Русалка для интимных встреч - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/93
- Следующая
— Ну и что? — легко возразила Валя. — Сейчас все в комсомоле. У нас в классе две девочки — комсомолки, а в бога верят. И что с того? Сейчас же не старые времена, дед… Сейчас, наоборот, очень модно во все это верить. Что и бог есть, и снежный человек, и Бермудский треугольник, и привороты, и заговоры, и Фреди Крюгер… Мы с Лидкой зимой к одной девочке ходили, у которой есть видеомагнитофон, — смотрели про Фреди Крюгера.
— Какой еще Фреди? Ладно, с комсомолом я погорячился… Но уверяю тебя, русалок не существует! — Арсений Никитич уронил палочку. Валя моментально ее подняла — резной улыбающийся дракон ухмыльнулся ей в глаза, разинув зубастый рот. — О, спасибо!..
— Ладно, я тоже так думаю. Русалок нет. Но вот представь себе историю… Сто лет назад жила одна женщина. То есть девушка, потому что она была очень юная и мужа у нее еще не было… И она полюбила одного человека. Он ее тоже как будто любил. Ну, во всяком случае, она очень хотела в это верить…
На Валю снизошло вдохновение — такое с ней часто бывало. Истории начинали сами возникать в ней — с подробностями и деталями, словно она была свидетельницей тому, о чем рассказывала.
— Какая девушка? — спросил Арсений Никитич, не отводя взгляда от воды.
— Довольно-таки симпатичная. У нее были длинные волосы, которые она любила держать распущенными, и когда она бежала, например, то они развевались по ветру. Вот так… Глаза у нее были зеленые, цвета недоспелого крыжовника.
— Как у тебя, ты хочешь сказать? — усмехнулся дед.
— Нет, у меня не совсем зеленые, у меня такие… зеленовато-коричневые. Болотного цвета — вот! А у нее были зеленые. И она умела так любить, как никто и никогда. Про своего парня она думала, что они до конца жизни будут вместе и что все будет прекрасно и хорошо… Она встречалась с ним, пела песни, говорила какую-то чепуху — знаешь, когда люди влюблены, они всегда несут какую-то чепуху, потому что словно шалеют от счастья. И она вовсе не ожидала, что парень бросит ее. А он ее бросил… Ты спросишь, почему? Я тебе отвечу, хотя на самом деле это не важно. Просто — бросил, и все. То ли нашел другую, то ли еще что-то случилось… А она с горя пошла и утопилась в этом пруду. И стала русалкой. Она жила в темной, холодной воде — вокруг были только водоросли и рыбы, и так невыносимо скучно было ей жить в мутном водяном мире… А потом…
— Что же было потом с русалкой твоей? — с усмешкой спросил дедушка. — Появились рабочие и спустили пруд?
А ты все смеешься! Нет, рабочие тут ни при чем. Он… Ну, парень той девушки… пришел к пруду и сказал: «Вернись, я поступил очень плохо…» Он так и сказал: «Вернись, Мария (ее, кстати, звали Марией, русалку эту), я только тебя люблю!» Она его услышала даже сквозь толщу воды. Вздрогнула, посмотрела зелеными глазами наверх — туда, откуда сквозь водоросли пробивались солнечные блики, ударила хвостом и поплыла вверх. Там был он, на берегу. Тот, который звал ее. Сначала, конечно, он испугался, увидев, какая она стала — совсем зеленая, и хвост у нее такой серебристый, с крупной чешуей, словно у зеркального карпа… А потом понял, что это все равно она, прежняя. Он протянул к ней руки и…
Валя замерла, закрыв глаза и вытянувшись в струну, словно эта драматичная картина была сейчас у нее перед глазами.
— Что же дальше? — с любопытством спросил Арсений Никитич.
— А дальше она утащила его под воду, — глухим, замогильным голосом произнесла Валя. А потом открыла глаза и засмеялась. — Закон жанра, что ты хочешь! Она, Мария эта, уже не могла жить на суше, и поэтому ей только одно и оставалось — утащить своего возлюбленного под воду.
— Господи, Валя, ну и фантазия у тебя…
— Знаешь, Лидка говорит, мне надо в писатели. Я всяких историй могу придумать — хоть сто штук подряд. Ты согласен, дед? Подаваться мне в писатели?
— В писатели… — пожевал губами Арсений Никитич. — Ну не знаю… Ты вот почитай «Новый мир», «Знамя» там или «Юность»… Разве о том писатели пишут? Какое отношение твоя русалка имеет к социалистическому реализму?
— Ну ты сказал! — Валя захохотала, словно сумасшедшая, и от смеха даже упала на траву. — Соцреализм… Да кому он сейчас нужен…
Лида увидела его издалека — он шел вдоль длинного забора, возвышаясь над садово-огородной растительностью. Высокий и безумно красивый. Больше всего Лиде нравилось, что он такой серьезный, даже мрачный всегда. В этом было что-то демоническое, инфернальное… «Демоническое» и «инфернальное» — любимые слова учительницы по литературе, когда она рассказывала о Достоевском. Лида не до конца понимала значение этих слов, но ей казалось, что они очень подходят к Илье.
Она вся поджалась и напряглась — один его вид заставлял ее трепетать и быть готовой ко всему, что угодно. Ей казалось, что она любит его давно, тысячу лет, с тех пор, как увидела в дачном поселке еще девчонкой. Они никогда не общались, а в прошлом году его здесь вообще не было, но сейчас словно неумолимая судьба начала сводить их. «Все, что угодно… все, что угодно для тебя сделаю!» — подумала она и холодно улыбнулась ему навстречу.
— Здравствуй, — сказал он, останавливаясь напротив. — Что, в огороде копаешься?
— Да, бесправный труд крепостных крестьян… — с иронией произнесла Лида.
— Барщина, значит.
— Да. Вам, историкам, виднее, как это называется.
— А подруга твоя где? Ну та, которая стихи декламирует… — спросил Илья, опираясь на невысокий штакетник.
— Валька-то? Я и сама не знаю… с утра ищу. Я из автолавки вернулась, а ее нет нигде, — пожала плечами Лида. — А где твой друг? Может, они вместе?
— Нет, Ванька на Иволге… Слушай, бросай ты свой огород, пошли тоже искупаемся, — предложил он.
От его предложения у Лиды мурашки побежали по спине, а в горле словно ком застрял, но она все-таки нашла в себе силы небрежно ответить:
— Что ж, неплохая мысль… «Все, что угодно, для тебя сделаю!»… Солнце светило как сумасшедшее, и лопухи у дороги тянули к нему свои ладони.
— Так пошли!
— Подожди, я только руки вымою и переоденусь…
Она успела сделать все за пять минут. И даже намазала губы модной сиреневой помадой французского производства — матери подарила одна благодарная пациентка. И теперь из зеркала на нее посмотрела очень симпатичная самоуверенная девушка с задорной родинкой в углу губ. — Глаза, что ли, еще подвести? Рука потянулась к теням густо-голубого цвета, но она тут же отказалась от мысли о макияже: «Нет, это лишнее — если буду плавать, то все потечет…»
- Предыдущая
- 7/93
- Следующая
