Нейтральные миры - Муравьев Константин Николаевич - Страница 53

• Предыдущая
• 53/112
• Следующая

– И что? Никаких предположений? – спросил я.

– Нет, а что?

– Ну, это, конечно, пока не подтверждённая доказательствами гипотеза, но в случае чего старайтесь приобретать камни синего, голубого или фиолетового цвета. А вот такие, как этот экземпляр, можете сразу выбрасывать, – указал я на камень Теи, – его хватит ещё максимум на четыре раза.

– Откуда знаешь? – сразу уцепился за мои слова оборотень. – Ты же и не видел до этого его ни разу.

– Догадался, – ответил я, но потом объяснил: – Опасность обычно обозначают красным или тёмно-красным, даже бурым цветом. Все остальные цвета только приближаются к нему. В этом случае голубой – самый безопасный цвет. Цепочка такая, от самого опасного к безопасному: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Камень Теи – красный, уходящий к бурому, значит, жить ему осталось не так и много.

Лениавес, да и все остальные смотрели на меня с таким изумлением, что мне стало смешно.

– Да это же простая логическая цепочка, – сказал я всем и добавил, обращаясь уже к корнолу: – Ты и так всё знал, просто не сопоставил эти факты. – Видя всё ещё непонимающие глаза окружающих, я пояснил: – Разные артефакты создают камни разного цвета, соответственно с разным количеством срабатываний, но, видимо, каждому артефакту рекомендуют выполнять не больше пятидесяти переходов, чтобы потом не попасть впросак. Со временем, как ты и сказал, камни меняют свой цвет. По внешнему виду камня Теи заметно, что им часто пользовались. Значит, делаем вывод, красным он стал со временем. А дальше уже простой ассоциативный ряд. Красный – опасность. И раскручиваем цепочку в обратную сторону к самому безопасному цвету. Всё же просто!

«Я же говорил, что он странный, – уже в который раз повторил Мук. – Я даже половины его рассуждений не понял», – как-то очень уж грустно вздохнул он.

– Не переживай, похоже, его рассуждений вообще, кроме него самого, никто не понимает, – с сарказмом ответил ему корнол. И потом, просто констатировав сказанное, обратился ко мне: – Значит, говоришь покупать только голубые, синие и фиолетовые.

– Ну да, – подтвердил я свои слова.

– Я так понимаю, особых возражений против этого ни у кого нет. А будет возможность, мы обязательно проверим твою теорию.

– Да, проверим, – согласился я и задумался.

Модель менто-информационного поля возвратного камня у меня есть, структура внедрённого в него плетения тоже. Что ещё мы можем сделать?

«А можем мы как-то восстановить работу этого артефакта. Так сказать проапгрейдить его? – посетила мою голову новая мысль. – А почему, собственно, нет? – Идея была вполне здравая. – Что мы видим? Пока ничего».

– Лениавес, дай мне, пожалуйста, камень, – попросил я.

Тот протянул артефакт.

И что теперь?

А то, что даже невооружённым глазом видно, что он изношен. На нём есть какие-то мелкие трещинки и маленькие царапинки. Возможно, есть и внутренние повреждения или разрушение его кристаллической решётки, не заметные при внешнем беглом осмотре. Но у меня есть замечательный инструмент, который сможет составить его полную виртуальную модель.

«Искатель, просканируй камень и составь полную виртуальную модель материального носителя, поверх наложи модель менто-информационного поля. А потом и структуру внедрённого плетения. Когда сделаешь, посмотрим, что получилось».

«Приступаю», – сообщил мне тот.

Буквально через несколько секунд всё было готово. И посмотреть было на что. Часть узловых точек приходилась на разрушенные сегменты кристаллической решётки этого камня. Некоторые каналы передачи ментоэнергии сместились в результате деформации как самого камня, так и различных его внешних повреждений. Получается, структура, некогда оптимальная и специально подогнанная под этот материальный носитель, сейчас уже таковой не являлась.

Как только стала известна причина разрушения, кластер приступил к построению более оптимальной и эффективной структуры внедрённого в камень плетения, предназначенной именно под его текущее состояние. В результате этой оптимизации кластером было разгадано назначение ещё одной структуры, в которую были прошиты координаты точки привязки данного камня. Они делились на три группы матриц символико-цифровых координат радиального типа. По крайней мере, так считал кластер. Но вот какая координата в какой системе отсчитывала своё положение, он пока сообщить не мог. Для этого как минимум был необходим ещё один подобный камень с известной точкой привязки, а лучше бы их было несколько.

Работать он закончил достаточно быстро.

Никаких особых изменений делать не пришлось, нужно было лишь учесть внесённые в модель данные о разрушении материального носителя и его микронной внутренней деформации. И в соответствии с этим уже произвести переориентацию плетения таким образом, чтобы эти разрушения привносили наименьшее отрицательное воздействие на работу структур плетения. Конечно, полностью их влияние устранить не удалось, но частично нивелировать и сгладить их присутствие в структуре материального носителя у кластера получилось. Правда, для этого он, кроме переориентации плетения, сместил некоторые точки привязки и добавил дополнительные каналы передачи ментоэнергии.

Но в целом, по его уверению, теперь мы на семьдесят восемь процентов избавились от помех, привносимых в работу плетения постепенным разрушением материального носителя. Кроме того, кластер внёс в плетение небольшие изменения уже от себя, которые должны были гарантированно обеспечить стопроцентную синхронизацию всех структур плетения. Это также повышало надёжность работы возвратного камня.

Последний пункт в первоначальном варианте плетения отсутствовал, но кластер в виртуальной среде и при помощи технологии холостого срабатывания, используемой Искателем, убедился в полной работоспособности нового варианта плетения, и, по его расчётам, надёжность его функционирования повысилась как минимум на двадцать процентов.

С помощью Искателя сделав копию менто-информационного поля возвратного камня Теи – а вдруг придётся откатываться назад, – я решил поэкспериментировать. Всё равно мы ничего не теряли. Как мы с кластером поняли, воспроизвести этот камень в его первоначальном варианте по нашей новой технологии замещения менто-информационных полей мы сможем в любом случае. В крайнем случае самостоятельно создадим свой возвратный камень, для этого у нас уже тоже всё было подготовлено. Так что можно пробовать.

И мы попробовали.

Такого эффекта я, если честно, не ожидал. Как только я провёл слияние менто-информационного поля камня с новым полем, специально подготовленным и оптимизированным кластером под его текущую физическую структуру и внешнее состояние, и привязал его к этому материальному носителю, то есть к камню, влив мизерный объём энергии, произошло следующее.

Во-первых, громко закричала Тея, заметившая происходящие с камнем изменения:

– Ты что наделал?!

Она не видела, что я непосредственно делал с самим камнем, а просто заметила, что тот ярко моргнул. И посмотрела на меня как на сущего идиота.

«Но я ведь не идиот, – утешил я себя, – копию-то сделал».

Во-вторых, на меня хмуро посмотрел Лениавес и сказал:

– Доверили … (что-то непонятное, но, видимо, очень ругательное) ценный артефакт, и он его сломал.

«Это было прям как из анекдота о странном русском: один сломал, второй потерял»[6]. – Тут я еле удержался, чтобы не рассмеяться, очень уж забавно выглядел взбешённый оборотень.

Заметив мои попытки сохранить серьёзность, корнол лишь покачал головой и в сердцах сплюнул себе под ноги.

В-третьих, своими красивыми, но до нельзя печальными глазами на меня посмотрела Эрея. И только пожала плечами в ответ на мой вопросительный взгляд, а затем отвернулась.

И в-четвёртых, похоже, единственным, кто хоть что-то понял, был наш маленький демон, потому как, заглушив в моей голове взбешённые голоса всех остальных, быстро и с нажимом спросил:

• Предыдущая
• 53/112
• Следующая