ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход - Тэхкэ Вейкко - Страница 37

• Предыдущая
• 37/137
• Следующая

Так же точно образ эдипального родителя, представляющий идеальное Собственное Я для ребенка, будет после его сравнительной деидеализации интегрирован в новый личностный идеал, обычно называемый эго-идеалом (Freud, 1914а [*] или, как я предлагаю, идеалом Собственного Я. В отличие от эдипального идеального Собственного Я, идеал Собственного Я не связан с каким-либо частным лицом, но представляет селективную интеграцию аспектов от ранее идеализировавшихся и вызывавших восхищение реальных или вымышленных объектов. Это – абстрактный синтез качеств и жизненных целей, личная путеводная звезда, которая будет более важна, чем любые внешние образцы.

Вместе с относительным отказом от любимых, ненавидимых и идеализируемых эдипальных объектов, интроект суперэго становится в идеале по большей части разрушен через селективные идентификации с некоторыми из своих аспектов и отказ от других. Эти идентификации становятся абсорбированы в нормативную структуру Собственного Я, таким образом делая понятия правильного и неправильного по сути вопросами собственного суждения (относительно схожих или близких точек зрения см. Loewald [*]; Sandier and Rosenblatt [*]; Meissner [*]).

Люди, страдающие невротическими расстройствами, типично сохраняют свои вытесненные как желанные, так и ненавидимые эдипальные интроекты, а также суровые и чрезмерно запрещающие интроекты суперэго. Все эти инт-роекты будут переноситься на личность аналитика в ходе психоаналитического лечения, во время которого их постепенное осознавание и тщательная проработка сравнимы как с работой траура, так и с запоздалым завершением незаконченного подросткового кризиса пациента.

Для подростка кризис означает крупную ревизию переживаний его Собственного Я, он способствует достижению идентичности юноши, живущего в обществе и обладающего собственной системой ценностей и подходящими для данного общества объектами любви, по контрасту с ребенком, живущим в первичной семье с родителями, которые являются главными объектами любви и идеализации. Этот шаг от детства к взрослости включает проработку утраты родителей детства и будет часто, если не всегда, оставаться незавершенным в различных отношениях. Однако достаточно успешное прохождение через подростковый кризис, по-видимому, представляет необходимую генеральную репетицию процессов проработки, которые в дальнейшей жизни будут необходимы при столкновении с важными утратами, в особенности с утратами главных объектов любви (Wolfenstein, 1966). Способность к трауру, таким образом, возникает вместе со способностью к свободной объектной любви после отказа от родителей детства и их относительного декатектирования.

Способность преодолевать утраты посредством траура и таким образом оставаться способным к любви и восстановлению важным образом содействует психологической автономии индивида. Однако решающим ингредиентом в относительно длительном и реалистичном субъективном переживании внутренней свободы и независимости, по-видимому, является примирение с установившейся иерархией интернализированных личных ценностей. Ригидные внутренние запреты, правила и ограничения принадлежат неинтегрированному суперэго-интроекту и при благоприятных условиях будут в основном заменены осознанием и признанием Собственным Я налагаемых реальностью ограничений. Большая часть нормативной структуры взрослого индивида будет в идеале состоять из его личных ценностей и идеалов, согласно которым он сознательно пытается направлять свою жизнь. В отличие от чисто нар-циссических ценностей, которые преобладают до установления константности Собственного Я и объекта, и вызванных родителями предрассудков и оценок, которые в основном составляют ценности эдипальной стадии и латентного периода, установление прочной личной системы ценностей требует окончательной эмансипации от эди-пальных родителей с сопутствующей интеграцией новых нормативных структур для внутренних идеалов Собственного Я и объекта у индивида.

С того времени (1915а), когда Фрейд дал определение аффектам как феноменам разрядки и частично пересмотрел эту концепцию в 1926 году, представив свою теорию сигнальной функции тревоги, а также вследствие часто приводимого высказывания Рапапорта (1953) о том, что в психоаналитической теории отсутствует теория аффектов, очень многое было сказано по поводу происхождения, природы аффектов и их значимости для развития и функционирования человеческой психики.

Потенциальная возможность переживания и проявления аффектов в основном рассматривалась как врожденная склонность, которая дает людям общую основу для взаимопонимания. Активация этой потенциальной возможности в постнатальных взаимодействиях считалась базисной как для коммуникации, так и для познавательных процессов (Basch, 1976; Modell,1984). Считалось, что аффекты обеспечивают главную мотивационную силу как для нормального, так и для патологического развития и функционирования личности. Подчеркивалось важное значение аффектов как носителей смысла в психическом переживании и вследствие этого их незаменимость как для социальных отношений в целом, так и для психоаналитического лечения в частности (Spitz.1956,1959; Kohut, 1959; Novey, 1959; Schafer, 1964; Rangell, 1967; Sandier и Joffe, 1969; Kernberg, 1976; Modell 1973, 1978, 1984).

Представляется, что первоначальный взгляд Фрейда на аффекты как на самые непосредственные проводники напряжения влечения все еще полезен в том отношении, что аффекты воспринимаются как количественные силы, мотивирующие и регулирующие эмпирические и поведенческие манифестации психической жизни в постоянно более или менее варьирующем достижении по шкале удовольствия и неудовольствия. Из всех психических феноменов аффекты наиболее явно представляют такие принуждающие силы, которые могут рассматриваться как проводники постоянно накапливающихся и требующих разрядки энергетических давлений организма. Как говорилось в предыдущих главах, можно предположить, что именно количественная полезность переживаний уменьшения напряжения придает вначале им и сопровождающим их процессам сенсорного восприятия качество и содержание психически переживаемого удовольствия. Экономическая необходимость и безотлагательность организмического уменьшения напряжения становится представлена в сфере психического переживания в качестве неотложной потребности в поиске удовольствия, а когда переживаемое неудовольствие становится возможным и обусловленным, в качестве потребности в избегании и защите от неудовольствия. Как интенсивность, так и приятное или неприятное качество аффектов продолжает определять субъективный смысл психического переживания индивида на всем протяжении его жизни, то есть качественную и количественную природу катексиса психически переживаемых феноменов.

Открытие Фрейдом сигнальной функции аффектов все еще представляется безусловно обоснованным и полезным. Воспринимаемые непосредственно в связи с удовольствием и неудовольствием, когда последнее выражено в грубой или несколько утонченной форме, аффекты приобретают предупреждающую функцию, функцию предчувствия приятных или неприятных переживаний, которые соответствуют специфическому качеству данного аффекта. Таким образом, являясь носителями как количественной безотлагательности, так и качественного смысла, а также их предварительными сигналами в психической жизни, аффекты представляют главные мотивационные силы для развития и функционирования психики, включая реактивацию задержанных эволюционных потенциальных возможностей индивида в психоаналитических взаимоотношениях.

Хотя некоторые авторы придерживаются мнения, что нет аффектов без мыслительного содержания (Brenner, 1974, 1976, 1983), эта точка зрения представляется обоснованной лишь по отношению к позитивным аффектам, которые с самого начала будут представляться совместно с некоторыми перцептуальными элементами. По контрасту с позитивными аффектами психическая репрезентация негативных аффектов рассматривается здесь как становящаяся возможной и правдоподобно объяснимой лишь после первичной дифференциации самостных и объектных репрезентаций (смг главу 1). Агрессивный аффект, возникающий как первая психическая репрезентация фрустрации, неизбежно ощущаемой после дифференциации Собственного Я и объекта, вначале будет лишен мыслительных репрезентаций. Это обусловлено тем, что первые образы Собственного Я и объекта становятся дифференцированы из мнемически накопленных масс недифференцированных переживаний удовлетворения, первоначально придающих Собственному Я и объекту характер формаций чистого удовольствия. До создания специфических репрезентаций «абсолютно плохого» объекта агрессивные импульсы, которые автоматически направлены против мнимой причины фрустрации, будут неоднократно разрушать представление об «абсолютно хорошем» объекте, а также восприятие дифференцированного Собственного Я ребенка, которое вначале может существовать лишь как всемогущий владелец приносящего полное удовлетворение объекта. Недостаточная мыслительная репрезентация агрессии постоянно наблюдается у пациентов с эволюционными задержками на различных стадиях сепарации-индивидуации, обычно у индивидов с явно выраженными психозами или тяжелыми состояниями «алекситимии».

• Предыдущая
• 37/137
• Следующая