Лепестки холода (СИ) - Видина Нелли - Страница 3

Я бросила вещи на пол, достала из сумки кошелёк и пару пакетов. До темноты время ещё было, как раз можно съездить за едой на ближайшую пару дней.

Лучше бы я осталась голодной.

Ничего не происходило, пока я не вошла в отдел молочной продукции в супермаркете и не потянулась за бутылкой молока. На нижней полке лежали сырки. В тот момент, когда я брала молоко, к сыркам протянула руку женщина лет тридцати пяти. Меня ещё поразила её бледность, которую не смогли исправить ни румяна, ни пудра. Она наклонилась, шейный платок сдвинулся, и я увидела небольшой синяк и две аккуратные маленькие ранки.

Такие ранки оставляют клыки вампира. Я видела её прокушенную кожу не больше секунды, но не сомневалась, что определила верно. Меня обучали охотники, и они верили, что для девушки с обострённым восприятием мёртвых, нет лучше специальности, чем истребитель вампиров.

Я с ужасом рассматривала женщину, потом заставила себя отвернуться. Незачем привлекать внимание, хотя проследить за ней мне ужасно хотелось. Я хотела знать, её заставили или она доброволец. Только я не знала, что буду делать, если ей нужна помощь. Я передёрнула плечами и прошла мимо её тележки с продуктами. Ожидаемо: основные покупки составлял чёрный чай и горький шоколад. Похоже, она доброволец. Какая гадость. Я поспешила уйти.

Возможно, для этой женщины всё началось с нападения и насилия, но сейчас она не сможет отказаться от роли пищи и жертвы. Убийство твари, что от неё кормится, ничего не решит. Как наркоманка, женщина найдёт другого клыконосца. Вампиры среди прочего поражают разум, и их жертвы, увы, неизлечимы. Я вернулась к покупкам, но какая-то мысль не давала мне покоя.

Она оформилась в слова, когда я уже расплатилась на кассе. Во-первых, город слишком тихий. Можно сказать искусственно тихий. Во-вторых, я только вышла, а уже встретила женщину с укусом. Да, осознание, что Хельбург — город, населённый сверхъестественными тварюшками, было болезненным. Я точно могла сказать, что здесь обитает немало вампиров, а где они, там и остальные порождения тьмы. Я сдержанно выругалась. Лучше бы я узнала об этом не в день начала новой жизни.

Я вышла из магазина и выругалась снова. Солнце успело опуститься за горизонт. Ещё не было темно, но в данном случае важен сам факт наличия солнца на небе. Когда оно заходит, пробуждаются вампиры. И ничто не мешает им выйти на улицы. А если учесть, что просыпаются они голодными…

Я поспешила забросить покупки на заднее сидение, сесть за руль и повернуть ключ зажигания. Если мне повезёт, сегодня я не столкнусь ни с одной сверхъестественной тварью. Мне повезло относительно. Когда я проезжала мимо двухэтажного здания из белого камня, я почувствовала пробуждающихся в нём живых мертвецов. И что-то мне подсказывало, что они рано или поздно заметят меня тоже. Вряд ли я смогу перепродать особнячок и отбить затраченные деньги.

Я добралась до дома относительно быстро. Выгрузив из машины пакеты, я захлопнула дверцу и первым делом прошла на кухню. Холодильник был видавшим виды вместительным белым шкафом. Я засунула в него продукты без всякого порядка, надеюсь, они это переживут, перекусила плавлеными сырками, затем почти бегом поднялась на второй этаж, приняла душ и нырнула в кровать. Засыпая, я думала о том, что мои сбережения не бесконечны и мне нужен источник дохода. Здравая мысль, жаль, что раньше она мне в голову не приходила. Тёрки с родителями затмили всё. Я зевнула и окончательно заснула. Мне снилось, что я брожу по кладбищу, я шла между склепов и могил, и не было им конца.

Следующие два дня прошли спокойно. Я обустраивалась. А на третий день желание исследовать кладбище стало невыносимым. Я с трудом дождалась темноты. Бабушка, от которой мне и достался дар, повторяла, что наша сила холодная и созвучна ночи. Несколько десятков лет она прожила в убеждении, что пока на небосклоне светит солнце, дар спит беспробудным сном. Она очень удивилась, когда узнала, что я чувствую смерть днём тоже. Я тогда пожала плечами и ответила, что для смерти не существует времени суток.

Бабушка научила меня сбрасывать излишки силы. Бабушка научила меня азам владения собственным даром. Больше она не успела — умерла. А мне достался счёт в банке и две тетради в кожаном переплёте. Первая тетрадь, тонкая, была своего рода гримуаром, где описывалось ремесло, с той оговоркой, что некромантия к магии не имеет никакого отношения. Во второй тетрадке, толстой, бабушка своим убористым почерком записала тексты всех легенд, что прямо или косвенно рассказывали о некромантах, вампирах и прочих мёртвых.

Я стояла у окна и нервно приплясывала, ожидая сумерек. Каждые несколько минут я поглядывала на часы. Я специально посмотрела в календаре, чтобы точно знать, во сколько солнце зайдёт. И стоило минутной стрелке упереться в отметку «тридцать семь», я, не в силах больше сдерживаться, вылетела из дома и побежала к кладбищу. Моя холодная сила раскрывалась подобно цветку и мощным потоком хлынула в окружающее пространство.

Я чувствовала, как она щупальцами соскальзывает из пальцев и начинает шарить по земле, уходит вглубь. Я уже добралась до первых могил, и перед моим внутренним взором возник прогнивший деревянный гроб, истлевшая одежда и сам давно разложившийся мертвец. Я шла вперёд и уговаривала себя не исследовать всё кладбище за раз, растянуть удовольствие. Но я понимала, что мне не хватит на это воли. А ещё я чувствовала в кладбище какую-то неправильность, словно сюда привнесли нечто чуждое. И я не смогу успокоиться, пока не найду и не устраню причину.

Какая-то часть меня, та самая, глубинная и холодная, решила, что это кладбище принадлежит мне, и как хозяйка я должна за ним приглядывать. Я шла среди холмиков могил и надгробных плит. Я окончательно закрыла глаза и исследовала мёртвый мир доступным только мне способом.

Самая свежая из встретившихся могил была двухсотпятидесятилетней старушкой. Плохонький гроб за эти годы превратился в гнилушки. От ткани погребальной одежды остались ошмётки. Черви доели тело. Я ощущала только скелет.

Я шла от могилы к могиле, двигаясь спиралью: сначала я обошла периметр кладбища, обозначая границу, постепенно я сокращала радиус и должна была остановиться в самом центре. Мне подумалось, что кто-нибудь вполне способен уловить эхо моих упражнений, но всё равно была неспособна остановиться и мыслить здраво.

Могилу, делавшую кладбище неправильным, я нашла через час. И вот уже две минуты я топталась и не знала, что предпринять дальше. Могила была трёхсотлетней, гроб в ней оказался дорогим, сохранившимся. Мертвец истлел, как и положено. Но недавно могилу потревожили. Её раскопали и закопали вновь. И в гробу вместе с останками оставили кого-то вполне живого и разумного.

Я чувствовала отчаяние и страх погребённого заживо, как субстанцию, которой бы касалась, она мне нравилась. Я глубоко вздохнула и стала по капле собирать свой холод обратно в тугой бутон. Надо принимать решения, будучи в трезвом состоянии. Когда я во власти силы, мне толком недоступны даже нормальные человеческие эмоции, не то что здравомыслие.

Я огляделась. Моя могила была отмечена крупным камнем с надписью «Валентин Тарко» и находилась в правой стороне от центрального прохода. Найти будет несложно. После нескольких дыхательных упражнений я успокоилась, и я не сомневалась, что должна помочь существу, запертому в могиле. Я против пыток, даже если передо мной отъявленный мерзавец. Но моя интуиция говорила, что там внизу кто-то совсем не опасный.

Я спешно вернулась к дому и открыла дверь подсобки, где лежали сваленные в груду, оставшиеся от предыдущих владельцев садовые инструменты. Выключатель нашёлся с третьей попытки, и на потолке вспыхнула свисающая на проводе лампочка без абажура. Я невольно скривилась, обозрев скудное хозяйство, извлекла тронутую ржавчиной лопату и пошла обратно к кладбищу. Странно, но предвкушение только возрастало.

Остановившись у «Валентина» я вновь позвала свою силу, чтобы определить, где именно лучше копать. Неизвестный свернулся клубком в ногах покойника. Я ощупала слой земли над гробом. Плотность была почти равномерная. А вот гроб преподнёс приятный сюрприз. Крышка была не сплошной, а состояла из двух секций, отдельно можно было открыть ту, что располагалась над головой покойника. Хорошо, это облегчает задачу.