Венец безбрачия (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/68
• Следующая

— Люди, — со снисходительно — насмешливой интонацией проговорил он, после чего резко скомандовал: — Повернись.

Я бросила на демона растерянный взгляд, но послушно повернулась спиной. Голову с двух сторон обхватили узкие сильные ладони, отчего мне стало не по себе — появилось ощущение подвоха и надвигающейся беды. Впрочем, Тан опять показал себя с лучшей стороны. Велев мне «не дёргаться», зачем?то осторожно ощупал голову. Потом последовали несколько неприятных, немного болезненных, но вполне терпимых нажатий на какие?то точки, и в мыслях наступило внезапное прояснение.

— Спасибо, — растерянно кивнула я, когда Сартанар убрал руки и мы двинулись к дому.

— Можешь не благодарить. Ты же не думаешь, что это — ради твоего удобства? — хмыкнул мужчина.

— Я пока не успела задуматься над твоими мотивами, — пожала плечами я. — Но ожидать от демона альтруизма точно не стала бы. Впрочем, ты же меня сейчас просветишь, да? — получилось довольно ехидно, но мужчина отреагировал на интонацию тихим ироничным смешком.

— Разумеется. Не люблю, когда женщина в постели пассивна, — спокойно отозвался он. Я в ответ промолчала; чего?то подобного и стоило ожидать. Зачем бы ещё ему понадобилась моя бодрость?

— А демоны в сне не нуждаются? — поинтересовалась через минуту, когда мы уже вошли в дом.

— Нам нужно гораздо меньше времени для сна и гораздо реже, — с чувством собственного превосходства сообщил он.

— Везёт же, — совершенно искренне позавидовав, вздохнула я. Всегда страдала от этой несправедливой необходимости треть жизни тратить на подушку.

Всю дорогу меня мучил вопрос, Тан живёт в своём кабинете постоянно, или остальные комнаты иногда используются, и в конце пути получила ответ на свой вопрос: таки да, используются. Строго по назначению. Оглядевшись в спальне, куда меня привели, я не удержалась от хихиканья, за что удостоилась озадаченного взгляда хозяина помещения.

В общем, вряд ли здесь часто и подолгу спали. В спальне была только кровать устрашающих размеров посередине комнаты и — зеркала. Везде. Зеркальным был потолок и все стены, даже дверь изнутри. И это было настолько примитивно — пошло, что мне даже стало неловко продолжать бояться этих существ начиная с собственно Сартанара.

Да, сильные. Да, опасные. Да, безжалостные. Но, с другой стороне, в человеческой истории тоже хватало своих маньяков и мучителей, а совсем недавно жестокость вообще была нормой жизни. Средневековые пытки и казни, примитивная безжалостность более ранних эпох и порой совершенно запредельные зверства моих почти современников… в принципе, не такая уж большая разница. Не думаю, что мне было бы значительно легче, окажись я среди людей тех периодов.

— Что тебя так рассмешило? — поинтересовался Тан, стоявший за моей спиной, и медленно, лаская, провёл пальцами по моему боку. Под этим прикосновением сначала бесследно исчезло платье, за ним — бельё и обувь. — Впрочем, не отвечай, я знаю. Придётся показать тебе, зачем всё это нужно. Тебе понравится, — с видимым предвкушением вновь пообещал он.

А я… наверное, просто устала. Но я так и не почувствовала ни смущения, ни возмущения, ни предвкушения. Мне было всё равно. Совсем недавно я чувствовала презрение к самой себе за эти животные отношения с совершенно чужим мужчиной, а теперь вдруг подумала, что это — простой физиологический процесс, такой же естественный и порой совершенно механический, как приём пищи.

То же самое я чувствовала, пока по указу демона снимала с него одежду. Это ощущение длилось и длилось, не спеша уступать место чему?то другому.

Я не знаю, какими резонами руководствовался Сартанар, но сейчас он вёл себя совсем иначе, чем несколько часов назад. Может, просто не сдерживался, а, может, это было лишь велением сиюминутного настроения; но сейчас он был… грубее, напористей. Если раньше соблазнял, то теперь — требовал. Раздеть его, целовать его и — не закрывать глаза.

Окружающие зеркала отражали весьма эффектную пару. А ещё они с вопиющей честностью отражали пустоту и безразличие: и моё, и его.

Сначала эта пустота соседствовала с рефлекторным смущением, вызванным неприличием наблюдаемых в отражении сцен. Потом тело начало брать своё, и на смену смущению пришло возбуждение. Вот только пустота так никуда и не делась. Я внезапно перестала воспринимать происходящее как некое таинство и высшую форму близости мужчины и женщины. Как порой говорят в современных фильмах, «просто секс, ничего личного».

Правда, это «не личное» оказалось весьма продолжительным и довольно увлекательным. У Сартанара было множество недостатков, но он, совершенно определённо, был великолепным любовником.

Не знаю, сколько прошло времени, когда мужчина решил дать мне передышку. Но когда он сказал «вот теперь — спи», я послушалась с превеликим удовольствием, отключившись почти сразу. И мне даже не снились кошмары.

Точно сказать, когда наступило моё утро, я не могла. Тело ломило, голова была пустая как жестяное ведро, во рту отчего?то поселился мерзкий привкус, и вообще ощущения были как с похмелья. Некоторое время я валялась на кровати без движения и пялилась в смутный зеркальный сумрак, пытаясь понять, что в лишённой окон комнате испускает этот тусклый свет. Читать при подобном было бы невозможно, но вполне хватало, чтобы распознавать очертания предметов и самой себя.

Разбудило же меня чувство голода. Того самого, волчьего, когда в животе по ощущениям образуется маленькая чёрная дыра, пытающаяся втянуть весь остальной организм, и страшно, что желудок вот — вот начнёт переваривать сам себя. В конце концов пришлось поддаться физиологической потребности и заставить себя подняться.

А потом пришлось искать место для удовлетворения ещё нескольких потребностей. Из спальни выхода в ванную и уборную я не нашла, поэтому плюнула на возможных свидетелей в лице механического дворецкого, и как была в костюме Евы отправилась на поиски наружу. Искала просто, открывая одну за другой все двери подряд. За первой обнаружилась ещё одна спальня, гораздо более традиционна, за второй — не то кладовка, не то гардеробная. А уже на третьей я попала туда, куда надо.

Оказывается, мне чертовски недоставало ощущения чистоты. Приняв душ, я почувствовала себя заново родившейся и почти счастливой. Моих мыслей не омрачали даже вчерашние события: выспавшись, я на какое?то время твёрдо поверила, что всё будет хорошо. Что Тан сдержит своё слово, через месяц Славка ткнёт в него пальцем, когда ей велят выбирать Наместника, и он отправит нас обеих домой. А там… Обидно, конечно, что местные деньги мне так и не пригодились, но — леший бы с ними. Главное, избавиться от этого Дамоклова меча над головой, а остальное — ерунда.

Сделав в ванной комнате всё, что было возможно, заканчивая стаканом выпитой из?под крана воды, я завернулась в найденное здесь же пушистое тёмно — серое полотенце и направилась на поиски Сартанара. Заботиться о моём здоровье он, конечно, не обязан, но вряд ли ему нужен хладный труп умершей от голода человеческой женщины. Тем более, в постели. Подозреваю, это будет малоэстетичное зрелище. Нет, я, конечно, помнила, что смерть от голода наступает далеко не сразу, но ощущения утверждали обратное.

Вчерашний кабинет я нашла быстро, а в нём ожидаемо обнаружился хозяин. Только теперь он для разнообразия сидел за столом и, кажется, разбирал корреспонденцию или решал хозяйственные вопросы: обложился бумажками и периодически что?то писал.

— Горазда же ты спать, — хмыкнул он, не поднимая на меня взгляд.

— Я всего лишь слабый ничтожный человек, организм требует, — невозмутимо отозвалась я. Выспавшись, я почувствовала себя ко всему прочему значительно спокойней и уверенней.

— Какой интересный вариант домашнего наряда, — всё?таки соизволил оторваться от своих бумажек мужчина, и поманил меня рукой. — Иди сюда. Неужели ты решила меня соблазнить? — уголками губ усмехнулся он.

— Просто кое?кто отобрал у меня одежду, — спокойно проговорила я. Послушно подошла ближе, села на край стола, с которого мужчина свои документы. Его руки тут же скользнули по моим бёдрам вверх, а через пару секунд полотенце опало, оставляя меня обнажённой. Но, странно, мне было на это плевать. По поводу этого мужчины и его намёков я не чувствовала больше ничего. Вернее, сейчас мои мысли и эмоции вполне соответствовали встрече с каким?нибудь вкусным пирожным: предвкушение удовольствия, но никакого чувственного подтекста.

• Предыдущая
• 19/68
• Следующая