Тропою духов - Бейкер Мэдлин - Страница 27
- Предыдущая
- 27/70
- Следующая
— Почему наши люди живут в резервациях? Почему верховодит бледнолицый?
— В твое время много воевали. Ястреб, ты помнишь что-нибудь о Кастере? Он помнил.
— Твой народ победил его в великой битве у Короткого Большого Рога. Последняя победа индейцев. В дальнейшем преследования индейцев усилились. Солдаты теснили их все больше, пока, наконец, не загнали в резервации.
Последним был побежден Бешеный Конь. Его убили у Форта Робинзон. После этого свободных индейцев не осталось.
Ястреб задумчиво устремил взгляд на желтую разделительную полосу автострады, стараясь осознать все, сказанное Мэгги, представить свой гордый народ побежденным, живущим в тюрьмах, устроенных для них бледнолицыми. Что с того, что они называются резервациями! О, этого не может быть. Индейцы рождены, чтобы быть свободными, жить среди гор, ветров, прерий. А теперь где их гордость, где их земля, жизнь? Как больно думать об этом!
Он медленно покачал головой:
— Нет…
— Мне так жаль, Ястреб, но боюсь, что это правда. Насколько я понимаю, ты явился сюда, покинув свое время в 1872, ну, может быть, в 1873 году. В следующие четыре или пять лет жизнь, которую ты знал, коренным образом изменилась.
— А разве ничего нельзя было сделать, чтобы избежать злой судьбы моего народа?
— Не думаю. Многие тогда хотели обосноваться на Западе, белых людей привлекали угодья, плодородные земли. Сначала индейцы пытались остановить их, но, когда Кастер обнаружил залежи золота на Черных Холмах, на Запад устремились толпы искателей удачи. Среди них были и рудокопы, и купцы, и поселенцы. Их нельзя уже было остановить.
— Так, значит, для моего народа нет никакой надежды
— Не думаю, что дело обстоит совсем безнадежно. По крайней мере, не хотела бы так думать. Есть, люди, которым не безразлична судьба индейцев. Некоторые из них стали понимать, что твой народ умел обращаться с землей, как мудрый хозяин, а не истощать и губить ее, как иные пришельцы.
Ястреб крепко стиснул руль. Вот зачем он послан сюда. Узнать судьбу своего народа. Так может быть, ему следует вернуться, чтобы предупредить соплеменников о тщетности борьбы, сказать, что бесполезно тратить силы, что им все равно не победить. Или побуждать их идти на битву, которая сулит неминуемое поражение? Но лучше умереть гордым воином на поле битвы, чем влачить жалкое существование в резервациях на подачки бледнолицых, потеряв всякую надежду на свободу!
Есть еще один выход — остаться с Мэгги здесь и отказаться от прежней жизни навсегда. Ведь его возвращение теперь теряет всякий смысл. Он все равно не смог бы ничего сделать для своих людей, всего лишь сумел бы предупредить о том, что их ждет в будущем.
— Ястреб…
Мэгги положила руку ему на колено, он мельком взглянул на нее сбоку и вновь перевел взгляд на дорогу.
— Ястреб, мне так тяжело. Как жаль, что я ничего не могу здесь поделать.
Индеец наклонил голову, вдруг почувствовав непреодолимое желание коснуться ее. Он взял ее руку в свою, и так они ехали в полном молчании, пока не добрались до города.
Старгис был своеобразным форпостом форта Мид, одного из военных укреплений, поставленных для обороны белых поселенцев и рудокопов от набегов индейцев. Седьмой кавалерийский округ, сформированный и усиленный после поражения Кастера, стал одним из первых постоянных гарнизонов. После битвы у Короткого Большого Рога уцелела лишь одна боевая лошадь по прозвищу Команч. Впоследствии она была с настоящими воинскими почестями погребена у форта Мид. А в 1944 году старый форпост преобразовали в Ветеранский правительственный госпиталь.
И, как Мэгги прочла в одном из проспектов, Старгис являлся «красивым процветающим городом, расположенным на прекрасной равнине у восточной границы Черных Холмов, почти у подножия Медвежьей горы — места, где впервые заколыхался на ветру звездно-полосатый флаг, дорогой сердцу каждого американца».
Когда они добрались до предместий, тяжкий вздох вырвался из груди Мэгги. А она-то надеялась на тишину и безмолвие маленького городка. Так оно и было раньше в те немногие разы, когда Мэгги случалось посетить Старгис. Но у нее совсем вылетело из головы, что сейчас, как обычно в августе, проводится ежегодная спортивная неделя, когда в Старгис стекается свыше восьмидесяти тысяч зрителей и участников, которых ждут показательные мотогонки и ралли на Черных Холмах. То была неделя всемирно известных состязаний — грандиознейшее мотошоу.
И надо же им было попасть сюда именно теперь! В прошлом году состоялись пятнадцатые гонки, и Вероника рассказывала, что больше двухсот тысяч человек прибыли в город для празднования этого юбилея.
Слава Богу, в этом году народу съехалось меньше, но ей казалось все-таки, что на улицах ужасно многолюдно. Мужчины и женщины — по виду ухе давно бабушки и дедушки — носились по главной улице на «хондах»; длинноволосые хиппи в черных кожаных куртках околачивались возле уличных тумб; несколько юнцов с немыслимо голубого цвета волосами гоняли на огромных «харлеях»; джентльмен в деловом «с иголочки» костюме восседал на большом красно-бело-голубом «судзуки». Среди приезжих она то там, то тут угадывала старожилов, одетых в клетчатые рубашки и голубые джинсы.
Ястреб с любопытством взирал на пеструю толпу. Грустные раздумья о судьбе народа Лакоты на миг покинули его. Ему приходилось в свое время видеть нескольких бледнолицых, но ни один не был тогда одет так, как эти. Мелькали девушки в мини-юбках, в купальниках, открытых майках и тугих кожаных шортах. Некоторые были в сапогах, другие — босиком. Он обратил внимание: мужчины были кто в цветных рубашках и шортах, кто — в шортах без рубашек, обнаженные до пояса, кто — в костюмах и галстуках, кто — в туго обтягивающих джинсах и кожаных куртках…
Он повернулся к Мэгги и, подняв бровь, заметил:
— Вряд ли кто-нибудь заметил бы, во что я одет.
— Полагаю, ты прав. Просто сумасшедший дом. Не знаю даже, сможем ли мы где-нибудь припарковаться.
Ястреб кружил по городу с любопытством, опираясь по сторонам. Дома были в основном старые — деревянные, хотя встречались и современные строения. Мэгги выглядывала из окна, не переставая изумляться столпотворениям у киосков «Макдональдс» и «Пицца Хат».
Когда они миновали очередной перекресток, она заметила дом с вывеской «Покер Алисы». Тут проживала Табс — некоронованная повелительница общества женщин-игроков Старого Запада.
Алиса родилась в Англии, но закончила женскую школу в Соединенных Штатах. Позднее она вышла замуж за инженера-горняка по имени Дафилд, и они переехали в Колорадо, где муж и его приятели научили ее игре в покер. Алиса оказалась весьма способной к этому занятию и, когда муж погиб при взрыве в шахте занялась игорным бизнесом в целях заработка, следуя за золотоискателями от Лидвилла к Дэдвуду. Когда дело в Дэдвуде пошло на спад, Алиса переехала в Старгис, где и вырастила трех мальчиков и трех девочек.
Мэгги подумала, что эта женщина прожила бурную, полную событий жизнь, и решила как-нибудь на днях навестить ее. «Покер Алисы» может послужить прекрасным материалом для будущей книги.
Ястреб вел машину по Лазел-стрит. Вскоре они поравнялись с супермаркетом, где Мэгги решила купить все необходимое. Им пришлось объехать вокруг трижды, прежде чем удалось найти место для парковки. Мэгги затаила дыхание, когда он пытался поставить машину между «тойотой» и «доджем». Маневр удался, и Ястреб улыбнулся Мэгги. Он выпрыгнул из машины, чтобы достать из кузова кресло Мэгги. В таком столпотворении, подумала Мэгги, злосчастное кресло оказалось спасением: пропуская калеку, толпа расступалась, подобно водам океана перед лайнером. В магазине они двигались по проходу, выбирая нужные продукты, и Черный Ястреб чувствовал себя на редкость глупо, толкая перед собой корзину для покупок.
Это вызвало у Мэгги невольную улыбку.
— Нравится тебе это или нет, но у тебя есть кое-что общее с белыми мужчинами, — заметила она. — Дело в том, что большинство из них терпеть не может ходить по магазинам.
- Предыдущая
- 27/70
- Следующая
