Рука сатира - Куин (Квин) Эллери - Страница 6

— Кажется, вы абсолютно уверены в его вине, а, доктор?

— По-моему, это очевидно, разве не так? Он удрал, и потом, кто еще мог это сделать?

Мастерс хмыкнул.

— А с чего вы взяли, будто она убита ножом для разрезания бумаг?

— Достаточно взглянуть на рукоятку.

— Верно. Вы, доктор, очень внимательны. Удивительно, почему, все же, выключен кондиционер? У вас есть предположения?

— Да. Вчера, к тому времени, как они вернулись домой, стало значительно прохладнее. Мне кажется, они собирались открыть окна. Мы с женой поступаем так же. Свежий воздух в любом случае лучше кондиционированного.

— Но окна закрыты.

— Просто было не до того. Возможно, они сразу начали ссориться.

— Хорошая мысль, доктор. Ладно, здесь больше нечего делать до прихода коронера и судебного эксперта. Давайте-ка вернемся на террасу.

Выйдя, Мастерс вдруг остановился и уставился на стену за дверью спальни так, как если увидел нечто удивительное.

— Это термостат?

— Думаю, да… Да, это он и есть.

Мастерс подошел к прибору и указательным пальцем медленно повернул диск, регулирующий температуру. Секунду спустя через воздушные ходы донесся слабый щелчок механизма и шум вентилятора.

— Работает, — сказал Мастерс.

— Конечно, работает. А вы чего ожидали?

— Думал, может, с ним что случилось, но он — работает, — Мастерс вернул диск в прежнее положение, и слабый шум прервался. Термостат, должно быть, специально поставлен так, чтобы воздух не кондиционировался.

— Конечно. Я тоже так сделал прошлой ночью… Они собирались открыть окна.

— Логичное объяснение, слишком логичное, доктор. Ладно, можно спуститься вниз.

Длинный летний день подходил к концу, и, выключив фары, Мастерс поехал в лежащий неподалеку центр города. Он подъехал к деловому кварталу, где находился бухгалтерский офис Ларри Коннора, свернул в переулок и остановил машину на небольшой стоянке, где уже находился «бьюик» Ларри Коннора.

Мастерс вылез из машины и подошел к «бьюику». Окна подняты и все четыре дверцы закрыты. Он заглянул через переднее стекло на место водителя, но все казалось нормальным. На полочке над приборной доской лежала открытая коробка бумажных салфеток, одна высовывалась из щели. На переднем сиденье валялась смятая сигаретная пачка. Больше ничего.

Он разогнулся, поморщившись от приобретенной с возрастом резкой боли в пояснице, и побрел к задней двери здания. Как и сообщалось, она была закрыта. Он потащился вокруг, по переулку и боковым улицам к передней двери, и попытался открыть ее. Заперто. Замок выглядел надежно и не поддался бы никакому из тех ключей, что были у Мастерса, а ломать дверь — подсудное превышение полномочий. Ключи должны быть у хозяина здания, а Мастерс случайно его знал. Он направился через улицу к отелю и позвонил по одному из телефонов в холле.

Владелец здания, по фамилии Байер, недовольно откликнулся, услышав просьбу. Но согласился прийти прямо туда.

— Подойдите к двери, выходящей в переулок, — попросил Мастерс.

До того, как вернуться на свой пост, он купил десятицентовую сигару, но закуривать не стал, а жевал ее задумчиво. Байер прибыл с ключами через двадцать минут.

— А какая необходимость, лейтенант?

— Мистер Коннор приехал сюда прошлой ночью, — ответил Мастерс. — Его машина стоит здесь, можете убедиться. Но его самого с тех пор не видели. Мы подумали, что неплохо бы заглянуть.

— Мне не хочется вторгаться в деловые помещения арендаторов.

— Я не трону ничего без необходимости.

Байер открыл дверь и посторонился, пропуская Мастерса. Минуту постояв тихонько в жаркой и душной темноте, Мастерс не смог услышать ничего, кроме дыхания Байера, и не увидел ничего, кроме неясного объемистого предмета впереди.

— Выключатель возле двери, — сказал Байер. — Слева от вас.

Мастерс пошарил по стене. Пара флуоресцентных трубок под потолком дрогнула и ожила. Он стоял в небольшой захламленной комнатке, где висело несколько больших карикатур и вдоль стены разместились три металлических шкафа с картотекой. Очевидно, это была кладовая для старых бумаг, ожидающих списания. Впереди, в стене, была дверь с матовым стеклом.

— Что там дальше? — спросил Мастерс.

— Три комнаты в ряд, до самой улицы, — сказал Байер. — Та, что за этой стеклянной дверью, средняя, — личный офис мистера Коннора. Дальше, по фасаду, приемная, где находится стол его секретаря.

— Ясно.

И тут Мастерс почувствовал ужас. Он не хотел открывать дверь с матовым стеклом, которую, понятное дело, должен был открыть. Он обнаружил, что медлит, неторопливо осматривая комнату-кладовую, карикатуры, шкафы. Наконец он взял себя в руки и открыл дверь. Та качнулась внутрь и пропустила дорожку света из кладовой. Свет выхватил из темноты угол стола и спинку стоящего за ним кресла. Мастерс вошел и отыскал выключатель, вспыхнули флуоресцентные лампы под потолком, и Мастерс увидел то, что ожидал и чего боялся.

— Вам больше не стоит находиться здесь, — сказал он Байеру. — Только оставьте мне ключ. Мы все берем на себя.

— Почему? Что вы имеете в виду? — нервно спросил хозяин, взглянул через плечо Мастерса и отшатнулся, глубоко вздохнув.

— Кажется, мистер Коннор мертв, — сказал Мастерс. — Это ведь Коннор?

— Боже, да! Но как это случилось, лейтенант?

— Похоже на самоубийство.

— Это ужасно! Такой прекрасный молодой человек! Я могу чем-нибудь помочь?

— Да, мистер Байер. Вы можете уйти и дать мне возможность приступить к работе.

Он мягко закрыл дверь из кладовой перед носом Байера и минутой позже услышал, как Байер уходит через заднюю дверь.

Мастерс подошел к столу, обошел его. На первый взгляд, самоубийство выглядело несомненным. Особенно, зная о ночном убийстве в Тенистых Акрах.

Возле стены стояла софа, обитая коричневым пластиком. На софе со свесившейся правой рукой лежало тело Ларри Коннора. Он устроился поудобнее перед смертью, отметил Мастерс. Легкий пиджак в рубчик и галстук аккуратно повешены на спинку стула. Воротничок белой рубашки расстегнут. Он не снял обуви, что сделал бы Мастерс для удобства в первую очередь, но ступни его покоились рядком на софе. Ни оружия, ни раны, ни крови. Некоторые физиологические признаки говорили о передозировке каких-то таблеток. Согласно уликам, самоубийство налицо.

Мастерс встал и осмотрел кабинет — квадратную комнату приблизительно двадцать на двадцать футов. Дверь с матовым стеклом, находящаяся на одной линии с дверью в кладовую, очевидно, вела в приемную, выходящую на улицу. В стене, разделяющей кабинет и кладовую, приблизительно в футе от софы, была третья дверь, полуоткрытая, по всей видимости, там находилась уборная.

Мастерс вошел, пошарил в поисках выключателя. В конце концов он обнаружил цепь, свисающую с потолка, дернул, загорелась единственная лампочка. Она давала довольно слабый свет. Тут были унитаз и раковина. Над раковиной висела аптечка с мутной зеркальной дверцей. На раковине валялись две половинки белой коробочки из-под лекарства и стоял стакан с небольшим количеством воды. На крышке смывного бачка стояла пинтовая бутылка дешевого бренди, закрытая пробкой и на три четверти полная. Мастерс взял нижнюю часть коробочки и понюхал. Она издавала знакомый душистый аромат, теперь уже слабый и почти исчезнувший. Мастерс без труда распознал его: проделки дешевейших баров не отличаются оригинальностью. Хлоральгидрат, основной компонент «Микки Финна». В небольших дозах действует как снотворное. В больших вызывает коллапс, кому и сердечную недостаточность или паралич дыхательных органов.

Мастерс отложил коробочку и замер, глядя на бренди. Он не знал Ларри Коннора, но, тем не менее, разочаровался в нем: жестоко расправившись с женой, затем кончает с собой с такой нежной заботой о собственных удобствах. Принять наркотик в бренди!

Возвратившись в кабинет, Мастерс уселся за телефон. Он набрал номер коронера, который только что вернулся домой и собирался приступить к позднему обеду. Коронер, человек вспыльчивый, отвечал неласково на вторичный вызов через несколько часов после первого, но сказал, что немедленно подъедет. Мастерс нажал на рычаг, затем позвонил в полицейский участок и спросил у дежурного, вернулись ли офицеры, которых он оставил в доме у Конноров, но ему ответили, что нет. Он поинтересовался, там ли еще начальник, что очень маловероятно, и оказался прав — ответ отрицательный. Он сказал дежурному, куда послать офицеров, когда те возвратятся, и повесил трубку.