Вооруженное восстание животных - Тюрин Александр Владимирович "Trund" - Страница 6
- Предыдущая
- 6/37
- Следующая
– От этого так просто не отмоешься, – сказал посуровевший сообразно моменту капитан Белорыбов. – Двадцать пять лет расстрела тебе, и то мало.
Дебил дебила видит издалека. Я в Белорыбове почувствовал под тонким налетом цивилизации полный котел бреда.
– С вытащенными из пазов руками и вы не помоетесь, – пытаюсь унять опричника.
А в ответ опять жлобство. Менты сделали мне «ваньку-встаньку» с помощью тычков в живот и по почкам. Эта грубость мне еще с армии известна, именно так «деды» развлекали «черепов». Но в армии-то я со своим персональным мучителем быстро договорился и за битье понарошку передавал ему, подавляя музыку в животе, всю сухую колбасу, импортированную из дома… впрочем, ее и так бы отняли.
Но Белорыбова колбасой не смягчишь, он тверд, как тот стержень, что завершил карьеру физика Веселкина.
А видеозаписи с моим алиби капитан просто стер. Попробуй в такой неакадемической обстановке заикнись про слизь и чешуйку в пакетике – его менты выбpосили при обыске в мусорное ведро. Да они ж заставят меня сожрать этот пакет вместе с остальными помоями.
3
В камере СИЗО людей хватало, но двое держались особняком. Я и мой опекун – здоровенный жлоб-уголовник. Это был своего рода ассистент Белорыбова. С помощью ассистента мне предстояло рассказать, как я загасил светильник отечественного разума, товарища Веселкина. Стараться и придумывать не надо было, всю пьесу уже сочинил драматург Белорыбов. Оставалось только отыграть свою роль, но под протокол.
Но я, конечно, совсем не хотел играть роль, прописанную мне назойливым драматургом. И пытался противостоять нажиму ассистента. Однако рука у него в два раза шире моей; морда и брюхо чувствительны к битью, как мешок с картошкой; стрелять по нему, естественно, нечем, разве что кровавой соплей. А убежать от него внутри камеры смогла бы только черепаха из апории пресловутого Зенона (его бы на мое место).
Попрощался я с тремя зубами, двумя клочьями волос, телесным цветом лица, пострадали и другие члены тела. Уже через несколько дней я нуждался не в косметическом ремонте. Целых деталей в организме становилось все меньше и меньше.
Кстати, и укусы, которые остались от тех чертовых мух, нарывали по страшному.
Еще одна незапланированная неприятность настигала меня, когда опекун уже выдавал трели на нарах. Кошмар кошмаров. Будто внутри меня растет-разрастается червяк и сосет, сосет, и уже высовывается из моих глаз и ушей. Я в этом сне еще пытаюсь познакомится с девушкой, а червяк вдруг как вылезет…
Как-то утром меня поволокли на допрос, а я уже так перепсиховал, что был готов взорваться. По-джентльменски выражаясь, попробовать внезапно Белорыбова нокаутировать, а по-рабоче-крестьянски – дать ему по соплям, чтоб не скоро встал. Пусть станет хуже, но роль будет не чужая, а моя.
Хуже себе сделать не пришлось, следователь стал вдруг умным и добрым. Извинялся даже: мол, кто же знал, что вы такой положительный гражданин. Я, конечно, обалдел от положительных эмоций…
Разгадка пришла вместе с шефом бюро Пузыревым. Он меня встретил у дверей СИЗО недовольным сопением, но известил, что в технопарке за время моего отсутствия завершилась биография еще одного ученого – доктора наук Водоводова.
Последний убиенный занимался так называемой квантовой телепортацией.
Кстати, я как-то на вахте прицепился к Водоводову, требуя объяснить: шо це таке.
Тогда из его невнятных объяснений я мало что понял: кванты, испущенные одной системой, могут разлететься на разные концы вселенной, но при этом находятся в связанном когерентном состоянии. Они способны быстрее скорости света передавать друг дружке информацию по струнам глюонного поля.
На этих принципах Водоводов собирался построить квантовый космопьютер. Не построил.
Телепортатору стало хуже, а мне лучше, вот и разберись, где тут мораль. Нет универсальной морали, нет!
Пару деньков полежал я в ванной с травой чистотелом; отмок, продезинфицировал нарывы и прочие поганости, попил женьшеневки для взбодрения жизненных сил. Потом отправился к врачу-костоправу. Врач хрустел костями. Это помогло. Хрустел-то он костями другого пациента, но я, наслушавшись такой музыки, понял, что лучше стать здоровым и идти домой. Попадись к такому доктору на сеанс, действительно уже ни на что не пожалуешься.
Приступив к выполнению служебных обязанностей, я ничего не скрывал. Каждому ученому рассказывал о своих впечатлениях, когда пропуск проверял. Только в моих услугах уже не особо нуждались. И так все было известно, путешествовали жуткие вести по цепочке ртов и ушей.
Все взахлеб обсуждали участие эскадронов смерти, красных бригад, черных сотен и других кошмарных банд в последних убийствах.
Наконец прознали про это дело и репортеры. Журналисты умудренно потянули воздух и посчитали, что в технопарке орудуют не какие-нибудь закоренелые преступники с четко очерченными целями, а бритоголовые сорванцы-нацисты или лохматые романтики-свободолюбцы из бандбригады «Сознание Махно». Дескать, юнцы из неблагополучных семей самоутверждаются, вбивая стерженьки в какую-нибудь голову с противоположной стороны баррикады. Получалось, что Файнберга принесли в жертву нацисты, Веселкина – свободолюбцы, Водоводова опять же наци.
Это пошло в печатных, а также непечатных органах, по телеку то есть.
Но вот в новостях телекомпании «Поганкино» журналист Серебренко, известный особой проницательностью, намекнул, что в гатчинском технопарке случились разборки между предпринимателя от науки.
Вообще все читатели и зрители делятся на настоящих олигофренов, которые всему истово верят по глупости, и олигофренов временных, которые слегка верят во всякую чушь, потому что на правду-истину им наплевать.
Насчет малолетних нацистов и леваков заливали олигофренам настоящим. Только настоящим олигофренам не ясно, что у крысят-экстремистов спинной мозг жидковат для для наездов на ученых. Насрать им на ученых.
А «пуля» насчет кровавых разборок между предпринимателями – это для олигофренов временных.
Один бизнесмен другого бизнесмена сам ведь убивать не будет. Он наймет профессионала-киллера. Стержень загонять в голову – это не почерк киллера. Пристрелить из пистолета с глушаком где-нибудь в парадной, совсем другое дело…
Но, может, на ученых технопарка стали охотится какие-нибудь религиозные фанатики, подосланные, например, аятоллой. Может усмотрели в исследованиях что-то «противное воле Аллаха»?
Но, с другой стороны, почему бы им сперва не распатронить знаменитый Гатчинский сексодром – комплекс ночных клубов, стриптизов и прочих пале-роялей, до которого от электрички рукой подать?
Кстати, размышляй не размышляй, а в магазин за товаром ходи. Ну я как-то пошел и повстречал того урку, который мне «помогал» в СИЗО, не покладая рук и ног, вкус чьих ботинок я помню до сих пор. Видимо, менты пустили его отдохнуть от хорошего поведения.
В торговом центре на Васильевском встретились, я там порошковым супом, цепочкой для унитаза и водопроводным краном разжился. При этом мне показалось, что «земляк» меня не заметил. А я вот его взял на мушку.
И когда уголовник взял приличный портвейн, откуда-то из моего мозжечка постучалась агрессивная мысль. Возьми-де, Саша, кран, заверни его в приобретенную ранее «Ничью газету» и получившимся украшением угости приятеля по кепке, так сказать, верни излишки.
Появившись под видом обычной мысли, этот порыв скользнул вниз, в сердце – обиталище души, оброс там сильными эмоциями, как ежик иголками, и показался достойным воплощения в жизнь.
Короче я поддался соблазнительной мысли. И вооружившись краном, да еще цепочкой от унитаза, принялся преследовать плохого человека, несущего хороший портвейн.
Мой мучитель вышел из торгового центра, свернул на его хозяйственный двор, где сейчас было пустынно, и вдруг двинул в подвал…
Я, будучи по-прежнему на взводе, не отрывался.
Пять ступенек вниз и – полутьма. Кругом ящики, упорядоченными штабелями и беспорядочными россыпями.
- Предыдущая
- 6/37
- Следующая
