Полигон богов - Тюрин Виктор Иванович - Страница 47
- Предыдущая
- 47/87
- Следующая
“Как я устал от серой погоды, размокшей дороги и, самое главное, от неопределенности! Скорее бы уже куда-нибудь приехать”.
У перекрестка дорог мы остановились, чтобы перекусить и обсохнуть в придорожной корчме под названием “Одноглазый мельник”. Она напоминала сарай не только снаружи, но и внутри. Под ногами какая-то труха. Черные от копоти и грязи стены и балки перекрытий вызывали отвращение. Только большой очаг с весело плясавшим в нем огнем порадовал меня. Мы уселись за длинный стол поближе к очагу. Катрин тут же развесила на шестах у огня наши плащи.
Подошедший к нам хозяин был под стать своему заведению. Его толстая туша, грязные космы жирных волос, длинные волосатые руки с черными ногтями отлично сочетались с общим видом корчмы.
– Что господа желают?
– Мяса, да прожарь его хорошенько. Кувшин крепкого вина. Для дамы горячее вино со специями.
– Все будет исполнено, господа хорошие. – Его льстивый голос, казалось, обволакивал.
Еда и вино, на удивление, оказались хорошими.
“Наверное, не сам готовил”, – подумал я, попробовав жаркое.
Поев, мы продолжали сидеть у огня – так не хотелось выходить под этот серый, унылый дождь.
Когда к нам снова подошел хозяин, я бросил на стол несколько серебряных монет. Волосатая рука тут же сгребла их.
– Господа еще что-нибудь желают?
– Господа желают, – буркнул я, – побыстрее убраться из твоего заведения. А потом так же быстро оказаться в Городах-Близнецах.
– Я мог бы дать вам совет. Если, конечно, господа позволят.
Он сделал паузу и оглядел всех нас в ожидании возражений с нашей стороны. Мы молча смотрели на него. Ободренный молчанием, он продолжил:
– Я знаю хорошую дорогу. Она укоротит ваш путь вдвое.
Мне на миг показалось, что его заплывшие жиром глазки хитро блеснули. Но перспектива сократить вдвое путь по этому грязному месиву, которое здесь называется дорогой, была очень заманчива. Я вопросительно посмотрел на своих спутников. Катрин была согласна, это было видно по ее радостно заблестевшим глазам. Ваня, похоже, тоже был настроен на то, чтобы сократить путь.
Шах, внимательно оглядев всех нас, сказал:
– Едем! Потом взглянул на хозяина и спросил: – А почему этот путь не сделали главной дорогой?
– Потому, господа хорошие, что часть дороги идет лесом. Трудно там развернуться обозу. Шах недоверчиво хмыкнул. Хозяин, отступив на шаг, обиженно произнес:
– Господа хорошие, считайте, что я вам ничего не говорил.
– Стоять! Тебя никто не отпускал. Объясни, как ехать, – резким голосом остановил его Ваня.
– Если господа настаивают, то пожалуйста. Все, что угодно для ваших милостей. Завсегда готов услужить, он, льстиво улыбаясь.
– Быстро и коротко, иначе язык обрежу, – обрубил его заискивания Ваня.
– Как будет угодно господам!
И хозяин быстро и доходчиво объяснил нам, куда нужно свернуть, чтобы попасть на более короткую дорогу. Набросив на себя уже высохшие плащи, мы вышли под дождь. Немного проскакав по торговому тракту, легко нашли дорогу, указанную хозяином “Одноглазого мельника”. Было видно, что по ней не так часто ездили. Дорога была довольно широка и петляла среди холмов, поросших густым кустарником.
Дождь закончился, но наши плащи успели намокнуть. Тучи немного разошлись, и сквозь них пробились неяркие лучи заходящего солнца. Далеко впереди показался лес, один из тех лесов, которые занимали на этой планете большую часть Подскакав ближе, мы увидели, что дорога сворачивает к зеленой стене развесистых дубов. Лес был настолько густой, что кроны деревьев смыкались над головой. Скоро стало совсем темно и неуютно. Мы поехали медленнее, придерживая лошадей. Мокрая одежда совершенно не грела, а тут еще сырость леса и холод кольчуги. Зубы у меня самопроизвольно стали выбивать дробь. Бедная Катрин так завернулась в плащ, что торчал только один нос. Вдруг Шах остановил коня и поднял вверх руку. В темноте я чуть не налетел на него.
“В чем дело?” – хотел я его спросить, но он уже соскользнул с коня и растворился во тьме.
– Что за чертовщина? – буркнул я и замолк, потому что в этот момент ветерок донес до меня еле слышные звуки музыки.
“Может, мне это кажется? Музыка ночью? В сыром лесу? Надеюсь, это не духи леса собрались на свой праздник. А впрочем, если у них горит жаркий костер и для меня найдется стакан горячего вина, я согласен и на духов”.
Появился Шах. Он возник бесшумно, как лесной дух, о которых я только что думал. Жестом показал, чтобы мы слезли с коней.
Когда мы собрались вокруг него, он тихо сказал:
– Прямо по дороге, метров через тридцать, стоит фургон. В нем ехала труппа бродячих артистов. Разбойники захватили их и сейчас издеваются над ними. Шайка расположилась на большой поляне, неподалеку отсюда. Трое вооружены луками, вожак – мечом, остальные – дубинами и ножами. Всего их около пятнадцати человек.
Меньше всего мне сейчас хотелось сражаться. Черный мокрый лес и так нагонял тоску, а тут еще шайка разбойников. У меня по спине поползли мурашки, и я точно знал, что это не от холода.
– Откуда ты все узнал? – нервно спросил я.
– Рядом с фургоном в кустах сидели двое разбойников. Теперь они там не сидят, – будничным голосом ответил Шах.
– Тогда сведения проверенные, – сердито бросил я. – Тебе как шпиону и диверсанту цены нет.
Шах бросил на меня косой взгляд, не зная, как отнестись к моим словам. А я просто злился на свою судьбу. В очередной раз я клял себя за то, что согласился сотрудничать с инопланетянами.
– Что будем делать? – спросил я, уже зная ответ.
Ваня провел рукой по горлу. Катрин тихо ахнула. На этом наше совещание закончилось.
Когда мы вышли из-за деревьев, нашим взорам открылась большая поляна. Посредине ярко пылал костер. Рядом с огнем стоял котел, судя по всему, наполненный горячим вином. Сидевший рядом с ним разбойник разливал черпаком вино в протянутые кружки. Спиной к нам на двух бревнах расположилось около десятка разбойников.
Еще трое сидели отдельно. Один из них, зверского вида мужик с черной неопрятной бородой, видно, был вожаком. Это я определил по лежащему рядом с ним мечу. Эти трое держали в руках веревки, к концам которых были привязаны три девушки. Они пытались танцевать, держась за руки, но кто-то из мучителей резко дергал за веревку, и жертвы падали на землю. Все это вызывало у сидевших вокруг костра громкий смех и соленые шутки. Возле несчастных стоял верзила с бичом и щелкал им в воздухе, намеренно промахиваясь. Недалеко от костра сидели музыканты и играли веселую мелодию. Страх, написанный на их лицах, никак не соответствовал веселой музыке.
Разбойники были так увлечены, что заметили нас, когда мы подошли вплотную к костру. Ваня стоял в центре, я с Шахом по бокам, прикрывая его. Катрин осталась у края поляны. Лесные разбойники, заметив нас, выкатили глаза и замерли с кружками в руках. На поляне наступила гнетущая тишина. Сразу стал слышен шум листвы и поскрипывание ветвей большого дуба, росшего на краю поляны.
– Зачем же девушек обижать? – укоризненно покачав головой, сказал Ваня.
Его голос в наступившей тишине прозвучал сухо и жестко, не предвещая ничего хорошего. Первым очнулся вожак. Его глаза настороженно забегали, обшаривая деревья и кусты позади нас. Наконец его взгляд остановился на Ване.
– Кто вы такие? – спросил он сиплым голосом.
– Да так, проезжали мимо. Слышим, веселая музыка звучит. Решили заехать и погреться у костра, – В голосе нашего северного вождя прозвучала явная усмешка. – А тут, оказывается, девушек обижают. Вот этого я не люблю, – продолжил он откровенно угрожающим тоном.
Вожак отбросил веревку, схватил меч и медленно поднялся. Он еще не понимал, как ему себя вести. Всего лишь трое бросают вызов пятнадцати вооруженным людям и ведут себя так спокойно и уверенно…
Его подручные вскочили со своих мест. Побросав кружки на землю, они схватились за оружие. Все смотрели на вожака, ожидая его команды. Вожак понял, что нужно на что-то решиться, а то, чего доброго, и авторитета лишишься.
- Предыдущая
- 47/87
- Следующая
