Шальной ветер-2 - "Джуллиан" - Страница 56

— Подожди меня здесь, — негромко сказал он Ларе и шагнул на свет.

Следующие полчаса он гонял обалдевших парнишек по площадке, рассказывая о баскетбольных правилах и показывая, где каждый должен находиться и какова роль в игре каждого из игроков. Сначала "баскетболисты" боязливо приняли его. У Ферди на мгновение даже мелькнула мысль, что он испортил им игру. Но эту мысль он загнал куда подальше, и спустя время его перестали воспринимать господином из замка. Он снова стал Дином — для кузенов Лары, а потом и для остальных. Его горячее желание, чтобы они правильно играли, затмило все общественные, особенно деревенские, предрассудки.

Скоро обе команды снова гоняли по площадке, но уже с гораздо большим воодушевлением. После того как Ферди в Доме Отшельника раскрыл своё инкогнито, первым Колдер разузнал, что собой он представляет. И теперь, после пары его выкриков, что Дин — знаменитый баскетболист, и остальные радовались, что парень помогает им лучше освоить эту занимательную игру.

Кажется, эти ребята были готовы играть до утра.

Ферди осторожно отошёл к девушке, которая восторженно подпрыгивала на каждый удачный взлёт мяча и его пролёт внутрь корзины.

— Здорово! Дин! Ты так здорово помог им! Теперь они совсем по-другому бегают!

Перед тем как уйти, новые друзья подошли к Дину и немного застенчиво пожали ему руку. Последними не совсем уверенно рядом с ними остались кузены Лары.

Пожав мысленно плечами, Ферди насмешливо сказал:

— Помните то место, куда вы лошадей привели? А не пойти ли нам туда — устроить ночной пикник? Недалеко же.

Удивлённые, его юные друзья, тем не менее, согласились. Судя по всему, понял Ферди, они хотели посмотреть, а что именно для пикника предложит Дин.

Пикник удался. Хохочущие парнишки, поедая пироги и запивая их напитками, рассказывали, как им пришла в голову идея устроить баскетбольную площадку, вспоминали самые интересные моменты из недавней игры… Ферди сидел на том же бревне, обнимал смеющуюся Лару и был счастлив, что его тошнотворный страх перед меткой демона стал слабей.

Заснуть-то он заснул.

С мыслью о сутках, которые взял, чтобы обдумать дальнейшее, и которые отсчитывают, как часы перед казнью…

… Долго мыл руки в ванной комнате. Почему-то они всё время казались не очень чистыми, и скользкий кусок мыла настолько уменьшился, что начал раздражать. Как раздражал и сумрак в помещении, наверное по привычке устроенный им же самим… Наконец он выключил воду и потянулся за полотенцем. И вздрогнул, когда сильная струя из крана прорвалась и хлестнула в раковину. Пока ещё только озадаченный, не удивлённый, он обернулся к крану и поднял вверх рукоять. Всё нормально. Вода привычно, как и полагается, перестала течь. Значит, кран в порядке? Он снова отвернулся.

Резкий плеск и ровное гудение — и он замер, уже встревоженно глядя на мутную от сильного напора струю воды. Но от сильного ли напора она мутна?.. Он ещё тянулся снова перекрыть воду, а сам с подступающим страхом всматривался в постепенно темнеющую жидкость (не воду!), жёстко бьющую из крана в белую раковину. Тянулся и безотчётно старался двигать рукой так, чтобы на неё не попали капли…

Руки затряслись и он отдёрнул пальцы от рукояти крана, когда что-то низко пророкотало по всему помещению, а из крана в светлую только что даже в полутьме, блестящую от воды раковину хлынула тяжёлая грязь, разбрызгивая по краям чёрно-багровые сгустки, похожие на плоских мягких пиявок. Они неохотно сплывали потом к решётке стока, будто стараясь длинными, расплывающимися лапками остановить своё сползание вниз.

Сначала он только стоял и смотрел, пытаясь понять, что происходит.

Рокот не прекращался, давя на уши.

А потом пришлось не просто отступить, но отшатнуться: кран насморочно хлюпнул, жидкость из него прекратила рваться наружу, зато решётка раковины резко скрылась под чёрной жидкостью, забурлившей из стока наверх. Тяжёлая маслянистая жидкость ходила бугорками, в которых, едва намеченные, угадывались те самые пиявки, с длинными кровавыми ножками, правда, на этот раз пиявки гигантские и стремящиеся выползти из раковины. Они цеплялись лапками за покатые края, лапки не выдерживали тяжести их тел и растягивались, пока не рвались, оставляя на кафеле раковины мелкие, утончающиеся длинные следы-нити. Но жидкость продолжала прибывать, помогая пиявкам цепляться всё выше к краю раковины.

Он, оторопевший, забыл дышать, глядя, как первая плоская пиявка перевалилась через край, смачно плюхнулась на серые плиты пола и лопнула, брызнув во все стороны чёрными тяжёлыми каплями. А следом — ещё одна… А потом они начали съезжать вместе с потоком жидкости, которая переливалась, не удерживаемая раковиной.

Сначала жидкость на полу распределялась неравномерно, застревая в едва заметных проёмах между плитами. Но чем далее, тем больше её становилось, и пиявки свободно скользили по полу вместе с образовавшейся здесь лужей, которая совершенно очевидно стремилась к единственному в помещении человеку. Словно живая, лужа острым краем тянулась по плитам, похожая на распластанного ската, который пытается добраться с берега в воду.

Одновременно в комнате начал угасать тяжёлый жёлтый свет.

Он не выдержал и, не дожидаясь, пока опустится тьма, рванул к двери…

Темно…

… Мобильный лежал на столе и звонил так нудно, что болезненно бил по ушам своим тоненьким нытьём, и виски отзывались на этот ной, словно нервы были оголены и подсоединены к телефону вместо проводков. На грани отчаянных слёз Ферди бился над ним, стараясь то заблокировать неизвестный номер, то поставить телефон на "тишину", а то и отключить сам мобильник. Ничего не получалось. Тогда он схватил со стены какую-то кувалду и обрушил её на маленький предмет, лежащий на столе. Под тяжёлым концом кувалды чувствительно хрустнуло — в зажатых до судороги руках отдалось…

Запаленно дыша, Ферди всмотрелся в кучку переломанных деталей, лежащих на треснувшей от удара столешнице, а потом выпустил из дрогнувших рук кувалду и попятился: детали мобильного телефона медленно слипались и будто поднимались, чтобы в дальнейшем соединиться с отскочившими… Ещё немного — и сложившийся в целое мобильник снова заныл, убивая неумолчно монотонным звуком… Ферди зажал уши и повернулся к двери из спальни… И окаменел. Из-под двери наплывала тёмная лужа с шевелящимися в ней пиявками…

Он успел поднять глаза, чтобы увидеть, как с потолка падает чёрная плёнка, которая обычно лежит у входа на баскетбольную площадку. Та самая защитная плёнка, которой брат накрыл его три года назад, чтобы он не сгорел полностью. Но сейчас эта плёнка упала, быстро накрутилась на его тело — и Ферди секунды спустя начал задыхаться в ней, потому что выпростать рук, чтобы поднять их и оторвать от лица плёнку, плотно прилипшую к коже, он не мог. Он рвался из этой плёнки-убийцы, дёргался, скованный её коконом, мыча и плача от ужаса…

… Плёнка, как живая, крутнула его тело — и он сумел вылететь из неё и прижаться к стене, часто и со стонущими всхлипами дыша, ничего не понимающий, глядя на собаку, которая стояла рядом с кроватью, держа в зубах край одеяла. Машинально поднял руку протереть с лица пот… Всего лишь приснилось? Всего лишь замотался в одеяло в беспокойном сне, и оно его сдавило, не давая дышать?

Он встал на трясущиеся ноги. Сопровождаемый Региной, пошёл к ванной комнате.

Здесь умылся, с опаской глядя то на ладони, в которые собирал воду, то на нижнюю решётку раковины. Успокоенный пониманием, что приснился кошмар, взглянул в зеркало. Багровый знак демона не изменился… Потом Ферди накинул домашний халат и вышел на террасу. Будто припорошённая серой пылью, травяная зелень, а также чёрный лес со смутно светлеющим контуром по верхам подсказали, что до утра далеко. Парень сел в кресло (сенбернар свалился в ногах, грея их) и бездумно загляделся на еле различимые деревья опушки.

Задрёмывая на свежем воздухе, Ферди отловил последнюю мысль: дальше он должен действовать не один.