Смерть князьям и ханам - Максимов Рустам Иванович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/46
• Следующая

— Нет, уважаемый, мы служим России и спецназу, — прищурил один глаз майор. — А сам-то ты кто будешь?

— Я князь Александр Андреевич Остей, сын Андрея Ольгердовича, внук Гедемина, — просто, и в то же время с очень глубоким достоинством ответил воин. — Кто вы такие? Дружинники? Ушкуйники?

А ведь он не врал! Я шестым чувством, оперским нюхом понял, что это не киношная постановка, или чей-нибудь дурацкий розыгрыш. Ну, не верю я в то, чтобы две сотни здоровых мужиков в доспехах в наше время тайно по лесам шастали. Да их бы ещё по пути к месту сборища менты десять раз задержали бы. Реагируя на звонки бдительных граждан, и не только. Ведь, глядя на любой из тех ножичков, что на руках у этой братии, запросто можно впаять статью за ношение! Какой опер откажется «срубить палку» практически на халяву? Едрищ твою туды!

— Мы подданные императора Владимира, который правит Россией и Канадой, что лежат за закатным океаном. Это очень далеко отсюда, дальше, чем земли Гринланд и Винланд, — начал импровизировать я.

Произнеся это, краем глаза я уловил удивлённый взгляд Стрельцова: мол, чего ты несёшь, Иваныч? С дуба рухнул, или похмельной головой о борт БТРа приложился?

— Далече, чем Гринланд и Винланд? Сие и вправду весьма, весьма далече, — помолчав, задумчиво произнёс князь Остей. — Что же привело вас в земли московитские?

— Мы ищем преступников, убивших мирных граждан, — я вновь повторил уже сказанное спецназовцем, решив придерживаться его версии. По принципу: чем меньше расхождений в показаниях — тем лучше. — Нам очень нужно поймать тех бандитов.

— А вам те душегубы живьём надобны? — очень нейтральным тоном поинтересовался князь.

— Желательно, живыми, — уже догадываясь по вопросу, что наши беглецы вряд ли предстанут перед российским судом, подтвердил я. — Если же они умерли, то мы хотим забрать их тела. Чтобы представить их родственникам убитых.

— У вас будет такая возможность, — как мне показалось, с облегчением произнёс Остей. — Вам понадобится много соли, чтобы довести тела душегубов до дома.

— Преступники убиты? — вновь вступил в разговор Стрельцов. — Это сделали твои воины?

— Ваши душегубы напали на моих дружинников, и с помощью вот такого же оружия убили троих возничих, — князь указал рукой на мой автомат. — Ещё четверо моих дружинников ранены, и ими сейчас занимается наш лекарь.

— Ранения тяжёлые? — прищурился спецназовец. — Может, твоему лекарю нужна помощь?

— Возможно, и надобна, — пожал плечами князь. — Пока что он не говорил мне о помощи.

— Мы можем забрать тела наших бандитов и их имущество? — я задал весьма животрепещущий вопрос.

— Тела — да, добро — нет, — лаконично ответил Остей. — То, что взято в бою, принадлежит мне и дружине.

— Хорошо, мы заберём только тела, — согласился я. — Где они?

— Их привезут сюда по моему повелению, — впервые за всё время разговора князь слегка улыбнулся. — А до того я хочу просить вас не покидать пределов этой поляны, дабы не смущать моих дружинников своими гремящими колесницами.

— Хорошо, мы готовы подождать исполнения твоего повеления на этой поляне, — Стрельцов искренне улыбнулся в ответ. — Но, мы немного погремим, чтобы переставить свои колесницы иначе.

— Да будет так, — кивнул князь Остей, трогая своего коня. — Ждите.

— (Цензура), (цензура), (цензура) я вертел такую погоню, — подойдя ко мне вплотную, прошипел майор. — (Цензура), Иваныч, что мы бойцам скажем?

— А чего ты шёпотом говоришь? — удивился я.

— А что мне, на весь лес орать? Эти мужики говорят и понимают по-русски, — спецназовец кивнул в сторону строя пехотинцев.

— Ты лучше подумай, что сейчас нашим парням скажешь, — ответил я. — Провалиться мне на этом месте, если мы не тысяча триста восемьдесят втором году по принятому в России летоисчислению.

— Ага, ты тоже сообразил, что это не постанова? — криво усмехнулся Стрельцов. — Я вот сразу врубился, когда увидел, как эти парни строятся и копья-мечи хватают. Они — профессионалы, постоянно работающие именно с холодным оружием.

— Ну, я примерно в то же самое время понял, что это не ролевики и не реставраторы, — я попытался растянуть губы в улыбке. — Чёрта с два бы менты такую толпу с лошадьми и железяками не тормознули. Хотя и полно в наших рядах дубов, но не до такой же степени.

В это время кованая рать на флангах пешего строя пришла в движение, поворачивая коней, разъезжаясь по сторонам. Пехотинцы же просто развернулись по чьей-то команде на сто восемьдесят градусов, закинули щиты на спину, и зашагали прочь. Князь Остей, похоже, вовсе не жаждал кровопролития.

— Артур, я сейчас прикажу мужикам переставить броню, а ты пока помолчи, и ничего не говори о своих выводах, — посмотрев мне в глаза, попросил майор. — Мне нужно пару минут, чтобы прокачать ситуацию. Блин, я ведь и сейчас своим глазам не верю.

— Ага, мы надышались болотного газа, и нам это всё чудится, — нервно засмеялся я. — Надо было князя руками потрогать, а ещё лучше — стянуть его с лошади, чтобы уж стопроцентно удостовериться в подлинности.

— Блин, Артур, ты бы ещё предложил жеребца за причиндалы подёргать, — почти зашипел на меня спецназовец. — Хватит всякую чушь пороть!

По приказу Стрельцова бронетранспортёры поставили буквой «Г», под прямым углом, чтобы корпуса машин образовали стороны равнобедренного треугольника. Лобовые проекции БТРов и башенное вооружение оказались обращены к стану дружинников князя Остея. Это обеспечивало нам отличный сектор обстрела и по фронту и по флангам, если, вдруг, воины князя рискнули бы перейти в наступление, и хоть как-то компенсировало нашу же малочисленность. Наш тыл — основание треугольника — являлся самым слабым направлением, сомнительно защищённым берёзовой рощей. Впрочем, княжеские дружинники, похоже, вовсе не намеривались нападать на чужестранцев. Удалившись от нас на пару сотен метров, воины возвратились в свой лагерь, где занялись обыденными делами. Конница, которая, на мой взгляд, представляла наибольшую угрозу, вообще исчезла из поля зрения, ускакав с поляны.

— Командир, мы слышали почти весь ваш разговор, — видя, что майор не знает, с чего начать, огорошил нас капитан Хабибуллин, и пояснил. — Так люки же были открыты, да и орали вы на всю поляну.

— Ринат, я же приказывал — задраить все люки, — опешил Стрельцов, глядя на капитана.

— Да, ты приказал, и мы задраили все люки, кроме парочки боковых, — не моргнул и глазом Хабибуллин. — Если бы вам пришлось удирать от этой толпы, то куда бы ты спрятался? Побежал бы в рощу?

— Да, ты прав, Гюрза, хотя и не выполнил приказ, — помолчав, согласился майор. — А я, похоже, старею, коли перестал думать об элементарном самосохранении.

— С чего это ты взял, командир? — вполне искренне удивился капитан. — Ты ещё вполне крутой мужик. Вон, даже в прошлое нас завёл.

— Товарищ майор, а мы вправду в четырнадцатом веке? — шмыгнув носом, внезапно спросил переминавшийся с ноги на ногу старший сержант Василевский. — Там, на поляне, настоящие дружинники? Не киношники?

— Да, (цензура) его знает, Лёня, — откровенно высказался Стрельцов. — Вон, Артур Иванович авторитетно утверждает, что мы в четырнадцатом веке.

— Я утверждаю? Думаю, что данный факт ещё не доказан, — я попробовал, было, отыграть назад, но посмотрев в глаза парней, стушевался. — Да, полагаю, что мы находимся в тысяча триста восемьдесят втором году нашей эры.

— Откуда такая точность? — сразу же задал вопрос лейтенант Скорохватов.

— Есть такое мнение, что мы с майором Стрельцовым только что вели переговоры с «литовским» князем Остеем, жившем в четырнадцатом веке, и героически погибшем при обороне Москвы от армии Тохтамыша, — на едином дыхании выпалил я. — Тохтамыш — это ордынский хан, который сменил на престоле Золотой Орды Мамая.

— Артур Иванович, спасибо, конечно, тебе за справку по истории. А ответь-ка, пожалуйста, на такой вопрос: мы домой-то вернёмся? — старший лейтенант Кравченко, как всегда, задал самый животрепещущий вопрос. — Я, если честно, хотел бы оказаться в своём собственном времени, и, по возможности, как можно скорее.

• Предыдущая
• 10/46
• Следующая