Запретное пламя - Бейкер Мэдлин - Страница 4

• Предыдущая
• 4/56
• Следующая

Крадущийся Волк затаил дыхание, зная, что в следующее мгновение решится его судьба. Бренден подъехал к вороной кобыле. На мгно­вение он забыл об индейце, не скрывая своего восхищения. Это была самая прекрасная ло­шадь, какую он когда-либо видел! Ее шкура была словно черный бархат, а строение – поч­ти безупречным. Им внезапно овладело жела­ние завладеть этим прекрасным животным. Кобыла будет принадлежать ему, как только они избавятся от индейца.

– Папа?

Голос Кэтлин вернул его к действительности.

– Да, у кобылы течка. Вешайте его, и пош­ли домой.

Кэтлин недоуменно посмотрела на отца.

– Ты шутишь?

Бренден взглянул на тавро на бедре лошади.

– На ней техасское тавро, две букв «Д», – объяснил он, – а я никогда не слышал, чтобы индейцы, хоть из Техаса, хоть откуда-нибудь еще, клеймили свой скот. Очевидно, он украл ее, и, представься ему такая возможность, украдет и наших лошадей.

Эти слова отняли у Крадущегося Волка по­следнюю надежду. Черный Ветер и вправду украли, и сделал это Киллиан. Крадущийся Волк рассмеялся бы, если бы все не было так серьезно.

– Продолжайте, – сказал Бренден. – Лю­тер, забери кобылу.

Он бросил взгляд на индейца и добавил:

– Тело оставьте тут. Может, это отобьет охо­ту разбойничать у других краснокожих.

– Папа, не смей делать этого! – произнесла Кэтлин, схватив отца за руку. – Нельзя вешать человека только за то, что он, возможно, украл лошадь. Даже если он и украл эту кобылу, то не у нас. Ты не имеешь права быть и судьей, и присяжным, и прокурором.

– Черт возьми, Кэтлин, на западе легче бы дышалось, если бы всех индейцев убили и за­копали, и ты это знаешь.

О да, она согласна с отцом всем сердцем, но нельзя позволить, чтобы он повесил этого ин­дейца. Она не могла объяснить, почему даже мысль о смерти индейца казалась ей такой не­выносимой.

– Убийство этого индейца не вернет Арло и Моргана, – тихо сказала она.

Весь пыл Брендена пропал. Да, смерть ин­дейца не вернет ему сыновей и не залечит рану в сердце. Он взглянул на Кэтлин. Это было все, что у него осталось, и он так любил ее… Он не мог допустить, чтобы она думала о нем плохо. Он всегда был для нее героем. Что он будет делать, если ее восхищение превратится в от­вращение?

– Хорошо… Отпустите индейца, – провор­чал Бренден, – но заберите лошадь. Я телегра­фирую судебному исполнителю в Сан-Антонио и узнаю, не слышал ли он, чтобы кто-то поте­рял вороную кобылу.

Бренден скрыл усмешку. Вероятность того, что объявится хозяин кобылы, была крайне мала…

Он уже собирался направить свою лошадь к дому, как голос Кэтлин остановил его.

– Он ранен, папа, – произнесла она, озабо­ченно глядя на отца огромными зелеными гла­зами. – Нам нельзя забрать у него лошадь и бросить его.

Бренден выругался про себя. Краснокожий причинил больше беспокойства, чем стоила его шкура. Но раз ему принадлежит эта лошадь, Бренден мог позволить себе проявить благород­ство.

– Заберите и его, – отрезал он. – И пусть не говорят, что я не выполнил своего христиан­ского долга.

Крадущийся Волк не сопротивлялся, когда мужчина по имени Поли разрезал путы на его руках и снял с шеи петлю. Он взял в руки по­водья своей лошади – только так он мог удер­жаться в седле – и поехал, сидя прямо и напря­женно, одной рукой держась за сломанное ребро.

Каждый шаг лошади отдавался волнами боли. В голове шумело, в паху, после удара Уайли, не проходила тупая боль.

Они ехали почти час, когда Крадущийся Волк увидел, наконец, в небольшой долине ранчо Кармайклов.

Дом был построен из местного камня и вы­цветшего на солнце дерева. Это было длинное и невысокое строение с трубой из красного кирпича и длинной крытой верандой. В не­скольких глиняных горшках росли цветы. Крадущийся Волк узнал среди них розы и мар­гаритки, но остальные – ярко-розовые и голу­бые – были ему незнакомы.

Прямоугольная постройка слева от дома оказалась бараком для работников, а справа стояли большой красный сарай с покатой кры­шей и несколько аккуратно огороженных коралей.

Неподалеку виднелись разрозненные груп­пы высоких сосен, но возле самого дома не было деревьев, которые могли бы оказаться укры­тием для индейцев и прочих незваных гостей.

Шагах в двадцати от дома весело журчала речушка, лениво пересекающая долину из од­ного конца в другой и исчезающая из виду за штабелями строительного леса.

Когда они подъехали к дому, Крадущийся Волк увидел дюжину породистых свиней, ро­ющихся в грязи. Крупная желтая гончая под­бежала к ним и завиляла хвостом, увидев спрыгнувшего с лошади Брендена.

– Поли, займись лошадьми. Уайли, отведи индейца в дом. Лютер, начинай достраивать ог­раду к этому коралю. Уайли тебе поможет. Этот проклятый жеребец больше от нас не убежит.

Кэтлин широко улыбнулась отцу, быстро разославшему всех по делам.

– А мне что прикажете, капитан?

– Черт возьми, девочка, ты же знаешь, что можешь делать все, что захочешь.

– Ну, папа, нет же…

Бренден фыркнул:

– Ну, тогда присматривай за этим индей­цем. Не думаю, что он сейчас в состоянии при­чинить нам какую-нибудь неприятность, но мне бы хотелось, чтобы он был на виду, пока мы не решили, что с ним делать. Ты знаешь, что Уайли может в любой момент перерезать ему горло, – тень скользнула по лицу Бренде­на. – Хотя тут я не стал бы винить его.

– Я присмотрю за ним, папа, – ответила Кэтлин с легкой обидой в голосе. Настаивая на том, что индеец невиновен, она не предполага­ла, что ей потом придется возиться с ним.

– Я знаю, ты сделаешь это. Если понадоб­люсь, я здесь, снаружи. И пришли ко мне Поли, когда он накормит скот.

Крадущийся Волк отказался от помощи Уайли. Стиснув зубы, он сам соскользнул на землю и встал, опираясь о бок лошади и соби­раясь с силами.

– Я займусь им, Абнер, – отпустила Кэтлин Уайли. – А ты пойди помоги Лютеру.

– Как скажете, мисс Кармайкл, – ответил тот. – Только вы держите ухо востро возле это­го краснокожего.

От этого издевательского тона глаза Краду­щегося Волка угрожающе сузились. Если бы он чувствовал себя хоть немного лучше, он су­мел бы заставить уважать себя, но сейчас даже для вдоха требовалось усилие.

Кэтлин увидела гнев в глазах индейца и подумала, что лучше быть неподалеку, когда Абнер получит от него взбучку. Абнер ей ни­когда не нравился. Он, словно ласка, вечно шнырял вокруг, а его маленькие близко поса­женные бледно-голубые глазки, не отрываясь, смотрели на нее с каким-то нагловато-похот­ливым выражением. Но работником он был первоклассным, поэтому отец и нанял Уайли, поэтому и не уволил до сих пор.

– Благодарю за предостережение, – сухо произнесла Кэтлин, – но я не думаю, что он сейчас в состоянии причинить мне вред.

Что-то бормоча про себя, Абнер отправился прочь. Кэтлин дотронулась до руки индейца.

– Пойдемте, я помогу вам войти в дом.

– Сам справлюсь.

– Как хотите, – пожала плечами Кэтлин и открыла ему парадную дверь.

Крадущийся Волк оторвался от лошади, держась за сломанные ребра. Упрямо стиснув зубы, он перешел двор и последовал за девуш­кой в скромную общую комнату со старым го­лубым диваном и двумя слишком плотно на­битыми креслами из кожи. Одну из стен почти полностью занимал камин, а перед очагом был расстелен коврик навахо.

– Снимите рубашку, – отрывисто произнес­ла Кэтлин. Она сочла своим долгом осмотреть раны пленника. – Я принесу воду и бинт.

Крадущийся Волк присел на край камина и снял с себя рубашку. Каждое движение отда­валось в правом боку сильной болью.

Бросив рубашку на пол, он снова осмотрел­ся. Над дверью висел на паре крючков винчес­тер, а на дальней стене – картина. Пегая ло­шадь скачет по желтой прерии. На каминной полке – несколько сине-белых статуэток, си­нее фарфоровое блюдо и пара серебряных под­свечников.

Он отвел взгляд от камина, когда из кори­дора, который, скорее всего, вел на кухню, появилась Кэтлин. Она держала поднос с чаш­кой воды, ножницами, темно-зеленой бутыл­кой без ярлыка и свертком белой ткани. Он еще никогда не встречал женщину в брюках и, склонив голову набок, следил взглядом за при­ближающейся к нему Кэтлин, видел, как по­качиваются ее бедра и как вытертые джинсы облегают длинные, словно у жеребенка, ноги.

• Предыдущая
• 4/56
• Следующая