Демон. Одиночка (СИ) - Блинова Маргарита - Страница 44
- Предыдущая
- 44/52
- Следующая
По правде, для меня и два раза — это много. Я чувствую, что и так пресыщена новыми ощущениями, поэтому, когда его рука скользит по моему животу вниз, решительно останавливаю его.
Курт понимает без слов. Так, словно сейчас мы единый организм. Две частички головоломки, наконец нашедшие друг друга.
Я слушаю его хриплое дыхание, чувствую спиной жар чужого тела и не перестаю улыбаться от наполняющей меня радости.
Да, он мой! Он — тот самый! Тот единственный!
— Эва… — стонет лаэрд, ускоряя движения. — Моя девочка, моя женщина… Моя!
В одном коротком слове на меня обрушивается вся его страсть и любовь ко мне.
Его чувства так сильны, что у меня захватывает дух.
Стиснув меня в объятьях, он с силой толкает бедрами, желая быть как можно глубже во мне, и глухо рычит.
Мощное тело, лежащего позади меня мужчины, дергается от удовольствия.
— Эва, радость моя, — шепчет он и кусает меня за плечо.
Я охаю от неожиданности, испуганно вздрагиваю, едва теплая капля крови скользит вниз, но тут же успокаиваюсь, почувствовав, как ловкий язык осторожно касается ранок.
— Прости… — легкие быстрые поцелуи. — Рири просто не смог сдержаться.
Мужчина осторожно выходит из меня, и я с блаженной улыбкой вытягиваюсь на кровати и переворачиваюсь на спину.
— Кстати, старичок, что значит, ты обо мне полгода мечтал? — с любопытством поглядываю на него из-под полуприкрытых ресниц. — Мы же познакомились совсем недавно.
Лаэрд небрежным жестом отбрасывает на пол использованный презерватив и возвращается ко мне.
— Так и не вспомнила… — с легкой обидой выдыхает он и сжимает губы. — Знаешь, это немного ранит мое самолюбие.
— Да что я такого сделала?
— Ты не помнишь меня, — тихо произносит он, ласково водя руками по моему голому животику. — Не помнишь, как я героически спасал тебя из того подъемника.
Я хмурю лоб, пытаясь понять, о чем говорит мужчина, и удивленно хлопаю ресницами.
Подъемник… Какой еще подъемник?
Упс!
Яблокова, а ведь ты тогда подумала, что здоровый, как бык, мужчина с короткими волосами — это никто иной, как начальник безопасности. Иначе зачем еще ему пытаться спасать какую-то глупую зареванную девчонку.
— О! — несмотря на усталость, я резко сажусь на кровать и подпрыгиваю от внезапного возбуждения. — Ты тот самый чувак, что был в офисе Мариуса Буркхарда!
— Тот самый, — кивает Курт, мягко, но настойчиво возвращая меня в кровать.
Поворачиваюсь лицом к лаэрду, позволяю его рукам обвиться вокруг моей талии и провокационно улыбаюсь.
— Значит, влюбился в меня еще тогда?
Он улыбается и загадочно молчит.
— Ну вот опять! — возмущенно надуваю губы. — Мне что, до конца жизни придется из тебя правду выбивать?
Улыбка становится шире.
— Ты сказала «до конца жизни»? — он трется подбородком о мой нос. — А что, мне нравится этот вариант.
Я громко фыркаю, сползаю чуть ниже и утыкаюсь лицом в его грудь.
От лаэрда пахнет гелем для душа, Рири и Куртом. С шумом вдохнув эту невероятную смесь запахов, я закрываю глаза и незаметно для себя проваливаюсь в сон.
— Моя, — слышу сквозь дрему тихий шепот Курта. — Только моя.
Насыщенно фиолетовая темнота вокруг, блеклое солнце, больше смахивающее на луну, и смутно знакомый запах гари и жженого пластика.
Я стою на краю выступа, погрузившись когтями глубоко в рыхлую породу, и оглядываюсь по сторонам.
Черт возьми! Где я?
Не тупи, Яблокова! Это — дом. Как ты можешь не узнать свой дом?
Я вздрагиваю от этой шальной мысли, опускаю голову и с удивлением осматриваю себя с ног до головы.
Во мне не осталось ничего человеческого — когти заметно удлинились, тело стало крупнее и покрылось мягкой черной шерсткой. Вот только от колен до когтистых лап и от кистей, с угрожающе острыми когтями, до локтя шерсть была белоснежной. Как только что выпавший снег на склоне. В фиолетовом полумраке ее белизна бросалась в глаза, точно неоновая вывеска вдоль неосвещенной дороги.
Взмахнув большими белыми крыльями, я отталкиваюсь от выступа и взлетаю в фиолетовое небо с темными непроглядными тучами, чтобы понять…
Что понять?
Сама не знаю.
Это место мне действительно кажется смутно знакомым. Я ощущаю необычайную легкость, и наполняющий легкие воздух с привкусом гари кажется лучше ароматов соснового леса.
Дом… Дом?
От удивления я сбиваюсь с ровного ритма взмахов крыльями.
«Мы дома», — взволнованно ухает сердце внутри грудной клетки, а глаза пытаются разглядеть сквозь фиолетовый мрак сородичей.
Они где-то здесь, совсем рядом, я чувствую их присутствие.
Ветер доносит до меня слабый запах другой самки, и я, не задумываясь, закладываю крутой вираж влево от своего первоначального маршрута и лечу к ней.
С каждым взмахом крыльев запах незнакомки становится все более насыщенным. Я негромко рычу, пытаясь привлечь ее внимание.
А вдруг это не просто сородич? Вдруг это… вдруг это моя мама?
Блеклое солнце на секунду показывается сквозь темное пузатое облако, и в этот момент на меня резко пикирует сверху лаэра.
— Он мой! — истерический визг, закладывает уши. — Мой и только мой!
Толчок и атаковавший меня демон седлает мою спину и выворачивает крылья. Острая боль заполняет тело, и я испуганно кричу, пытаясь отбиться от неожиданной атаки.
— Потаскушка Райт! — кричит лаэра, терзая мою спину острыми когтями.
Еще раз крикнув от ужаса, я зажмуриваюсь и резко просыпаюсь.
Открыв глаза, делаю глоток обычного воздуха, насыщенно кислородом и ошарашенно оглядываюсь по сторонам.
Сон. Это был всего лишь сон!
Я быстро восстанавливаю дыхание, осторожно, чтобы не потревожить любимого мужчину, выползаю из его объятий и на цыпочках крадусь в ванну. Сейчас быстренько умоюсь, попью водички, и все пройдет.
Сон. Это только сон!
Даже если на секунду предположить, что я действительно каким-то образом попала в мир демонов, а задавшая мне трепку лаэра — жена Курта, то остается непонятным, как Бет могла узнать о том, что ее муж ей изменил. К тому же со мной!
Сон, Яблокова. Это был просто сон!
Под стук перепуганного сердца, я подхватываю со стула оставленную лаэрдом рубашку и по-хозяйски натягиваю на свое голоетело.
В доме всего две ванные — на каждом из этажей. Можно, конечно, спуститься вниз и не рисковать, но разгуливать голышом по дому в одной только рубашке Курта — чревато осложнениями.
И что с того, что все спят? Я же самая великая удачница в мире. И, значит, шанс нарваться на проснувшихся охранников или Микаэля высок, как никогда.
Хотя, чего это я переживаю? Курт явно дал понять, что хочет серьезных отношений.
— Любимая… — Курт недовольно ворочается, притягивает мою подушку к своей груди и крепко обнимает руками. — Любимая…
Смотря в невероятно довольное лицо мужчины, не могу сдержать улыбки.
Меня так и тянет запрыгнуть на кровать и бесцеремонно растолкать этого сильного мужчину, чтобы он меня утешил и прогнал все дурные мысли, оставшиеся после кошмара, но я стою на месте и любуюсь. Какой же он красивый, когда спит, когда его волосы торчат в разные стороны, а на губах блуждает довольная улыбка.
Интересно, что ему снится?
— Бет… — шепчет лаэрд, еще сильнее прижимаю подушку к груди.
Я замираю. Улыбка медленно покидает мое лицо, а тело словно каменеет.
Брось, Яблокова! Тебе просто послышалось!
Этот дурацкий сон, непонятная лаэра… Нет, тебе точно послышалось. Ты только что сама о ней думала, поэтому и проинтерпретировала…
— Бет… — шепчет Курт, и в его голосе столько нежности и страсти, что я непроизвольно зажимаю ладонями себе рот, чтобы удержать рвущийся наружу всхлип.
— Бет, любимая…
Я закрываю глаза и беззвучно плачу.
Как? Как я могла быть такой наивной? Он же никогда не скрывал, что любит ее. Любит все эти пять лет и даже те полгода, которые мечтал обо мне.
- Предыдущая
- 44/52
- Следующая
