Запретное пламя - Бейкер Мэдлин - Страница 41

• Предыдущая
• 41/56
• Следующая

– Иди к реке и принеси воды, – повели­тельно сказала Летний Ветер. – И дров.

– Не пойду.

– Пойдешь, если хочешь есть, – огрызну­лась Летний Ветер. – Пошевеливайся.

Пробормотав совсем не подобающее леди ругательство, Кэтлин пошла к реке, измыш­ляя тысячи способов, как избавиться от Лет­него Ветра.

Встав на колено около реки, она наполнила бутыль, потом поставила ее на землю рядом с собой и уставилась вдаль. Она видела мальчи­шек, пускающих стрелы в шкуру медведя, прикрепленную к дереву, и дальше вниз по реке – трех девочек, плещущихся в воде.

Минут через двадцать она направилась к рощице, растущей неподалеку от реки. Если она убежит, скорее всего, никто не станет ее искать. Летний Ветер, конечно, обрадуется. Но Кэтлин не очень улыбалась мысль бродить од­ной по полям и лесам, быть добычей для хищ­ников и индейцев. Неизвестно, какие еще опас­ности подстерегают ее в этой глуши. «Лучше уж переносить напасти, к которым привыкла, чем искать новые», – решила она.

Набрать охапку хворосту было делом не­скольких минут, и потом, тяжело вздыхая, Кэтлин вернулась в вигвам Радуги.

После обеда женщины начали играть в ка­кую-то игру. У каждой было по четыре палки, выкрашенных с одной стороны черной, а с дру­гой белой краской. Кэтлин следила за играю­щими, пытаясь понять смысл игры. После не­скольких конов она поняла, что если все четыре палки падали вверх черной стороной, игроку засчитывалось два очка, если белой – одно, или очки вообще не засчитывались. Она с удивле­нием обнаружила, что индейские женщины страстные игроки: они ставили на кон шкуры, мокасины и домашнюю утварь.

Когда ставки повысились, к ним присоеди­нились два воина, и игра стала более шумной и напряженной.

Шло время, и Кэтлин заметила, что один из воинов часто поглядывает в ее сторону. Она видела, как он пошептался с Летним Ветром и та кивнула. Воин глянул на Кэтлин и улыб­нулся. Кэтлин внезапно почувствовала дрожь.

Ее беспокойство возросло, когда воин оста­вил игру, а потом вернулся, ведя на поводу гне­дую кобылу. Он указал на Кэтлин, а потом на лошадь, и хотя Кэтлин только догадывалась, о чем он говорит с Летним Ветром, она поняла, что он ставит свою лошадь на следующий бро­сок. Если он проиграет, у Летнего Ветра поя­вится новая лошадь, а если выиграет, у индей­ца будет новая рабыня.

Летний Ветер через плечо взглянула на бе­лую женщину. Можно ли принять ставку Тонкаллы? Она представила себе гнев Крадущего­ся Волка, когда он узнает, что она избавилась от белой женщины. Не важно, что Кэтлин ей не принадлежала. Она была белой, а значит – врагом.

Летний Ветер повернулась к Тонкалле.

– Идет, – сказала она и бросила палки.

– О нет, – прошептала Кэтлин, когда все четыре палки выпали белой стороной.

На лице Тонкаллы дрогнули мускулы, когда настал его черед. Кэтлин казалось, что палки вертятся в воздухе слишком медленно. Воин ис­пустил громкий победный возглас, когда все че­тыре палки упали черной стороной. Он победил.

Кэтлин замотала головой, когда он пошел к ней.

– Нет, – сказала она, отступая от него, – я не принадлежу тебе.

Страх сковал ее, разрушая напускное спо­койствие, когда воин взял ее за руку.

– Нет! – крикнула она. – Оставь меня в по­кое!

Летний Ветер вскочила на ноги и дала воину ремень из сыромятной кожи.

– Нет, – всхлипывала Кэтлин, когда воин связывал ей руки за спиной. – Нет, вы не по­нимаете. Я – жена Рэйфа.

Но ее протесты были напрасными. Воин не понимал по-английски, ее слова ничего для него не значили. Она безуспешно вырывалась, пока он тащил ее через деревню к своему виг­ваму, а потом втолкнул внутрь.

Кэтлин упала на пол. Встав на колени, она забилась в дальний угол, сердце колотилось от страха, но воин не подошел к ней. Жестом при­казав ей оставаться здесь, он вернулся к игре.

Время текло медленно. Всякий раз, когда Кэтлин слышала шаги рядом с вигвамом, она замирала в ужасном ожидании, но никто не входил. Она слышала, как индейцы занима­лись своими делами: женщины смеялись и зва­ли детей, маленькие девочки визжали, маль­чишки кричали, где-то тихо плакал ребенок. Собаки, казалось, не переставали лаять.

В страхе она закрыла глаза и молила Бога, чтобы Рэйф поскорее приехал.

Охота прошла удачно. Шинте Галеска на­шел небольшое стадо бизонов, которое паслось на лугу недалеко от деревни, и теперь каждый воин вез с собой одну или две туши этих боль­ших косматых зверей.

Рэйф наслаждался каждой минутой охоты, ее волнением, радостью погони. Снова пресле­довать пте (бизона), чувствуя под собой упру­гую силу коня, слышать свист тетивы, когда пускаешь стрелу, и издавать древний побед­ный клич! Он вез свою добычу – крупную бизониху.

Воины устроили пиршество из отборных кусков бизоньего мяса, причмокивая губами от вкуса свежей печенки и языка. Так как с ними не было женщин, мужчины сами освежевали и разделали туши и сложили мясо в шкуры. Когда они вернутся в деревню, будет большой праздник, с песнями и танцами, и еды будет вдоволь для всех.

Рэйф чувствовал ликование, когда через два дня они вернулись в деревню. Он ехал, разыс­кивая глазами Кэтлин. Но навстречу ему с при­ветливой улыбкой выбежала Летний Ветер и взяла лошадь за поводья.

– Охота была удачная, – заметила она.

– Очень. Где Кэтлин?

Летний Ветер опустила взгляд.

– Я сделала ужасную вещь, – прошептала она.

– О чем ты говоришь? Какую ужасную вещь?

– Я позволила Радуге увлечь себя игрой в палки, – сказала она, избегая его взгляда. – Один из воинов предложил хорошую гнедую кобылу против белой женщины. Я была увере­на, что выиграю и что лошадь будет моей. Но… Она замолчала, чувствуя возраставшее на­пряжение Крадущегося Волка, когда тот начал наконец понимать, что случилось, и внезапная мысль о том, что сейчас на нее обрушится его гнев, стала невыносимой.

– Продолжай, – сказал Рэйф, слезая с ло­шади.

– Я проиграла.

– Где она?

– В жилище Тонкаллы.

– Проклятие!

Рэйф повернулся и пошел по деревне.

– Куда ты? – крикнула Летний Ветер.

– Узнать, смогу ли я выкупить ее обратно, – грубо ответил ей Рэйф.

Огромным усилием он подавил ярость, ког­да шел к вигваму Тонкаллы. Глубоко вздох­нув, чтобы успокоиться, он поскреб о полог вигвама рукой.

– Входи, – пригласил Тонкалла, и Рэйф нырнул внутрь. Он сразу же увидел Кэтлин. Она сидела в дальнем углу со спутанными во­лосами, лицо бледное и искаженное страхом, в глазах – слезы. Он слегка качнул головой, пред­упреждая, чтобы она оставалась спокойной.

Тонкалла улыбнулся и пригласил Рэйфа присесть.

– Ты голоден, брат мой? – спросил воин.

– Да, немного, – ответил Рэйф, зная, что нарушит этикет, если не примет гостеприим­ства хозяина.

Жена Тонкаллы предложила Рэйфу кусок копченого бизоньего мяса и вышла из вигва­ма. Рэйф ел, почти не чувствуя вкуса; он пы­тался обдумать, как лучше объяснить причи­ну своего визита.

Потом Тонкалла предложил Рэйфу трубки, они курили и разговаривали об охоте. Посте­пенно разговор стих, и Тонкалла выжидатель­но посмотрел на Рэйфа.

Рэйф откашлялся.

– Я хочу выкупить обратно белую женщину, которую ты выиграл у Летнего Ветра, – сказал он, решив, что лучше идти напрямик. – Лет­ний Ветер ревнует к светловолосой женщине, и она проиграла ее без моего разрешения.

Тонкалла покачал головой.

– Я не хочу расставаться с ней. Моя жена, Маленький Олень, скоро родит. Ее мать ото­шла в страну духов, и у меня нет родственниц, чтобы помочь ей. Ей нужна будет помощница в домашней работе, когда родится ребенок.

Рэйф сочувственно кивнул.

– Я понимаю. Но я очень привязался к бе­лой женщине. Она так хороша под бизоньими шкурами.

Тонкалла усмехнулся, а Рэйф чертыхнулся про себя, подумав, что выбрал неправильные слова.

Чтобы вернуть Кэтлин, не следовало гово­рить, что она хороша в постели. Большинство мужчин-индейцев переставали жить со свои­ми женами после того, как ребенка отнимали от груди.

• Предыдущая
• 41/56
• Следующая