боржом — боржомская вода распространяется по всему СССР частным предпринимателем Кебадзе. Этот Кебадзе является контрагентом Грузинского Курупра (орган Наркомздрава, ведающий боржомом), и, по их сведениям, был человеком без денег, а между тем боржом распространяет и в Сибири, и в Москве, и в Ленинграде, и в других местах. Каким образом он это делает? А очень просто. Он берет боржом у Курупра, затем закладывает его в Госбанке, либо даже Курупр учитывает в Госбанке векселя этого частника, получается 200 тыс. руб. Кебадзе везёт боржом в Москву, в Москве получает ещё кредит и т. д. (Вообще обследованием НК РКИ установлено, что часто одна и та же частная фирма получает денежный кредит одновременно в разных наших банках.) Это оказывается настолько выгодным, что предприимчивый Кебадзе рассчитывал уже открыть экспорт боржома в крупные города Америки и даже отправил вагон боржома Форду. В июне 1926 г. на Малом театре в Москве висит плакат: «Представитель НКЗдрава—Кебадзе»(«Красная вечерняя газета» от 4 июня 1926 г.).

Химический завод «Калорифер»(частный), якобы выпускающий перетопленное сало, хочет кредитоваться в Госбанке. Госбанк поручает своему агенту посмотреть завод. Завод оказывается «работающим на полном ходу» и получает кредит в Госбанке. Оказывается впоследствии, что этот выпуск сала был единственным в практике этого завода за весь год, его выпустили исключительна для агента Госбанка. Это дело слушалось в Московском губернском суде в 1926 г. (из материалов т. Кондурушкина).

А другой завод, мыловаренный, работал «беспрерывно но, как оказалось потом, всегда варил одну и ту же массу. Когда бы нр пришел агент Госбанка на завод, на заводе всегда имеется запас массы для переварки и дежурный человек, чтобы её варить. Но вся эта махинация начинается только тогда, когда идёт агент Госбанке для осмотра.

А вот восемнадцатилетний мальчик по фамилии Бравый; он организует товарищество «Древпром» с капиталом 100 руб. Товарищество это получает кредит в Госбанке и через два-три месяца ворочает делами, ставит 75 тыс. лопат железным дорогам и т. д. В силу практической трудности контроля над тем, как пользуется частный капитал получаемым кредитом и насколько имеется основание для кредитования, кредиты Госбанка частнику превращались порой в средство добавочного вскармливания частного капитала без пользы для страны.

Между тем надо сказать, что штамп Госбанка означает такое же почётное клеймо на коммерческом рынке, каким на старых золотых и серебряных изделиях служила «проба». Если частный предприниматель доставляет удостоверение о том, что он кредитуется в Госбанке, то это уже гарантия его солидности, ему открыт кредит в целом ряде государственных и кооперативных органов, с ним имеют дело как с надёжным человеком, и дела его развиваются очень хорошо — ибо предполагается, что Госбанк уже знает, что делает, и дальше проверять нечего.

Тов. Кондурушкин рассказывает, как частному предпринимателю Петрице и его компаньону Инглинку, бывшему миллионеру, который производил земляные работы на недавней Сельскохозяйственной выставке в Москве, удалось получить даже в кредит, а гарантийное письмо Госбанка, и что из этого вышло. Он сняли с этого гарантийного письма заверенные копии и разослал заграничным фирмам и советским учреждениям. Эффект получился полный. Они успешно завязали переговоры с заграничным фирмами «Алямерико» и др., с европейским лесным концерном, даже с Нобелем, получили из-за границы заказ на 50 тыс. шпал, получили в аренду Нижегородский лесопильный завод в Майкопе, до революции оценивавшийся в миллион рублей, почти успели получить паркетный завод в Батуме, бывший де-Гай, фабрику гнутой мебели в Майкопе «Майбук» и т. д. — когда вдруг попались на неаккуратно данной взятке в 100 тыс. рублей и были арестованы.

Петрица в настоящее время уже расстрелян. Между прочим, на суде выяснилось, что они приступили к работе, имея только помещение в одну комнату и штамп с наименованием своей фирмы, а под ним очень длинный список товаров, которые они будто бы заготовляют и производят на собственных предприятиях и заводах. Госбанк, очевидно, не устоял против такой представительной видимости.

Вывод, который из всех этих примеров надо сделать, заключается в том, что кредитование частных предприятий, поскольку оно необходимо (а в ряде случаев оно пока ещё необходимо, хотя гораздо меньше практиковавшегося), нужно сосредоточить в Обществах взаимного кредита, т. е. в частных кредитных учреждениях, которые фактом кредитования штемпель государства (Госбанка) частной фирме не ставят, не вызывают специального доверия к этим капиталистическим предпринимателям. При этом самые общества взаимного кредита (ОВК) надо твёрдо подчинить нашим указаниям, чтобы сделать из них орудие кредитного регулирования частного капитала государством. Для этого также нужно все кредитование частного капитала сосредоточить только в ОВК, запретив одновременное кредитование одной фирмы в разных банках.

Между тем в 1926 г. общества взаимного кредита представляли собой собственную кредитную сеть частного капитала, которая росла довольно быстро и деятельность которой почти не регулировалась государством, хотя изрядную часть своих средств они получали от государства. На 1 сентября 1926 г. по сравнению с 1 октября 1924 г. число обществ взаимного кредита с 86 увеличилось до 280 — более чем в три раза. Количество их членов возросло с 20 000 человек до 87 200 членов — более чем вчетверо. А сводный баланс возрос с 14 млн. руб. до 99 млн. руб., т. е. в семь раз за два года (все данные по докладу комиссии НК РКИ). Выше указано, что в том числе там находится 31 млн. руб. государственных и кооперативных средств для коммерческого кредитования частного капитала. Вполне возможно, чтобы был введён представитель Госбанка в их правления, который контролировал бы, что деньги идут не на заготовку частниками кожи или масличных семян, которую мы считаем вредной, и не на такого рода виды частной торговли и промышленности, какие признаются государством нежелательными, и, наконец, не на дальнейшее усиление крупных оптовиков,[2] а у нас наоборот, чтобы они использовались только на те отрасли частного предпринимательства, какие мы считаем сейчас допустимыми, например на такую частную промышленность, которая производит изделия из сырья, имеющегося у нас в избытке, но такие изделия, каких у нас не хватает, и т. п. Таким образом, те суммы, которые мы сейчас вкладываем в работу частного капитала в форме денежного кредита, будут в наших руках не просто стихийным анархическим финансированием частного капитала в значительной мере на что ему угодно, а будут средством, при помощи которого мы сможем в некоторой степени держать в руках и направлять его деятельность в ту сторону, в какую целесообразно. Самые размеры кредита должны быть уменьшены до пределов сумм, какие вкладывают в кредитные учреждения сами частные лица (кроме случаев особых государственных заданий по специальным постановлениям, буде такие оказались бы необходимыми).