Как устроен этот мир - Ансельм Алексей Андреевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/5
• Следующая

А бывают и совершенно искренние ошибки. Вот случай, который произошел с академиком Мигдалом. Это крупнейший физик, очень яркий человек. Он сам рассказал мне эту историю. Ему так надоело слушать о прочтении мыслей, что он решил поставить научный опыт. Рассуждал он так: если кто-то может телепатировать, так неужели я не могу? Аркадий Бенедиктович по праву держался высокого о себе мнения. Подход он избрал, разумеется, количественный. Он посадил в кресло свою жену и сказал: "Когда я буду думать о чем-то очень будоражащем - о пожаре, несчастье или землетрясении, - ты ставь плюсик. А когда я буду думать о чем-нибудь спокойном, о какой-нибудь гладкой поверхности моря или там озера, ставь минус..." Опыт продолжался минут пятнадцать. Мигдал сменил чуть ли не сто сюжетов и сам тоже себе записывал плюсиками и минусиками. "Сравнил я, - говорит он, - свою запись с записью реципиента, то бишь жены, и у меня в глазах потемнело. Ни одной ошибки! Плюс на плюс, минус на минус - все до одного! Я пришел в страшное возбуждение, сказал, что это требует дальнейшего изучения. На это мне жена возразила: "Конечно, только ты имей в виду, что когда ты думаешь о чем-то неприятном, ты сопишь..." Вот, по-моему, типичная иллюстрация случаев совершенно искренних ошибок. Таких ошибок имеется неимоверное множество. Физики, которые по роду своей деятельности вынуждены выискивать очень тонкие экспериментальные эффекты, знают, как легко впасть в невольную ошибку... Так что про левитацию я вроде бы вам ответил: нет, не может быть левитации, увы.

(20 сентября 1994)

В Петербургском физико-техническом институте состоялся симпозиум по астрофизике, приуроченный к девяностолетию со дня рождения Георгия Антоновича Гамова. Имя этого замечательного ученого мало известно на родине, во всяком случае за пределами узкого круга специалистов, зато в этом кругу Гaмовa ставят невероятно высоко, в один ряд со знаменитым Львом Ландау и даже выше его. Но Ландау - это цeлая эпоха российской физики. Как же получилось, что Гамов, сопоставимый с ним пo значению, в наши дни практически полузабыт? Послушаем, что говорит о Гамове профессор Алексей Андреевич Ансельм.

- Я думаю, что Гамов был одним из крупнейших русских ученых, а в физике - может быть, вообще просто лучшим русским физиком двадцатого века. А его имя не очень широко известно просто потому, что многие десятилетия оно было под запретом. В 1934 году Гамов уехал за границу на конференцию и не вернулся, а за него поручились Иоффе и Капица, - так что был, разумеется, грандиозный скандал после его невозвращения.

- Я слышал, что он и до этого пытался бежать через границу?

- Да, действительно, пытался на лодочке переплыть Черное море. Но его выловили - и ничего с ним не сделали, потому что это действительно был поразительный ученый, уже к тому времени много сделавший...

- Каковы же его основные достижения?

- Прежде всего необходимо упомянуть о созданной им теории альфа-распада. Это совершенно замечательная работа, и она сделана еще в России. Гамов описал альфа-распад ядер и дал количественную теорию этого явления. Его работу очень высоко оценил Нильс Бор. Он отметил, и совершенно справедливо, что это было, по сути дела, первое применение квантовой механики к ядру, - до этого не было известно, подчиняются ли частицы внутри ядра законам квантовой механики или нет. Квантовую механику применяли до этого только к атомам - к электронам в атоме, если говорить точнее. Значение этой работы понял не только Бор, она была очень высоко оценена во всем в мире и, разумеется, в России... Между прочим, Гамов очень рано был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР - ему еще тридцати лет не исполнилось.

- Эта работа могла бы претендовать на Нобелевскую премию?

- Я думаю, что да. По-видимому, в тот момент она произвела совершенную сенсацию... И не только она. Давайте отсчитывать несостоявшиеся Нобелевские премии Гамова, - пусть это будет первая. Ему принадлежит громадный вклад в совершенно другой области, в астрофизике, - это теория горячей Вселенной и теория Большого взрыва. Когда-то, десять или больше миллиардов лет назад, Вселенная родилась из точки... не будем сейчас обсуждать, что было до этого...

- Но ведь до этого, кажется, ничего не было, потому что не было и времени?

- Совершенно верно, но всё это могло бы послужить темой особого разговора. Не будем отвлекаться. Пока я хочу сейчас обратить внимание на другое: Вселенная расширяется по сей день, и одно из замечательных проявлений всей этой картины, которую описал Гамов, было существование так называемого реликтового излучения. Что это такое? Вселенная представляет собою в этой теории некий, грубо говоря, громадный ящик - сейчас громадный, а когда-то он был очень маленьким, - в котором находится вещество и излучение, так называемое черное излучение с очень характерным спектром. И дальше с этим излучением ничего не происходит, кроме того, что оно постепенно стынет - стынет просто в связи с тем, что Вселенная расширяется. Но это излучение несет на себе отпечатки того, какова была Вселенная в ранние эпохи.

- Но как отличить это излучение от прочих? Чем, собственно, оно отличается?

- Это абсолютно правильный вопрос! Когда его открыли экспериментаторы, то первое их впечатление было, что они слушают тепловые шумы в их собственной антенне, потому что излучение это по спектру очень похоже на любые тепловые шумы. Но экспериментаторы снижали температуру в антенне, смотрели в самые разные точки за горизонтом - и всегда обнаруживали одно и то же излучение, абсолютно изотропное, то есть одинаковое во все стороны...

- И оно, очевидно, характеризуется какой-то определенной длиной волны.

- Оно характеризуется набором длин волн, и одна из длин максимально представлена в его спектре. Эта длина волны может быть переведена на язык температуры. Сейчас излучение соответствует температуре 4,2 градуса Кельвина, то есть очень низкой температуре, а когда-то температура достигала нескольких сотен миллионов градусов. Короче, это излучение - такой объект, которому цены нет в современной астрофизике. Его значение выходит за рамки астрофизики, оно очень важно для физики элементарных частиц... И вот Гамов предсказал это излучение, и, перечисляя несостоявшиеся Нобелевские премии Гамова, мы не можем обойти это стороной. Уж здесь-то ему совершенно точно полагается вторая Нобелевская премия.

- Верно ли я вас понял, что и столь популярная сегодня идея Большого взрыва тоже принадлежит Гaмовy?

- Идея расширяющейся Вселенной связана не только с именем Гамова, первым ее выдвинул другой замечательный русский ученый, Александр Фридман...

- Который вывел ее чуть ли не из уравнений Эйнштейна?

- Да, он тоже был теоретик, но тогда еще о Большом взрыве не говорили. Насколько мне известно, именно Гамов первый ввел в космогонию это представление.

- А что это за теория альфа-бета-гамма, с которой тоже связывают его имя?

- Это была работа, которую Гамов выполнил в соавторстве с Гансом Бете и Ральфом Альфером. Она относилась к энергетике Солнца. А Гамов, надо сказать, был большой шутник, это он свел всех троих для совместной работы, и работа вышла под тремя фамилиями: Альфер, Бете и Гамов - отсюда и установившееся в физике полушутливое название: теория альфа-бета-гамма. Работа эта очень известная... В ней, впрочем, главный вклад принадлежит, кажется, не Гамову, а Гансу Бете, - так что не будем тут давать Гамову Нобелевскую премию. У него есть еще впереди одна вещь, за которую, я полагаю, ему уж наверное премия причитается. Одно из самых крупных открытий двадцатого века - открытие генетического кода. Я говорю о знаменитой двойной спирали ДНК, открытой в Англии Уотсоном и Криком, которые расшифровали человеческий ген и показали, что дезоксирибонуклеиновая кислота, носитель генетической информации, представляет собой двойную спираль, на которой некими буквами записан весь генетический код, передающийся из поколения в поколение. Этот код определяет все признаки, характерные для живого организма. Так вот, вся постановка вопроса здесь принадлежит Гамову. Он первый понял - еще не до конца, а в общих чертах, - как это должно быть устроено. Он чуть-чуть не сумел разгадать какие-то детали, какие-то подробности, и, как это часто бывает, вся слава досталась тем, кто пришел в самом конце. Но роль Гамова - не меньше роли тех, кто поставил последнюю точку, так что за это я бы ему дал еще одну Нобелевскую премию - на этот раз по биологии. Вот вам уже три Нобелевские премии. Поразительный ученый! И еще к этому можно добавить знаменитые гамов-теллеровские переходы при бета-распаде ядер, где он очень сильно уточнил теорию бета-распада, созданную Энрико Ферми. Это тоже совершенно замечательная работа. Иными словами, научная судьба Гамова сложилась очень удачно, а человеческая - тут мне трудно судить... Но, вероятно, и тут все было как надо. Он родился в 1904 году, закончил Ленинградский университет, а за границей преподавал в Вашингтоне и штате Колорадо, где умер в возрасте 64 лет. Любопытно, что Гамов прославился еще и как писатель: его научно-популярные книги, изданные в Америке, были в свое время такими же бестселлерами, как в наши дни "Краткая история времени" кембриджского профессора Стивена Хоукинга.

• Предыдущая
• 2/5
• Следующая